Александр Роднянский: «Я – консервативный оптимист»

26.02.2018Scott Roxborough

Продюсер «Нелюбви» о восприятии России за рубежом, современной Америке и надеждах на будущее.

Спустя три года после номинации «Левиафана» на «Оскар», Андрей Звягинцев вновь возвращается к гонке за главный приз с картиной «Нелюбовь» - историей о семейной паре, которая ищет пропавшего сына на фоне давно потухшего пламени отношений. Скотт Роксбороу поговорил с Александром Роднянским, продюсером фильма, о ситуации в России, принятии фильма в Америке и о президентских выборах.

Вы сознательно сняли «Нелюбовь» без какой-либо поддержки от правительства. Почему?

Чтобы избежать скандала, подобного тому, что вызвал «Левиафан». Нам не доводилось видеть общество столь разделенным со времен перестройки: фанаты и критики находились на абсолютно разных сторонах. Мы решили больше не обращаться к правительству. Говоря честно, никто оттуда тоже не пытался достучаться до нас, а нам всегда хотелось быть независимыми. Причина, по которой мы работали с правительством над «Левиафаном», как мне кажется, кроется в самом предмете разговора, и наличие государственной поддержки помогло нам защититься от нападок.

Что вы думаете о том, как отражена Россия в западных СМИ?

Во многом смысле нас демонизируют, Россия буквально обвиняется во всем. Но я и не отрицаю, что у русских есть свои трудности. Говоря о неблагополучной семье в «Нелюбви», Андрей Звягинцев находит способ говорить о неблагополучном обществе. Но он верит, что путь к спасению сокрыт в самих людях и их психологии. Что люди должны изменить себя сами для того, чтобы изменить общество, в котором они живут.

Вы видите параллели между российским обществом, показанным в «Нелюбви», и современным американским обществом?

Да, несомненно. Фильм на самом деле об эгоизме, об отсутствии эмпатии, а человеческий эгоизм – это прекрасная платформа для популистов по всему земному шару. Я вижу это в реакции на фильм у американских зрителей: они видят «Нелюбовь» как личную историю, словно снятую о США, а не о России. Я вижу, как средний класс неудовлетворен, а некоторые политики призывают их быть менее терпимыми и продвигают теории заговоров: обвиняют мигрантов или внешнее влияние. Все подобные теории очень приветствуются людьми, отравленными эгоизмом. Нам ли этого не знать.

В марте в России пройдут президентские выборы. Какие надежды вы возлагаете на свою страну?

Я никогда не считал, что развал СССР приведет к моментальному становлению демократии. Каждые выборы мы чему-то учимся, и что бы ни случалось, это происходит в рамках процесса обучения множества людей тому, что такое демократия. Я – консервативный оптимист: мне кажется, что потребуется 10, 20 лет или даже больше, но в стране с таким количеством талантливых и интеллектуальных людей перемены придут. Роль творца – мотивация людей, попытка заставить понять, что их общество – это их ответственность. Именно поэтому у нас есть момент с волонтерским движением, людьми, отправляющимися на поиски мальчика. Оно основано на реальной группе, которая без государственной поддержки  работает в 26 регионах России. Именно поэтому мы и сделали фильм: люди могут развиваться, страна может меняться. Поэтому-то мы и верим в будущее России.