Анастасия Пальчикова: «Критерий для фильма только один - интересно или не интересно»

15.05.2017Ксения Рудич

Сценарист фильма «Большой» Валерия Тодоровского рассказала THR о знакомстве с режиссером, дне в Большом театре и главной эмоции фильма.

«Большой» - масштабный проект Валерия Тодоровского о закулисье балета и легендарного Большого театра. Это история простой девочки Юлии, которая может стать великой балериной. От Шахтинска, где её заметил бывший танцор (Александр Домогаров) до репетиционного класса академии, где царствует строгая Белецкая (Алиса Фрейндлих). В фильме нет стёкол в пуантах, но обещают настоящую драму о таком сложном пути от первого плие до оваций на сцене Большого.

Проект уникален ещё и тем, что режиссёра и всю съёмочную команду пустили в святая святых – сам театр. И не только на стадии пре-продакшна, но и, собственно, на съёмки и даже премьеру. Как мы знаем, театр начинается с вешалки, а вот фильм – со сценария. Так что мы решили побеседовать с автором «Большого» - Анастасией Пальчиковой. Вы можете знать её как солистку группы «Сухие» или автора пилота «Квартет» (одного из тех, что сейчас зрители отбирают в программе «Быть или не быть»). Но именно «Большой» стал переломным моментом в её карьере.

Когда думаешь о человеке, который пишет про балет, точно не представляешь Настю. В её внешнем виде побеждает, скорее, музыкант. Так что с этого и начинаем наш разговор.

Глядя на вас, точно не скажешь, что вот эта девушка в худи написала сценарий про балет. Или есть какие-то привязки к этой теме?

Я в детстве занималась балетом в студии, где преподавала бывшая балерина из Мариинки. Мы ставили кусочки балетов, потому что в студии всё произведение, конечно, не было возможности поставить. Я танцевала Китри из «Дон Кихота» и ужасно боялась, что меня уронят. Так что, когда Валерий позвал, я знала, о чем писать. Хотя вообще, я считаю, что сценарист если не знает чего-то, то узнает, это его профессия - начать вдруг разбираться в том, о чем раньше понятия не имел.

Вы всё-таки сценарист или писатель?

Сценарист. Писателем я трушу быть.  

А в детстве кем мечтали стать?

Писателем и музыкантом.

В чём тогда разница между писателем и сценаристом?

Легче сказать, что между ними общего.  Развитая фантазия и они работают с буквами. Всё, больше ничего общего.  У писателя совсем иной способ существования, иное мышление, самое главное -  у писателя своя языковая вселенная. У сценариста нет своего языка. Он пишет инструкцию, то, что режиссер перенесет в экран. «Миша встает, выпивает, закусывает, садится». Какой тут языковой стиль может быть?

Ок. Как проходила тогда подготовка к этому сценарию?

Я очень много лично общалась с балеринами, потом сходила, собственно, в Большой театр, провела там целый день и умерла. Просто в ужасе была. Мне всегда казалось, что музыканты пашут. Я занималась классической музыкой и играла в консерватории на виолончели: были и мозоли на пальцах, и кровь. Мне тогда казалось, что я герой, но когда я посмотрела на балерин, то поняла, что мы все даже рядом не стояли. С утра станок, затем репетиции целый день в театре, изуродованные пальцы ног. Если ты ещё при всём при этом прима, то хотя бы понимаешь, за что тебе это, а если ты стоишь в кордебалете… мне кажется, я бы застрелилась просто.

Что стало самым шокирующим: их физическая нагрузка или именно эмоциональная?

Мы, на самом деле, принципиально решили избежать всех клише ужасами труда. Но в фильме же играют настоящие балерины, они понимают, что это такое, и это очень чувствуется в кадре.

В сценарии есть что-то из ваших личных воспоминаний о балете?

Сценарист всегда про себя пишет. Даже если это история про жирного дальнобойщика, который собирается уходить на пенсию, это всё  равно будет про тебя. Дворюродная сестра моя посмотрела трейлер «Большого» в интернете  и написала - «Посмотрела трейлер, узнаю тебя». Хотя, казалось бы, где?

Идёт до сих пор много споров на тему, когда можно судить о сценарии: после просмотра фильма или только после прочтения сценария. Вы как думаете?

Конечно, после прочтения. Между текстом и фильмом может быть пропасть. Нам во ВГИКе преподавали, что кино – это коллективное искусство, и мы какое-то недолгое время в это верили, но потом поняли, что это не так. Автор кино –режиссёр. Так что если вы хотите конкретно обсуждать сценарий – то надо читать сценарий.

А чем больше всего гордитесь в сценарии? Какая-то находка, сюжетный поворот?

Если говорить о сюжетных ходах, то я больше всего горжусь прыжком. Он есть в трейлере, но там не ясно, когда, как и почему это случилось. И вообще - случилось ли?

И мне очень нравится сцена, где Юля (главная героиня) выходит из электрички с первым встречным парнем, уходит к нему и лишается с ним девственности. И сама сцена, как она уходит за ним, мне очень нравится. Я вам рассказываю это с таким самодольством, и меня что-то пугает сценарист, которому нравятся его собственные сцены.

Как вы познакомились с Валерием Тодоровским?

Это долгая история. Я когда только поступила во ВГИК, не смотрела кино вообще, я читала и сочиняла музыку. А когда стала смотреть фильмы, то пришла в ужас. Потому что не хотела писать про этот рефлексирующий мрак, во мне и так его много. А потом я увидела фильмы Валеры Тодоровского, ещё не зная, кто это такой, и подумала, что вот! Вот с этим режиссёром я хочу работать. Я потом забыла это. В тот момент, когда мне сказали, что Валера ищет сценариста на полный метр, у меня в жизни какой-то ад происходил, и я чуть не отказалась. Я тогда просто не была готова и не поняла, что вообще-то сбылась моя мечта. Но потом как-то собралась, написала заявку, и только в середине сценария  вспомнила эту ВГИКовскую историю.

А как происходило ваше взаимодействие с Валерием Петровичем?

Это была его идея, и он меня позвал её написать. В итоге мы провели счастливейший год в моей жизни: сидели в студии, обсуждали мной написанное. С нами были редактор Аглая Смирнова и креативный продюсер Петя Тодоровский. Мне кажется, если бы всё закончилось на этом этапе, я всё равно была бы счастлива.

На съёмках присутствовали?

Немного. Я приезжала в Минск: сокращала сцены. Для сценариста приезд на съемки – настоящая травма.  Ты видишь, сколько сил, труда, денег вкладывается в осуществление написанного, и хочется сразу текст переделать, чтобы всем стало полегче. Хочется извиниться, сказать «спасибо». Особенно страшно, когда видишь свой распечатанный текст, который лежит по всей площадке, и люди чтут его как приказ.

Возвращаясь к истории встречи с Валерием: верите, что все желания сбываются, главное их озвучить?

Верю, но у меня несколько обратная история. Очень часто сбывается то, про что я говорю «никогда». Я помню, в детстве сказала, что никогда не буду писать песен. Потом я говорила, что я никогда не буду жить с режиссёром. Еще я говорила, что никогда не буду петь на английском языке.

Когда вы вспомнили, что Валерий – это тот самый Валерий, какие мысли были? И какой фильм у него ваш любимый?

Это тот случай, когда мне нравятся все фильмы у режиссёра, но, наверное, самый - фильм «Любовь».

А по поводу первого вопроса – хорошо, что я не сразу это вспомнила. Потому что мы зашли в эту историю по-честному, если можно так сказать. То есть я не смотрела на режиссера снизу вверх. Даже с как-то с неохотой смотрела. И Валерий очень круто работает с автором, я мечтаю, что он будет давать молодым режиссёрам мастер-классы «как надо работать со сценаристом».

А как чувствуете, ваш это режиссёр или нет?

У меня есть проверочная фраза. Вот идёт обсуждение, может ли герой совершить какой-нибудь поступок или может быть какой-нибудь поворот в сюжете. Я говорю: «Я уже так пробовала. Текст не велит». То есть текст не пускает героя поступить так, как автору видите ли хочется. Значит, надо искать другое решение, менять текст, идти за героем. И вот те режиссеры, кто понимает эту фразу – это мои люди, я могу с ними работать.

Уже есть планы следующих совместных проектов?

Я смею надеяться, что мы поработаем еще, да.

Поделитесь, какие проекты у вас сейчас?

У меня несколько проектов. Полные метры по моим историям. И еще сериал, который делается совместно с британскими продюсерами - это очень интересная штука,  пока не могу рассказывать подробности, но мне нравится в это копаться и писать.

Да, редко когда обсуждают проект на стадии сценария.

А со сценаристами вообще сложно разговаривать. Со стороны и съемки-то скучные - медленная ерунда с толпой народу. А у сценариста всё еще хуже.  Всё самое интересное происходит у него в голове. Я, например, разговариваю со своими персонажами, с той же Юлей из «Большого». Она категорически не хотела выходить на сцену в финале, и я у неё спрашивала: «Ну что тебе надо? Почему ты не хочешь?» Она отвечала: «Не хочу!» И я думала, как сделать так, чтобы она вышла. Она же с характером, борзая, посылала меня. Но в итоге общими усилиями удалось убедить.

Вообще есть кто-то или что-то в сценарном мире: автор или конкретный сценарий, которые  вам нравятся, повлияли на вас?

Если говорить конкретно про «Большой», то ничего. Я вообще люблю уже в середине  написания сценария насматривать фильмы, находить референсы, «торкаться» от чего-то. С «Большим» почему-то такого не было, никаких фильмов не смотрела, просто писала и всё. Единственный раз так случилось.

­ Как сценарист вы уже давно в кино. А как музыкант?

Тоже. У нас брали музыку для фильмов, мы снялись у Ани Меликян в эпизоде фильма «Про любовь». Играли уличных музыкантов, и нам даже во время съёмок подали деньги прохожие, думали, что мы просто поём. Заработали целых 30 рублей за два дубля.

И какие ощущения внутри кадра?

У меня противоречивое всегда отношение: мне то кажется, что актёров переоценивают. То, что актёров должны в два раза больше любить и обожать. Хотя, каждый профессионал говорит, что ему сложнее всех, и мне как сценаристу тоже. Сценарии писать очень тяжело. Как говорит мой мастер: «Мысль человеческая вообще редка. А сценарная мысль особенно». И это правда. Сценарий – это сочетание несочетаемого. Сценарист – одновременно интроверт и экстраверт. Сценарист  умеет страшно лениться, потому что из лени много прекрасного придумывается, а умеет сидеть и пахать сутками. Умеет сидеть дома, не выходя за порог, а умеет  вдруг вписаться в бешеное приключение и устроить дикий праздник. Умеет молчать и ходить букой, а умеет болтать с любым на человеком планете, выясняя подробности его сексуальной жизни с бывшей женой. Сценарист вообще немного священник и психотерапевт, только без обещаний хранить ваши тайны.

Как балансируете энергетически между ипостасями сценариста и музыканта? Что даёт энергию, а что забирает?

Вообще это больше циркуляция энергии. Но музыка очень повлияла на сценарии. Я недавно убедилась, читая материал молодого сценариста, тоже бывшего музыканта, -  музыканты отлично  чувствуют  форму. Музыканты с детства тренируют сонаты, концерты - у них ощущение формы на автомате, тебе даже не надо специально раскладывать текст:  экспозиция, три акта-не три - вот эта ернуда, которой учат в учебниках  - музыкант очень точно чувствуют форму. Везде - в тексте, фильме, моде, где угодно.

Часто даёте советы начинающим?

Нет, ненавижу это делать. Я не понимаю, что нужно рассказывать. Я один раз в жизни согласилась дать мастер-класс: в Саратове, потому что это мой родной город, и там ты как будто в подводной лодке живешь и тебе важно, что на твой стук отвечают снаружи, важно знать, что там где-то есть жизнь. В общем,  я поехала. Но после 4 часов разговора я чуть не умерла, была как выжатый лимон. И я не понимаю,  как можно научить писать сценарий. Это же твоё личное взаимодействие с текстом. Все книги по драматургии – это полная чушь, они не научат тебя писать сценарий. Я всегда сравниваю с боксом – у меня дядя им занимался. Я проводила часы в тренажёрном зале, и слышала, как тренер говорил: «Когда жмёт – бей,  пока не бей – пока только натирает». Как это это в теории объяснить? Надевате перчатки и вперед.

Тогда что дал ВГИК?

Тусовку, наверное. Я помню, что меня дико раздражало, что во ВГИКе не показывают «Чужого» или мои любимые «Звёздные войны». Но зато ты знакомишься с коллегами. Есть отдельные преподаватели, с которыми круто. У нас, например, был потрясающий преподаватель по истории религии.

Когда кто-то при мне упоминает, что любит «Звёздные войны», сразу встаёт вопрос: в каком порядке смотреть?

Вот это отличный вопрос!  Я до сих пор не могу определиться, волнуюсь, когда у меня будет ребёнок, в каком порядке я ему буду показывать Звездные войны? Все еще в сомнениях.  Пока считаю, что  по хронологии правильнее  - то есть от новых эпизодов к старым.   Потому что это история про мальчика, который взрослеет и втягивает мир в ад. «Изгой» мне, кстати,  очень понравился.

Есть любимые фильмы, которые пересматривали много раз?

Не знаю, я фильмы редко пересматриваю. Чаще по много раз читаю одни и те же книги. Исключение, наверное, те же «Звёздные войны». И «Форест Гамп» - пожалуй, всё.

А российское кино? Выделяете его в какую-то отдельную категорию?

Нет. То есть, понятно, что есть своя специфика. И можно долго говорить про ментальность. Но я считаю, что критерий для фильма только один: интересно или не интересно. Конкретно мне, Насте Пальчиковой,  - интересно или неинтересно.

А кто нравится в российском кино?

Попогребский нравится.  Нравится фильм «Два дня» Дуни Смирновой. Из совсем недавнего «Огни большой деревни» Ильи Учителя.

Какие у вас отношения со зрителями?

Да я сама вполне себе зритель. Я никогда не мечтала работать в кинематографе, выросла без телевизора, а кино ходила на «Фантомаса»,  «Восемь  с половиной» и всё. И  меня не было пиетета и какого-то особого отношения к кинематографу. Никакого восхищения - «о, великий кинематограф, о, слюда волшебства! Я к нему прикоснусь!»  У меня к кино потребительское отношение. Я даже когда читаю свой собственный сценарий, я хочу, чтобы мне просто интересно было и всё.  Мне важно, чтобы эмоция доходила.

И тогда какая главная эмоция в «Большом»?

Вера в мечту. Что мне нравится в «Большом» - что это просто кусок жизни. И самое главное в нём – что мечта может упуститься не под барабанную дробь, а очень незаметно может уйти от тебя. А спустя время, оглянувшись, ты не сразу поймёшь, в какой момент ты свою мечту  потерял. В  жизни именно так и  происходит.