Эдвард Нортон — о Марлоне Брандо, системе Станиславского и серфинге

13.10.2016Редакция THR Russia

«Вне сцены я вряд ли назову друзей-актеров с репутацией плохишей. Хотя постойте, был один… Если вы внимательно присмотритесь к моей игре, то поймете о ком речь».

Эдвард Нортон посетил Хэмптонский кинофестиваль, где удостоился награды за вклад в кинематограф. В большом зале, вмещающем в себя 500 зрителей, актер побеседовал с нью-йоркским критиком Дэвидом Эделштайном и рассказал много всего интересного.

«Я не смотрю картины со своим участием, — сказал Нортон. — Я лучше потрачу это время на новый фильм Жака Одиара».

В качестве примера он привел французского режиссера не просто так. «В США Одиар не очень популярен, а ведь это режиссер, снявший фильмы «Мое сердце биться перестало», «Пророк», «Ржавчина и кость». Выдающиеся картины».

На фестиваль актер приехал не только за наградой. Там же Эдвард представил документальную картину «Бункер 77», исполнительным продюсером которой он выступил.

«Фильм снял мой друг Такудзи Масуда, — продолжает актер. — Я озвучивал картины о серфинге и могу назвать себя фанатом этого поджанра документальных фильмов. К тому же Хэмптон — отличное место для презентации проекта. Здесь многие увлекаются серфингом, да и я люблю покататься на доске».

Когда речь зашла об актерстве, Нортон отметил, что многие неправильно трактуют «Метод актерского мастерства». «Они злоупотребляют этим термином, не понимая его смысла, — продолжает Эдвард. — О нем рассказывал Ли Страсберг, и само явление связано с эмоциональной памятью. Суть в том, что если вы сможете вызвать в памяти воспоминания о каких-то эмоциях, то вам удастся задействовать весь спектр чувств. Я использую этот метод во время занятий, и он помогает мне совершенствовать актерские навыки».

«По своему опыту знаю, что работать с людьми, которые зацикливаются на системе Страсберга, непросто. Они не оглядывается на контекст, и складывается такое впечатление, что они играют, глядя на свое отражение в зеркале, — продолжает Нортон. — На мой взгляд, это вредит многим актерам. Люди называют это системой, но это не так. Система была у Станиславского, а Страсберг призывает только к натуралистическому типу театра».

В ходе беседы Нортон перечислил своих кумирах. Упоминания удостоились Кэри Грант, Харрисон Форд и Марлон Брандо. На последнем он остановился подробнее. Эдварду посчастливилось встретиться с Брандо на съемочной площадке фильма «Медвежатик», который вышел на экраны в 2001 году.

Порой во время работы Марлон надевал маленький наушник, и на другом конце провода ему зачитывали текст, который он повторял перед камерой. За это Брандо не раз подвергался критике. Однако Нортон ни с чем подобным во время съемок «Медвежатника» не сталкивался.

«Я слышал эту историю. Но это же удивительно! — говорит Нортон. — Он слышит реплику и тут же выдает ее без нелепых пауз! Это невозможно без богатого опыта, да и происходило это не во время театральной постановки, где нужно зазубривать текст. Марлон начинал играть с чистого листа и после трех-четырех дублей все схватывал».

Эдвард рассказал о съемках «Бердмене». В оскароносной картине Иньярриту он сыграл самовлюбленного театрального актера Майка Шайнера. «В нашей профессии таких артистов больше, чем вы могли подумать», — пошутил Нортон.

«Когда я начинал, в театре Нью-Йорка было несколько живых легенд. Про их ужасное поведение частенько ходили разные истории, — продолжает Эдвард. — Мы с Филипом Сеймуром Хоффманом иногда шутили: «Неужели мы скучнее их?». Но вне сцены я вряд ли назову друзей-актеров с репутацией плохишей. Хотя постойте, был один… Если вы внимательно присмотритесь к моей игре, то поймете, о ком речь».