Гаспар Ноэ: «Мы все - сексоголики»

09.11.2015Скотт Роксборо

Скандальный режиссер рассказывает о своем новом фильме и о том, почему он не возбуждается, снимая сцены сексуального характера.

Французский режиссер аргентинского происхождения Гаспар Ноэ по праву носит титул главного киноскандалиста и давно уже вызывает своими картинами шум и ярость зрителей и критиков. Его прежние фильмы шокировали графическим, чрезмерным насилием (сцены с огнетушителем и с изнасилованием в «Необратимости» запомнились многим), но в новом опусе «Любовь» насилие заменил секс. Много секса.

В центре этой 3D-мелодрамы любовный треугольник между американским экспатом (Карл Глусман), его нынешней партнершей (Клара Кристин) и бывшей девушкой (Аоми Муйок). Герои часто занимаются сексом друг с другом и иногда с другими людьми. Также при помощи 3D-технологий с экрана прямо в зал эякулируют пенис.

Ноэ рассказал THR о разнице между настоящим сексом и его симуляцией, о том, почему он приравнивает порно к научной фантастике и о реакции своего отца на фильм. 

Если уж мы в основном будет говорить о сексе, какие ваши любимые постельные сцены в кино?

Мне очень понравилась сцена с Джули Кристи и Дональдом Сазерлендом в «А теперь не смотри».  Во время просмотра «Шоугелз» я думал, что Элизабет Беркли – самая сексуальная женщина на Земле. Я был без ума от Сильвии Кристель в «Эммануэль».

Есть много фильмов с откровенным сексом с пенетрацией в кадре и есть фильмы, где все это всего лишь симуляция. И те, и другие могут возбуждать. Важно не то, взаправду ли это происходит или все сыграно, а то, передает ли это эмоции или нет. Не уверен, что существует так уж много фильмов, где в сексе есть настоящая страсть.

Обычно в кино, как только люди начинают заниматься сексом, сцена заканчивается, и нам показывают следующее утро. Или в порнофильмах, где сплошной секс, для чувств просто нет места. Обычный секс, связанный с любовью и влечением, редко показывают. Может быть, когда-нибудь я сниму фильм для взрослых, чтобы возбудить других людей. Не думаю, что мой последний фильм должен кого-либо возбудить, эмоционально или физически. Это не эротика. Он в большей степени сентиментальный.

Было много споров и обсуждений, в каких сценах в «Любви» сексом занимаются по-настоящему, а в каких нет.

Я не хочу вдаваться в подробности, потому что с фильмом «Адель» я был разочарован, когда актрисы сказали, что секс был не взаправду. Зачем было говорить, что они не лесбиянки? То же и с «Нимфоманкой» - зачем было говорить, что актеры не занимались в кадре сексом? Может, это спасло их карьеры. Но это же разрушает всю тайну, всю иллюзию. Вы же снимаете кино, так что все может быть ненастоящим. Самое главное – не как мы это сделали, по-настоящему или нет, а то, как это было воспринято зрителями. Если вы показали что-то, что выглядит реалистично, будет и эффект. Не важно с какими специями вы готовили еду; если в результате она острая, то вы справились.

Сложно ли было уговорить актеров раздеться на съемках?

Не особо. Клара сначала не хотела этого делать, так как она не актриса и не была уверена в себе. Конечно, мужчине легче показать пенис в кино, чем женщине раздеться. Это не из-за каких-то физических различий, а потом что мы живем в управляемом мужчинами мире, мужчины ведут себя по отношению к женщинам более неуважительно, так что показать член, эрегированный или нет, им не так уж сложно. Все мои друзья мужского пола хотели сняться в фильме. Один из них, Венсан Мараваль из компании Wild Bunch, снялся в роли копа-извращенца, который «любит смотреть».

 Вы занимались постановкой сексуальных сцен со своими актерами?

Нет. Мы сняли фильм очень быстро, за 5 недель. Все сцены с обнаженкой мы сняли за первую неделю с крохотной схемочной группой. У нас даже репетиций не было – актеры даже не целовались до съемок. Я не хотел снимать их снова и снова, так что мы просто поставили в каждой сцене камеры в двух точках и решили все поправить в монтажной. Но все, что мы сняли, не выглядело искусственным. Я ничего не подсказывал актерам.

Я никогда не возбуждаюсь, снимая такие сцены. Меня больше заводили сцены с насилием в моих предыдущих фильмах, возможно, потому что я сам никогда не дрался. В «Необратимости» никому по-настоящему не размозжили голову огнетушителем, но получилось реалистично, и я подумал: «Хотел бы я увидеть такое в реальной жизни».

Вы показали фильм отцу. Какова была его реакция?

Он сказал: «Ты зашел слишком далеко». И он спросил: «Это твой член эякулировал в кадре?». И я ответил: «Нет, пап, не мой».

Как вы думаете, показать пенис в кино сложнее, чем сцены экстремального насилия, как в «Необратимости»?

Скажите, как много сцен с членами, которые длятся больше пары секунд, вы видели в американском кино за последние лет 30? Спросите людей, и они вспомнят финал «Ночей в стиле буги», там кадр на 1 секунду. В «Плохом лейтенанте» есть сцена с членом Харви Кейтеля. И это все. Каждый год выходят десятки тысяч фильмов. Почему именно эта часть тела настолько табуирована? Мы живем в намного более консервативном обществе, чем нам кажется.

Это одинаково справедливо для Европы и Америки?

В европейских фильмах мужчины чаще раздеваются. Но вообще это международная тема – на голое мужское тело есть запрет. Сексуальные сцены в кино обычно не проблема, если не показывают мужские гениталии. Мы живем в патриархальном обществе, которым управляют в основном мужчины-гетеросексуалы. Они не хотят, чтобы в кино им показывали пенис другого мужчины и чтобы их девушка видела член чужого парня.

Вас это беспокоило, когда вы думали о прокате в США?

Я сразу сказал моим продюсерам и агенту – если кто-то захочет вырезать хоть один кадр, не продавайте им или отдайте бесплатно тем, кто захочет показать фильм без сокращений. Не вижу в этом фильме ничего, что могло бы быть подвергнуто цензуре. Я рад, что в Америке можно выпускать фильмы без рейтинга. Все мои фильмы там так и выходили. Я очень удивлен, что в некоторых странах нежный фильм «Любовь» получил более высокое возрастное ограничение, чем полная насилия «Необратимость».

«Необратимость» шла в широком прокате в России, а ваш новый фильм там запрещен.

Современная Россия стала очень патриархальной, и, наверное, там не хотят, чтобы девушки видели эрегированный член американского студента, занимающегося сексом в Париже.

В чем смысл фильма «Любовь» в наши дни, когда порнографии полно в интернете?

Это верно, сейчас это настоящий Дикий Запад. Но очень странно, что современный мир взял такую прекрасную его часть, как секс, и спрятал его c глаз долой. Если вы хотите увидеть все, что с ним связано хорошего, вам этого не покажут. В порнографических фильмах люди никогда не целуются. У девушек не бывает месячных. У половины из них искусственные сиськи. Это несуществующий мир, как в научной фантастике. В фильмах для взрослых показан мир, никак не связанный с настоящим сексом и любовью.

Существует не так уж много серьезных фильмов с откровенными сценами – «Нимфоманка» Ларса фон Триера, «9 песен» Майкла Уинтерботтома. Почему их так мало?

Большинство успешных актеров боятся потерять свое лицо. Может быть, они боятся, что их будут называть порно-актерами. Или они боятся, что зрители подумают, что они делали это на самом деле. Когда я снял сцену изнасилования для «Необратимости», при монтаже я захотел добавить компьютерный член насильника, так что пять секунд вы видите его член, но все это сделано на компьютере. Но я попросил разрешения у Моники Беллуччи и Венсана Касселя. И я знаю, что легче сказать: «Секс тут ненастоящий, член нарисовали на компьютере», но с другой стороны вы разрушаете иллюзию».

Я думаю, что секс все еще опасен, потому что мы все - сексоголики. Даже если жена президента, самого могущественного человека, увидит на экране парня с красивым членом, она может захотеть с ним переспать. Так что секс ломает любую иерархию.