Снова появились толпы синефилов, клянчащих билетики у входа в Пале. Один испанский парень завел на iPad картинку кота из Шрэка (когда тот делает глазки), и под этим котом пишет название вожделенного фильма. Остальные – просто на клетчатых бумажках что-то вроде «Умоляю, лишний билетик», «Полцарства за билет» или «Я приехал с другого конца света, чтобы увидеть этот фильм». Вчера над Круазетт гремел салют – долгий и красивый. Оказалось, празднуют 60-летие со дня прихода на фестиваль Жиля Жакоба. Посмотрела сейчас Википедию, а там статьи про Жакоба вообще нет. А он человек великий. Пришел на Каннский фестиваль, когда ему было чуть больше 20 лет, подносил коробки с пленкой. Более тридцати лет он – глава фестиваля. Сейчас этому статному аристократу уже за 80, поэтому несколько нет назад он нашел себе преемника, Тьери Фремо, который взял на себя всю сложную организационную часть, а Жакоб остался почетным президентом. Он продолжает ежедневно встречать гостей на красном ковре, снимает документальные фильмы и ведет весьма активную фестивальную жизнь. Каждый проходящий ему кланяется – но не так, фальшиво и подобострастно, как кланяются чиновникам, у которых просят денег, а совершенно искренне. Этого просто невозможно не сделать. Думаю, что Жакоб в мире кино вообще самый уважаемый человек. В общем, салют в его честь был грандиозный, как и он сам. Даже охранники говорили с гордостью: «Это в честь мсье Жакоба». Сегодня, вбегая в 8 утра в зал, снова столкнулась с Фредериком Бегбедером. У него розовая журналистская аккредитация и он ходит на все показы. Причем, каждый год. Сегодня приходил смотреть экранизацию романа Керуака «В дороге». История о том, как начинающий писатель в Нью-Йорке познакомился с отвязным чуваком, который только что вышел из тюрьмы и женился на красотке, которую играет звезда «Сумерек» Кристен Стюарт, а потом с ней развелся и женился на Кирстен Данст, но оставил ее с ребенком, и, прихватив с собой первую жену и друга, отправился путешествовать по Америке. Ну и дальше – секс, наркотики, полное веселье, испытание отношениями. Очень недурной, хотя и слишком длинный фильм бразильца Уолтера Саллеса. Аплодисменты были жидковатыми. Полагаю, что фильм не призовой, но мне понравился. Но больше фильма всем понравился фотоколл съемочной группы – точно самой красивой группы фестиваля. Там три молодых героя-красавца: Гаррет Хедлунд (это главный герой «Трона»), Сэм Райли (он играл Яна Кертиса в «Контроле») и Том Сторридж (у него нет известных ролей), Кристен Стюарт и Кирстен Данст, красиво стареющий совсем седой Вигго Мортенсен и всегда очень улыбчивый Саллес. Фотографы были в восторге. Пресс-центр осаждали почти, как на Питте.

На премьеру «В дороге» Кристен Стюарт прибыла в синем винтажном автомобиле.

© Dupuy Florent/Rex Features

А еще посмотрела «Холи моторс» Леоса Каракса. И этот фильм меня порвал в клочья. Он начинается как самая настоящая ахинея, но при этом совершенно завораживающая. Дени Лаван (любимец Каракса) утром прощается с семьей, садится в белый лимузин, ведет переговоры про какой-то бизнес, а потом переодевается старухой-нищенкой, и на мосту Александра III просит милостыню, потом снова – в лимузин, переезд на другое место, новый костюм, новая роль. Потом следующая. Каждый эпизод доведен до абсурда, все очень красиво и загадочно, и совершенно непонятно. Ясно, что режиссер играет с жанрами – герой инсценирует то эротическую мелодраму, то триллер, то боевик – и все это в бесконечной дороге. Минут через сорок вся эта образность превращается в совершенно ясный мессадж о том, что мы всю жизнь притворяемся кем-то, играем чужие роли, мечтаем о чем-то, воображаем что-то, а подлинной жизни как будто нет, поэтому нужные слова вовремя не сказаны, необходимые поступки не совершены, и то, ради чего стоило жить становится совершенно очевидным, но его уже назад не вернуть. А в финале – фотография Кати Голубевой, жены Каракса. Они прожили вместе лет четырнадцать, а в августе прошлого года она покончила с собой, находясь в состоянии тяжелой депрессии. Ей было 44, у нее трое детей, она была очень красивой, и довольно успешной актрисой, мужчины теряли от нее голову, а она потеряла смысл в жизни. И ушла, очень страшно. И теперь весь фильм Каракса наполнен мучительными воспоминаниями о ней, очень надрывно экранизированными.

Команде Леоса Каракса было не до улыбок.

© Valery Hache/AFP/Getty Images

Там есть эпизод, где Лаван переодевается в человека-говно – того самого, который в предыдущей его короткометражке «Токио!» жил в канализации. И вот этот человек-говно теперь ползет по канализации Парижа и вылезает на кладбище Пер-Лашез (именно там Голубева похоронена). А на кладбище фотографируют очень красивую модель (Ева Мендес). И ассистентка фотографа говорит – «мол, мы хотим снять ее с вами вместе, чтобы соединить красоту и омерзительность». И тогда это говно хватает эту красоту, бежит между могилами и в свою канализацию уносит. В зале этот эпизод вызывает гомерический хохот, а потом, когда становится понятно, что сюжет до интимности биографичен, невольно думаешь, что с этим говном Каракс ассоциирует себя. Хотя кто его знает, что он имел в виду. Вчера поздно вечером я столкнулась с ним на улице. Он очень худой и очень мрачный. Сегодня на фотоколле, правда, улыбался и выглядел неплохо. Но когда на пресс-конференции его про Катю спросили, он не смог говорить. Те, кто посвящен в историю его жизни, все фильмом подавлены. Думаю, завтра Каракс окажется в лидерах рейтинга Screen International. Но сегодня в нем такая картина: на первом месте – Ханеке и Мунджу. Второе делят Одиар, Винтерберг и, к удивлению для меня, Доминик (вчера все сошлись на том, что это пацанский фильм, а в жюри Screen только одна женщина), на третьем месте – Лоач.