Сегодня кругом русские. На первой полосе «Скрина» – Лозница, на третьей – текст о том, что Фонд Кино задружился с американцами и будет искать проекты для копродукции и отправлять на стажировку специалистов. Взяла журнал Gala – в нем полоса с Ренатой Литвиновой с подписью «Русская Марлен». В Русском Павильоне ежедневно какая-то активность. Сегодня презентовали будущий фильм «Маяковский», который будет снимать Александр Шейн, а под окном уже выстраивается очередь на пресс-показ фильма Лозницы «В тумане». На красной дорожке почему-то ежедневно включают The Wall «Пинк Флойд». Раньше такого, вроде бы, не было. Ритуал такой: дорожка открывается часа за полтора до сеанса. По ней проходят все гости премьеры, одетые согласно дресс-коду. Мужчины – только в черных смокингах и бабочках. Пару лет назад говорили о послаблениях в виде пиджаков, но нет, в этом году все ходят в смокингах. Отступать от дресс-кода разрешено только группе премьерного фильма – она может быть одетой, как хочет. Шотландские актеры Лоача пришли в килтах, Каракс – без бабочки; но особенно вызывающих дефиле я в этом году не видела. Помню, зажигал тут Аки Каурисмяки, который прибыл на свою премьеру в голубом костюме, пьяным в хлам, и отплясывал на дорожке. В этом году все чинно. После Брэда Питта стали прибывать звезды. Вчера Кристен Стюарт пришла вместе с Робертом Патиссоном. Он, правда, держался в стороне, а она дефилировала под ручку с Вигго Мортенсеном. Такой порядок. У Роберта праздник завтра. У него главная роль в предпоследнем фильме фестиваля – «Космополисе» Дэвида Кроненберга.

Сегодня дорожку украшает Николь Кидман. В весьма откровенном розовом платье с обнаженной спиной 44-летняя Кидман демонстрирует потрясающей красоты тело и свою милую улыбку. Впрочем, все то же самое она демонстрирует и в конкурсном фильме «Газетчик». Если ее здесь не наградят, то исключительно потому, что в конкурсе есть грандиозная роль 85-летней Эммануэль Рива. Но номинацию на «Оскар» Кидман точно получит. Роль у нее яркая, смелая и для нее очень неожиданная. Она играет провинциальную парикмахершу, бойфренд которой (Джон Кьюсак) сидит в тюрьме. Его обвиняют в убийстве, но прямых доказательств нет. И Кидман находит репортеров «Майами Таймс», которые пытаются докопаться до истины. Репортера играет Мэттью МакКонахи (у него в конкурсе сразу два фильма – еще «Мад» Джеффа Николса). Он привозит с собой друга и помощника, но тот – черный, а черным в 60-х годах в Америке дозволялось разве только прислугой работать, а этот – репортер, да еще довольно борзый. У МакКонахи есть младший брат 20 лет, который на голом энтузиазме берется старшему помогать, но влюбляется в Кидман без памяти.

Это его первая чистая платоническая любовь, которая не дает ни спать, ни есть. Он ее видит и немеет. А она наряжается в дикие наряды (за два часа хронометража переодевается раз двести) попугайных цветов, носит очень короткие юбки и шпильки, наклеивает себе ресницы и делает начес. В общем, выглядит как суперфрик. Но парню она и такая мила. И вот, они приходят все вчетвером в тюрьму к Кьюсаку, его выводят, предупреждают о правилах – никакого телесного контакта, газетчики ему вопросы задают, а он Кидман говорит – «раздвинь ноги». И они оба на глазах у всех начинают так маструбировать, что юный влюбленный едва не теряет сознание. Ну, а дальше параллельно развиваются истории расследования и любви, в которых есть немало жесткача, и развязка довольно непредсказуемая. Особенно меня впечатлила сцена, когда один из героев вспарывает брюхо крокодилу и выпускает ему кишки. В общем, для 8:30 утра фильм что надо. В финале реакция была смешанной – кто-то хлопал, кто-то букал.

А вот Рейгадаса вчера наградили громким единодушным «бууууу». Хотя я этого момента не дождалась и ушла. Сюжет его фильма «После мрака – свет» уловить очень непросто: то девочка блуждает среди коров, то гроза, то туман, то лес. Интрига, впрочем, есть. Семья – муж с женой и двое детей – переезжают из города в деревню. Разумеется, чтобы слиться с природой и обрести покой. Но ничего не получается. У семьи проблемы и разногласия, в том числе и в сексе. Она ходит заниматься сексом в баню, делает это на глазах множества людей и получает от этого удовольствие, а от супружеских обязанностей увиливает, сказываясь больной. Муж переживает, и они решают уехать обратно в город. По дороге вспоминают, что забыли коляску, возвращаются, и тут мужа неожиданно пристреливают. Все остальное улавливается с трудом и трактуется неоднозначно. То человек отрывает сам себе голову, то вдруг приходит какой-то красный козел, но на двух ногах и с чемоданом, то камера снова медленно ползет по лесу. К тому же, фильм довольно странно снят – в формате 4:3 и в расфокусе. Иные умеют ценить подобные художественные решения и находить в них смысл, на меня же это навевает невыносимую тоску. Надо сказать, что когда у Рейгадаса камера минут пять панорамирует совершенно однородный лес, в зале раздавались ехидные смешки. В общем, ожидания от фильма были высоки, но результат этих ожиданий не оправдал. Шансов на призы, думаю, у него нет. Да и Леос Каракс, вопреки моим прогнозам, вовсе не стал лидером рейтинга Screen International, а напротив, оказался на одном из последних мест. Но там, среди голосующих, есть уже полюбившийся мне человек – критик Дэннис Лим из New York Times. Он всем без исключения ставит двойки и колы. Думаю, у человека депрессия. Приехал в Канны, все вокруг хвалят конкурс, а ему вообще ничего не нравится. И тут смотрю – а он единственный из всех поставил Караксу высший балл. Видимо, нашел в фильме что-то личное и близкое.