Сара Гадон: «Каждый просмотренный фильм обогащает меня как личность»

17.06.2015Заира Озова

Канадская актриса, звезда «Дракулы» и муза Дэвида Кроненберга, сыграла будущую английскую королеву в «Лондонских каникулах».

Сара Гадон – удивительный симбиоз ума, красоты, образованности, обаяния и таланта. Актриса из Канады к 28 годам успела сыграть в трех фильмах своего соотечественника Дэвида Кроненберга («Опасный метод», «Космополис», «Звездная карта»), осуществить вылазку в мир студийных блокбастеров («Дракула») и получить высшее образование в киношколе Торонтского университета. Мы встретились с Сарой накануне премьеры фильма «Лондонские каникулы» (в прокате – с 18 июня), где она сыграла роль Элизабет Виндзор – юной, очаровательной принцессы, которая вот-вот станет королевой Елизаветой II.

В «Дракуле» вы играли принцессу. И вот теперь в вашей фильмографии еще одна королевская особа – на сей раз менее сказочная. Реального персонажа играть страшнее?

Их обеих играть было по-своему страшно. Более того, я каждый раз перед съемками, когда приступаю к той или иной роли, испытываю оцепенение. Я впадаю в панику и постоянно думаю: «О боже, как я смогу это сыграть? Почему они меня выбрали? Чего они от меня ждут?» От этих вредных мыслей не так уж и легко избавиться! Да, моя Мирена в «Дракуле» была вымышленным персонажем, но я все равно старалась сделать ее и отношения ее с другими героями как можно более реальными. Что касается Елизаветы... В мои задачи входило сыграть молодую девушку, которая пытается хоть ненадолго вырваться из тисков благочестивого родительского дома и уйти в отрыв. Однако она входит в число самых известных из ныне живущих людей планеты Земля – конечно, я была в ужасе от этой мысли. И я довольно много времени посвятила избавлению себя от тяжкого груза ответственности. Главное не думать о том, что люди от тебя чего-то ждут, – от этого никакого толку.

Вы снялись в последних трех фильмах Дэвида Кроненберга, и потом вдруг оказались в студийном блокбастере «Дракула». Наверное, это был шокирующий контраст?

Да, я этого ожидала и, пожалуй, именно поэтому так хотела получить роль в «Дракуле». Мне нужен был опыт съемок в американском, голливудском фильме – говорят, это полезно для карьеры. Но кроме шуток, ощущение было сродни тому, которое испытываешь, прогуливаясь по огромным территориям студий в Лос-Анджелесе – на каждом углу сосредоточение силы и богатейшей киноистории. Я – законченный киноман, поэтому мне страшно хотелось испытать лично, каково это – участвовать в создании фильма такого масштаба. И это было, надо сказать, потрясающе: огромные декорации, прекрасные локации, дорогущие костюмы, грим и прически, которые нас по-настоящему трансформировали. Ну и, конечно, зеленый экран, который стоит поперек горла у многих актеров... К счастью, мне с хромакеем разговаривать не пришлось, только падать в его сторону.

Вы ведь родом из Канады. Долго работали над английским акцентом, чтобы сыграть английскую королеву?

Мне легко даются акценты, особенно английские. Это всегда интересно, потому что, я считаю, приобрести новый акцент – все равно что выучить новый язык. Я разговаривала со стандартным британским нормативным произношением и в «Дракуле», и в «Белль», и вот теперь в «Лондонских каникулах», правда акцент лондонской знати середины XX века немножко отличается. В рамках подготовки к роли Елизаветы я несколько раз пересмотрела «Короткую встречу» Дэвида Лина – это фильм 1945 года, и вот как раз в нем разговаривали, как надо.

Трудно ли было режиссеру Джулиану Джаррольду уговорить вас на эту роль?

Не то чтобы он прямо уговаривал! Наоборот, я за нее боролась, послушно проходила кастинг и все такое. Джулиан снял «Джейн Остин» и «Возвращение в Брайдсхед», а я большой фанат как Остин, так и Ивлина Во, поэтому мне очень хотелось попасть в этот проект. Как и в «Белль», кстати, потому что сценарий его выглядел так, будто случайно найденный манускрипт романа Остин – в нем было все, что присуще ее прозе. А мне как гику не только киношному, но и литературному, больше ничего и не надо. Хотя в случае с «Белль» было важно то, что фильм ставит женщина, и я в восторге от работы с Аммой Ассанте. В это же время я проходила курс «феминистского кино» в киношколе, и незадолго до этого я ознакомилась со статистикой, связанной с режиссерами-женщинами – карьера многих из них резко идет на спад уже после первого фильма. «Белль» для Аммы был как раз вторым фильмом, поэтому я на нее наседала: «Давай, не подведи! Надо подпортить статистику!»

Как вам кажется, почему даже сейчас, когда всем уже вроде понятна идея равенства полов, все равно не так уж много женщин-режиссеров?

По-моему, их хватает, просто не всегда они на виду. Если вы не являетесь синефилом, вы вряд ли знакомы с творчеством Аньес Варда, которая снимает фильмы с 60-х и оказала величайшее влияние на развитие кинематографа. Но при этом она не настолько известна, как ее современники – многие знают Жан-Люка Годара, но не многие знают, что Варда – крестная мать французской «новой волны». Да и в наше время хватает режиссеров женского пола, которые снимают исключительно маленькое, независимое кино – аргентинка Лукресия Мартель, француженка Катрин Брейя, канадка Сара Полли, новозеландка Джейн Кэмпион. Этот список можно продолжать бесконечно. Другое дело, что не у всех из них есть возможность продвигать свои работы, так как они снимают кино вне студийной системы. Поэтому они не так привлекательны для инвесторов, мало кто спешит финансировать их фильмы. И мне кажется, вот в этом как раз и главный вопрос – в несовершенстве структуры финансирования, а не в том, способны ли женщины быть режиссерами или нет.

У вас есть желание самой снять кино?

Я уже как-то пыталась – я поставила получасовую документалку, эпизод телешоу под названием Reelside (премьера состоялась на канадском канале The Movie Network 4 июня. – прим. THR). Это видео о моей работе с фотографом Кэтлин Кроненберг, которое в целом рассказывает о связи канадского мира кино и моды с Голливудом. Честно сказать, мне не очень понравилось быть режиссером, хотя многие меня на это подбивали и почему-то считали, что у меня получится. Ставить документальное кино – дико сложно, потому что невозможно ничего контролировать. Остается только собирать материал и потом пытаться из него что-то смонтировать, и никогда – никогда! – ты не будешь доволен полученным результатом. Так что если я когда-нибудь снова попытаюсь сесть в режиссерское кресло, это точно будет игровой проект. Вообще мое образование предполагает, что мне очень бы подошла работа отборщика какого-нибудь фестиваля. И в отличие от режиссуры, это как раз то, чем я бы о-очень хотела этим заниматься.

Насколько вообще важно было для вас кинообразование? Что оно вам дало в работе?

Мои родители – профессоры, и для них было очень важно, чтобы я получила высшее образование. После школы я, само собой, хотела полностью посвятить себя актерству, но родители настояли, что мне надо в университет. Мама тогда сказала: «В этой индустрии из тебя все соки вытянут, зато ученая степень у тебя останется». Я начала с базового годового курса, затем продолжила учиться, и так, не отказываясь от работы, совмещая ее с учебой, я постепенно получила свою степень. Обучение мне очень помогло, я счастлива, что я послушалась родителей. Это страшно полезно и приятно, когда ты имеешь полное право постоянно смотреть кино, анализировать его, получать к нему доступ. Удивительно, как трудно сейчас, в цифровой век, добыть некоторые немые фильмы, снятые в разных странах – я ни за что бы их не увидела, если бы не киношкола. А каждый просмотренный фильм обогащает меня как личность, дает мне больше знания о киноискусстве, и я как могу стараюсь использовать это в своей работе.

Кто вас вдохновил вас на то, чтобы стать актрисой?

Я в детстве занималась балетом – так я открыла в себе тягу к исполнительскому искусству. Моей любимой балериной всегда была Марго Фонтейн, и она до сих пор меня вдохновляет. В кинематографе же за это отвечают такие великие актрисы, как Кэтрин Хепберн, Грейс Келли, Лорен Бэколл. Они прекрасны во всех отношениях, и если постоянно держать их в уме, как идеал, к которому надо стремиться, мне кажется, можно добиться многого.