Тим Рот: «Я не учусь, а сразу пробую»

07.04.2016Бенджамин Уотсон

THR побеседовал с одним из главных плохишей мирового кино о расизме, смене амплуа и, конечно, о Квентине Тарантино.

В вашей фильмографии более восьмидесяти работ, однако все по умолчанию считают вас актером Тарантино. Не обидно?

Нисколько, Квентин прекрасен. Он может быть эксцентричным, сколько ему вздумается. Вы, например, знаете, что у него на площадке запрещены телефоны? Актер, пойманный с гаджетом, подлежит немедленному увольнению. Причем я даже уточнял, что будет, если поиграть в перерыве, например, в Angry Birds. Тарантино обещал в ту же секунду бросить
съемки и прислать обоих Вайнштейнов искать провинившемуся замену. Только полная концентрация и никаких компромиссов!

В вопросах трактовки персонажей он так же несговорчив?

Поскольку мы неоднократно работали вместе, он уже примерно знает, как я подойду к роли. В «Омерзительную восьмерку» нужен был герой с мрачным чувством юмора и врожденным презрением ко всему элитарному, и он, разумеется, решил сыграть на моих весьма схожих исходных данных. (Смеется.) Ну и потом эти диалоги… Не думаю, что кому-то из ныне живущих авторов под силу написать настолько стихийную, сбивающую с ног и в то же время продуманную речь. Произносить такие слова — настоящее удовольствие  для актеров.

А как вы относитесь к его чудачествам вроде решения снимать фильм на пленку 70 мм?

Пленка — это чудесно, в ней присутствует жизнь и уже почти забытый сейчас элемент риска. Никогда не знаешь, записалось ли все как надо. А то ведь бывает, выдал грандиозный дубль, а камера закапризничала, и давай все сначала. Ощущение уязвимости, почти детской надежды на лучшее, дает необходимый для работы адреналин.

Среди молодых режиссеров попадаются такие же по масштабу личности?

За последнее время я успел  поработать с двумя постановщиками из Мексики — Гэбриелом Рипштейном (триллер про торговлю оружием на границе США «600 миль», приз за лучший дебют Берлинале. — THR) и Мишелем Франко (драма о сотруднике хосписа «Хроник», приз за лучший сценарий на Каннском фестивале. — THR). Мне они напоминают режиссеров французской «новой волны». У них ни на кого не похожий стиль, общие взгляды на кино и невероятная увлеченность, даже одержимость, прямо как когда-то у Квентина. Оба уважают зрителя и никогда не разжевывают мотивации персонажей и их поступки — нам приходится все додумывать самим.

Вы же англичанин, насколько вам близка американская социальная тематика вроде контрабанды оружия? Или вы уже чувствуете себя жителем Нового Света?

Я давно здесь живу, но почему-то раньше не понимал, как все происходит на самом деле. Мы-то считаем, что вся преступная активность идет из Мексики сюда, но она точно так же бьет и по людям с другой стороны. Разумеется, меня это тревожит. А по поводу Англии… Сейчас вообще пол-Голливуда оттуда. Когда- то были только мы с Гэри Олдманом, и
оба играли американцев просто потому, что зритель не догадывался о нашем происхождении. Меня, кстати, это совершенно не волновало, просто хотелось получать побольше ролей. Сейчас, когда я приезжаю в Лондон, чувствую себя скорее гостем.

На экране вам частенько достаются крутые парни, а в «Хронике» вы вдруг выступили в роли сиделки. Потребовала ли такая смена амплуа дополнительных сил?

В хосписах работают невероятные люди, у них совершенно особое отношение к своему роду деятельности, уникальное чувство юмора. Понятно, что некоторые шутки могут показаться неуместными, и в фильм многое не вошло. Но смерть — чуть ли не последнее табу для человечества, и здорово, что хоть кто-то пытается над ней посмеяться. Мне очень помогло общение с профессионалами. Поначалу было даже страшно, но ровно до момента начала съемок. Иногда ты просто притворяешься и, приходя домой, легко переключаешься на себя нормального. Но некоторые картины становятся для тебя, не побоюсь этого слова, личными. Ты стараешься исследовать определенные участки человеческой души, и погружение в материал бывает мучительным. Когда я так работаю, семья обычно слегка дистанцируется, чтобы не сталкиваться с тяжелыми эмоциями.

Говорите, иногда просто притворяетесь? «Лига мечты» про Йозефа Блаттера была одним из таких проектов?

Тот фильм ожидаемо оказался полным дерьмом, но я его возненавидел еще в процессе съемок. Впрочем, у меня были веские причины согласиться принять участие — дети учатся в колледже, за все надо платить и так далее. Как бы тяжело ни было, я рад, что сделал это для своей семьи.

А вы намеренно выбираете роли негодяев или вас таким видят режиссеры? Все-таки большинство ваших героев — отъявленные мерзавцы.

Оба варианта верны. (Смеется.) Доходит до смешного: когда жена увидела на столе сценарий «Сельмы» (байопик о последних днях Мартина Лютера Кинга. — THR), сразу же сказала, что мне наверняка предлагают роль губернатора Джорджа Уоллеса (главного антагониста, ярого сторонника сегрегации. — THR). Я открываю — и точно! Начал изучать материалы, и аж глаза округляются: он тако-о-о-е говорил! И правда во все это верил. Пришлось включать внутреннего расиста. (Смеется.) Я знаю таких людей, особенно в школе на них насмотрелся. Вообще, изобразить подобного человека просто, в нем нет ничего, кроме ненависти. В политике их полно, правда, в последнее время они научились помалкивать.

Все, кто с вами работал, отмечают редкую для профессии легкость. На площадке вам как будто само все дается…

А я не стараюсь. Скорее вслепую напарываюсь на смыслы и образы. Я ведь не учился актерскому мастерству, это скучно. Просто думаю: а попробую-ка я сделать вот  это…

«Хардкор» / Россия-США, 2015, 96 мин. / Режиссер: Илья Найшуллер. В ролях: Шарлто Копли, Данила Козловский, Хейли Беннетт, Андрей Дементьев, Сергей Шнуров, Кирилл Серебренников, Александр Паль, Светлана Устинова, Даша Чаруша, Тим Рот. В прокате с 7 апреля (Bazelevs Distribution)