- Главная
- →
Кино- →
Вера в справедливость – это слабостьВера в справедливость – это слабость
Кирилл АлехинРоман десятилетия наконец на экране. Неудивительно, что фильм «Географ глобус пропил» уже на этапе создания вызвал неподдельный интерес и у поклонников литературного первоисточника, и у фанатов творчества Александра Велединского — именно автору жестких и бескомпромиссных кинодрам предложили снять историю рефлексирующего «маленького человека» из Перми. THR узнал, что привлекло режиссера в бестселлере Алексея Иванова и как изменился герой в экранной версии.
— В романе «Географ глобус пропил» мало действия и масса рефлексий — это не тот материал, за который хватаются режиссеры. Что вас в нем зацепило?
— На тот момент это была единственная книга Алексея Иванова, которую я не читал. Люблю «Сердце Пармы» и «Золото бунта», а «Географ» прошел мимо меня — вот так почему-то получилось. И тут мне позвонил Валерий Тодоровский, он сначала сам собирался снимать этот фильм: «Читал «Географа»? Нет? Прочитай и скажи: возьмешься?» Я тут же купил книжку и вечером перезвонил Валере: «Да, конечно, это надо делать».
— Без сомнений?
— Страшно бывает только в первые минуты. Потом начинаешь делать — и вот ты уже завязан на каких-то людей, которые стоят вокруг и спрашивают: «А что дальше? Что дальше? Что дальше?» И ты должен работать. Экранизация всегда немножко проще, чем оригинальный сценарий, потому что у тебя есть опора. Я вольно обращаюсь с литературой, построчные адаптации мне не очень нравятся, поэтому я сразу понял, что нужно отойти от точного следования сюжету. Книга замечательная, но в ней, например, есть специфический литературный ход: начиная с третьей части автор переходит с повествования от третьего лица на рассказ от первого. Я даже пытался перетащить это на экран и записал закадровые монологи для Константина Хабенского... А потом понял: они не нужны, и без них все внятно получается.
— В книге географу Служкину около тридцати лет, он довольно молодой еще человек, а у вас вдруг 40-летний Хабенский.
— Были мысли об актере «более моложе», но мы сразу их с Валерой отмели. Почему? Если снять в главной роли Петю Федорова, Леню Бичевина, будет ход а-ля Голливуд. В такого героя влюбился бы весь класс, все девчонки, а нужна была только одна, которая вдруг прониклась к такому вот нелепому мужчине существенно старше себя. Двадцать лет — это уже разница. Моим первым предложением было перенести все в наше время, потом мы увеличили возраст героя, а затем и его учеников — с 14 до 16 лет. С Алексеем Ивановым посоветовались. Он сказал: «Это ваше дело, ваш фильм, я продал права», — и спасибо ему, что не диктовал условия, и мы могли себя чувствовать совершенно свободно.
— Роман — про человека симпатичного, но безобидного, бесхребетного, маленького. А в фильме Служкин — обаятельный, веселый мужик, который из неких морально-этических соображений отказывается от радостей и соблазнов. Или мне показалось?
— Не показалось. Просто все от любви происходит. Если я люблю этого персонажа, если актер его любит, то мы ищем эти вот детали его характера и транслируем нашу любовь зрителю. Служкин и в книге не казался мне бесхребетным. Иногда он был противен — это да. Прятался за своим шутовством. Но Иванов точно его описал: «Служкин не умеет отвечать на подлость подлостью. Его природа — на подлость отвечать свинством, то есть напиваться». Он не может сказать женщине впрямую: «Я тебя не хочу», сказать ей такое — значит убить. Поэтому он делает вид, что надирается.
— То есть ваш Служкин — это зеркало происходящего, например, в Москве, где новая интеллигенция на общее свинство мира отвечает пьянством в «Жан-Жаке»?
— Не знаю конкретно про «Жан-Жак» — я вообще больше не пью, но суть такая, да. Почему Ленин называл интеллигенцию гнилой? Если ты не хочешь в чем-то участвовать, то пытаешься устраниться. Вопрос — как. Кто-то эмигрирует, а кто-то живет вот так — потому что любит место, где родился, людей, которые рядом. Но существует как Обломов: не совершать зла — уже добро. Служкин — человек того же типа. Он многое делает своим бездействием. Никогда не ропщет, никого не судит, и он милосерден — всех прощает и воспринимает людей такими, какие они есть. Не воспитывая никак детей, ничему их не уча — научил.
— Герои романа сталкиваются с разными гранями российской действительности — там есть и агрессивная пьянь, и заброшенный трудовой лагерь. Почему вы от всего этого отказались?
— Из-за формата. Все это не втиснуть в картину — надо было бы снимать сериал. Да и фильму этого не надо. Половина сюжета разворачивается в городе — все вокруг создано руками человека. Потом школьники идут в поход: река, берега, скалы — все вокруг создано Богом. Идут со странным этим учителем, отрываются от действительности — Интернета, мобильников, телевизоров... Мы тогда наснимали массу невероятно красивых кадров, которые я потом безжалостно выбросил, чтобы не превратить фильм в передачу канала Discovery.
— Знаю, что с продюсерами картины вы за руку не здороваетесь, потому что есть две версии фильма — режиссерская и продюсерская.
— Так случилось, что я закончил монтаж, Тодоровский попросил меня срочно подхватить еще одну горящую картину, я в это дело впрыгнул, уехал на два месяца на съемки... А вернувшись, узнал, что за моей спиной вырезано 15 минут фильма! Пропала важная сцена с пельменями: поговорили о смысле жизни — и тут же в койку... Это же очень по-русски! У меня был такой товарищ, который мог читать-цитировать каких-то святых православных, потом захлопывал книжку и говорил: «Ну что, по блядям?» Вот мы такие и есть в России! Вырезали и другие куски — не сюжетообразующие, но смыслообразующие. Убрали суть фильма! Якобы по требованию прокатчиков, что оказалось полным враньем — ничего они не требовали. Мне сказали, что «Кинотавру» показали две версии «Географа» — и фестиваль выбрал короткую. Я позвонил программному директору Ситоре Алиевой: «Нет, я видела только одну...» Все было сделано за спиной — одним из трех продюсеров. К другим у меня вопросов нет.
— Ну и раз уж зашла речь о борьбе за то, что считаете правильным... Вы об этом, возможно, думали: почему сегодня милосердие стало синонимом слабости?
— Милосердие — это высшее проявление силы. Абсолютно точно! Вот вера в справедливость — это слабость: справедливости нет, не было и не будет никогда. Я так думаю, так стараюсь жить, и Служкин так живет. Наверное, и Костя Хабенский так живет. Я вообще снимаю кино не для того, чтобы высказаться или кого-то ошарашить, я пытаюсь разобраться в жизни сам. И в Служкине. Я — ученый: иду, снимаю кино на ощупь и проверяю свои мысли.
Материалы по теме
Поклонники профинансируют полнометражную версию «Вероники Марс»
13 марта 2013 / Илья КувшиновЗапустив кампанию по сбору денег на полнометражный фильм, актриса Кристен Белл и шоураннер Роб Томас смогли выручить больше 1 млн долл за несколько часов.
КомментироватьЖивая сталь
13 февраля 2014 / Геннадий УстиянФантастический боевик Пола Верховена о грозе всех преступников — суперполицейском из титановых сплавов — кажется сегодня даже актуальнее, чем 26 лет назад. Тема зыбкой границы между киборгом и человеком стала едва ли не главной в кинематографе эпохи высоких технологий. Ничуть не удивившись тому, что «РобоКопа» решили переснять, THR задумался, чего нам ждать от новой версии культового фильма.
На съемочной площадке «Молчания» Мартина Скорсезе погиб строитель
29 января 2015 / Редакция THR RussiaЕще двое рабочих были ранены в результате несчастного случая.
Комментарии
comments powered by DisqusНаверхНаши партнеры: