«При съемках «Хоббита» не пострадал ни один дракон»

04.01.2014Заира Озова

Актер, за свою недолгую карьеру успевший сыграть Зевса, Аполлона и Дракулу, в трилогии Питера Джексона, как ни странно, сыграл человека. Именно от его стрелы погибнет неуязвимый дракон Смауг — гроза всего Средиземья. Встретившись с лондонским корреспондентом THR, Люк Эванс рассказал, как боролся на площадке с зеленым шаром, слушал симфоническую музыку и попал в воскресный кроссворд.

— Ваш Бард Лучник, король Дейла, — персонаж очень важный, хотя в книге он задействован лишь в нескольких главах. Надеюсь, Питер Джексон расширил присутствие вашего героя в фильме?

— Вы правы, в книге Барду отведено мало места, но даже при этом раскладе он играет ключевую роль во всей истории. Мой персонаж меняет ход истории Средиземья и убивает того самого дракона, рисунок которого испокон веков ставят на каждое издание «Хоббита». Сценаристы несколько увеличили присутствие Барда — нарастили ему, что называется, мяса. Когда знакомитесь с моим персонажем, вы поначалу не знаете, хороший он или плохой. У него свои планы на жизнь, свой народ, который надо кормить, свой город, который надо спасать. Но в отличие от всех остальных многорасовых героев он — человек, а люди в экстремальных ситуациях часто находят в себе удивительные способности.

— Ваши коллеги Ли Пейс и Ричард Армитедж, с которыми я недавно общалась, проговорились, что никакого дракона на площадке не было. Кого же вам пришлось убивать?

— Разумеется, никто не спешил предоставить мне настоящего дракона на растерзание — они звери редкие, убивать их ни к чему. Так и напишите у себя в статье: «При съемках «Хоббита» не пострадал ни один дракон». (Смеется.) А сражался я с очень большим зеленым шаром на длиннющей палке! К счастью, воображение у меня развито многим на зависть, и я легко нарисовал образ своего врага в голове. Питер сообщил мне много деталей: размер, цвет, форму черепа, разрез глаз — все, что хоть как-то помогало понять, в кого же я в итоге стреляю. Похоже, я все понял правильно. Увидев позже Смауга на концепт-артах, я решил, что эти иллюстраторы нагло сперли дракона прямиком из моей головы! На протяжении всего съемочного периода этой сцены (а он занял около трех недель) Питер постоянно ставил нам монументальную симфоническую музыку, чтобы настроить на нужный лад. Тут хочешь не хочешь избежать эпичности не удастся!

— Расскажите же, каким вы себе представляли Смауга!

— Огромным. Исполинским. Непостижимо гигантским. Какие там еще есть синонимы у слова «большой»? (Смеется.) А еще — очень озлобленным, разъяренным, пылающим праведным гневом. На премьере посмотрим, прав ли я оказался. Финальный дизайн дракона никто не видел, и это самое интересное. Это все равно что ждать, кого выберут новым папой римским. (Смеется.) Результат мы узнаем только тогда, когда белый дым пойдет из горы Эребор.

— Свою первую роль в кино вы сыграли меньше пяти лет назад (в картине «Секс, наркотики и рок-н-ролл» Мата Уайткросса. — THR), но уже вовсю приближаетесь к вершине Олимпа. Какие ощущения?

— Приятно, что теперь у меня есть возможность спокойно платить ипотечный кредит. (Смеется.) Чувство удовлетворения порой опьяняет. Я пятнадцать лет строил актерскую карьеру, сначала только в театре, и приходилось переживать тяжелые времена, когда долгие месяцы не было вообще никакой работы. Кинематограф вошел в мою жизнь случайно, совершенно удивительным образом, и все перевернулось с ног на голову. В хорошем смысле, конечно. Я просто стараюсь получать удовольствие от процесса, и поверьте, мне это отлично удается. (Улыбается.) Со стороны кажется, что это был быстрый путь к славе — какие-то пять лет, и вот уже роли идут одна за другой. В том числе главные, в крупных студийных блокбастерах. Но ведь до этого было десять лет мытарств и прозябания на задворках театральной сцены Вест-Энда — об этом почему-то многие забывают. Я очень долго и терпеливо к этому шел, хотя все равно удивлен, что время собирать плоды наконец-то пришло.

— Вы давно переехали в Лондон, но ваши родители до сих пор живут в вашем родном городке в Южном Уэльсе. Как они воспринимают ваш успех?

— Родители еще ничего, не сильно сходят с ума, но знакомые из родного города ужасно мною гордятся! Знаете, у нас есть прекрасные соседи — семейная пара, с которой мы дружны много лет. И вот однажды воскресным утром наша соседка решала кроссворд в свежей газете. Самый последний вопрос был таким: «Назовите киноактера из Уэльса». Она смотрит на уже отгаданные буквы и произносит: «Л, ю, к, э, в... О боже, Кит!» — и тут же начинает истерично кричать и звать мужа. Прибежав с газетой к моей маме, она все никак не могла успокоиться: «Ни за что не поверишь — имя Люка загадали в кроссворде!» Для них это оказалось самым главным мерилом успеха — представляете, я попал в воскресный кроссворд! Чего еще желать человеку? (Смеется.) Мои родители вырезали этот клочок страницы и поместили его в рамку, представляете? А когда на следующей неделе пришла газета с правильными ответами, рядом опубликовали мою фотографию. Этот фрагмент они тоже вырезали, присобачили к той же рамке и теперь хранят свой трофей на каминной полке. По-моему, очень мило с их стороны. (Улыбается.)

— Какая трогательная история! А для вас важно, что в Голливуде в курсе, что вы валлиец, а не просто очередной британец?

— О, не то слово! У нас маленькая страна, и мы очень гордимся своей культурой. Мы — нация с богатыми традициями в музыке, живописи, театре, кино. Есть даже такая расхожая фраза: «Валлийцы рождаются не в рубашке, но с музыкой в душе и красотой в сердце». Мне повезло родиться в Уэльсе — стране, которая взрастила таких актеров, как Ричард Бертон, Энтони Хопкинс, Кэтрин Зета-Джонс, Рис Иванс, Майкл Шин — список можно продолжать очень долго. Кстати, Джон Рис-Дэвис, который играл Гимли во «Властелине колец», тоже из Уэльса. Да даже мой Бард в «Хоббите» своего рода валлиец: я в фильме разговариваю со своим естественным акцентом. Я очень рад, что у меня есть возможность нанести мою страну на карту доступным мне способом.