Дмитрий Нагиев: «Без самоиронии никуда»

06.02.2017Лиза Меламед

Одна из ведущих телезвезд страны рассказал THR о смене амплуа, источниках вдохновения и проблемах со стилем.

Дмитрий Нагиев — одна из самых востребованных российских звезд. Он одинаково успешно ведет «Голос», играет Фому в «Физруке», самого себя в «Кухне» и настоящего дьявола в философской драме «Клетка»… Не зря же он получал награду нашего издания как «Телеперсона 2014». THR встретился с Дмитрием, чтобы узнать, что скрывается за образом циника, мачо и любителя женщин.

Дмитрий, есть стереотип: якобы работающие в комедийном жанре — по жизни хмурые, мрачные люди.

Зачастую так и есть. Я совершенно точно не балагур, но со мной может быть очень весело. Особенно когда раздеваюсь догола. Но вообще, веду достаточно замкнутый образ жизни, ненавижу принимать гостей. Стараюсь побольше общаться с близкими, потому что, к сожалению, редко бываю дома. Никогда не рассказываю, как отдыхаю, ем, сплю, занимаюсь любовью. Не делаю себе на этом популярности.

А какой проект вам принес больше популярности?

Не мне судить. Одно могу сказать: у меня нет проектов, за которые стыдно. Это не значит, что на выходе всегда получается стоящий продукт, но я процентов на шестьдесят уверен в том, что делаю. Да и когда идет такой вал работы, тяжело ежесекундно, как пел классик, «творить добро на всей Земле». Однако стараюсь не халтурить.

А как вы выбираете из всего этого потока предложений то, чем стоит заняться?

У меня, конечно, есть возможность выбирать, но достойных вариантов не много. Когда читаю сценарий, обращаю внимание на три вещи: режиссер, сам материал и деньги. Наверное, четвертым пунктом можно было бы назвать команду, потому что в итоге именно это выходит на первое место. Очень важно, что за люди — те, с кем ты проводишь на съемочной площадке 24 часа в сутки, и атмосфера, которую они создают.

У вас очень редкое сочетание комедийного таланта и драматического, достаточно вспомнить роли в «Каменской», «Чистилище», «Клетке». Есть ли у нас шанс в ближайшем увидеть на экране серьезного Дмитрия Нагиева?

Да, уже есть подписанные договоры на подобные роли. Работаю над образом Виталия Калоева в картине Сарика Адреасяна с рабочим названием «Непрощенный». (В 2002 году из-за ошибки швейцарского авиадиспетчера над Боденским озером столкнулись два самолета, один из которых вез на отдых российских детей. Все пассажиры, в том числе жена и дети Виталия Калоева, погибли. В 2004-м Калоев убил диспетчера на пороге его дома, был осужден на восемь лет, но позже досрочно освобожден. — THR.) В Голливуде его уже сыграл малоизвестный актер Арнольд Шварценеггер в картине «478», а наши продюсеры взяли такую «глыбу», как я. Очень важно не облажаться в этом проекте. Одно дело — заявить его, другое — сделать. Сейчас лента на стадии препродакшна, и для меня это большая ответственность.

В рейтинговой «Кухне» ваш образ многие восприняли как искрометную самоиронию. Насколько ошибается зритель?

Существует некий образ, который не имеет никакого отношения к настоящему Дмитрию Нагиеву. Здесь, наверное, есть и моя вина, что люди видят только самовлюбленного метросексуала. На деле я самый большой критик своего скромного творчества и еще более не выдающейся внешности. Другими словами, без самоиронии никуда. Не люблю, когда артисты начинают рассказывать, какие великие вещи они делают. Это же ужасно скучно!

И все же, раз у вас сложился уже такой образ мачо и секс-символа, не могу не спросить: кто для вас «настоящий мужчина» и «настоящая женщина»?

Это точно не тело, а скорее симбиоз каких-то качеств, твое самоощущение. Нельзя научить быть мужественным. Если ты мужчина — это видно и в четыре года, и в шестьдесят. А идеал у каждого свой. Для меня это определенный взгляд, запах, цвет, которыми обладает женщина, — что все вместе и позволяет понять, твоя она или нет.

В своих интервью вы часто шутите на тему возраста. Что для вас время?

Стал шутить! Это дурная привычка, надо от нее избавляться. Как говорится, старость — это слабость ног и болтливость. Первое пока обходит стороной, а вот второе… Надо взять себя в руки. А что касается времени: боюсь, хотя и не ощущаю его хода. Может, потому, что активно занимаюсь спортом. Впрочем, как сказал мой отец: «Когда в 40 лет я бежал наверх через три ступеньки, думал: «Нет никакого возраста!» И в 55. И в 65! А потом вдруг — обвал». Надеюсь, благодаря спортивному и мудрому папе удастся отдалить этот срок до 100 лет.

А внутренне как вы изменились, если сравнить вас сегодняшнего и 20-летней давности?

Ничем, и это самое печальное. (Смеется.) Все ждал, когда же стану мудрым, но пока только года прибавляются… Но я не то что научился — смирился с необходимостью ждать. Хороших предложений, отношений. Безусловно, хотелось бы показать зрителю какую-то еще свою грань, но о ролях не мечтаю. Это еще одно отличие моего возраста — отсутствие желания что-то доказывать. Были достойные работы — «Чистилище», «Застывшие депеши». Карьеру начал с доктора Дорна из чеховской «Чайки», за которую получил призы и лестные отзывы больших режиссеров (работу Дмитрия в дипломном спектакле в Российском государственном институте сценических искусств ЛГИТМиК признали лучшей из всего выпуска. — THR). Но на самом деле драматические роли даются мне гораздо легче комедийных: не так-то просто смешить в таком сериале, как «Физрук», потому что там нельзя просто корчить рожи.

Откуда вы черпаете силы и вдохновение при такой нагрузке?

Честно? Не знаю, потому что не пью, не употребляю наркотики, курю электронную сигарету. Что касается жизни — мечты у меня маленькие, убогие и обывательские. Во вторник вечером закончится рабочий блок и будет полтора дня отдыха. Вы не представляете, сколько всего я запланировал на это время! И потренироваться, и поваляться, и почесаться — целый набор! Наконец поесть не кинокорм, а домашнюю курочку. Пройтись по своему участку за городом, посмотреть, как снег «лежит на пушистых еловых лапах», цитируя Пришвина. Для нормальных людей в этом нет ничего особенного, но для меня — настоящая роскошь.

А вы любите роскошь?

Поскольку я вырос в абсолютной, ужасающей нищете, то всегда хотел стать богатым. Боюсь прослыть королем банальностей, но деньги важны. Когда мы надеваем вещь-реплику, а не оригинал, или живем не совсем там, где хотим, — это убивает достоинство. Мечтаю, чтобы в моей жизни было как можно меньше «недо-». Когда-то у меня была самая дорогая машина за всю мою жизнь — «Шарада» (Daihatsu Charade. — THR). Сколько не вкладывал в нее, никогда не знал, заведется утром или нет! Сегодня же могу ездить на весьма приличном, а местами даже роскошном авто, если не брать в расчет водителя — эту прокладку между рулем и сиденьем, которая портит атмосферу и внешний вид салона.

Когда выбираете автомобиль, на что обращаете внимание: на мощность, комфорт или надежность?

Когда-то нужна была только надежность. Но сейчас важен еще и престиж. В Москве мне очень нравится ездить на «Экусе» (Hyundai Equus — люксовый седан, флагманская модель азиатского автогиганта. — THR) — он дает возможность не только соответствовать статусу, но и быть уверенным в своей безопасности.

Уверенным вы можете быть и в статусе самого стильного телеведущего!

Я не получил ни одной премии за свой стиль и ни разу не был даже номинирован…

Жалеете об этом?

Конечно! Я собрал все возможные призы кроме этого! Но у меня нет ни стилиста, ни даже портного. Кстати, если после нашего интервью кто-то захочет мной заняться — буду рад. А так все делаю сам: всякие ленточки, бабочки, браслеты ношу из-за дурного воспитания и отсутствия фантазии. Как-то раз пришел в костюме, галстуке и ботинках на босу ногу. Константин Львович Эрнст увидел это и сказал: «Ты столько зарабатываешь — что же, денег на носочки нет?» А мне это сочетание показалось стильным.