Круглый стол THR: актеры. «Больше всего пугает, когда ничего не надо делать, только присутствовать в кадре»

12.05.2018Мэтью Беллони

Лучшие голливудские актеры поговорили с THR о своих страхах, фразах, которые им говорят фанаты при встрече и со самых безумных происшествиях в жизни.

В Голливуде сейчас много говорят о гендерном равенстве, но на «Оскаре» и прочих церемониях женские и мужские роли оценивают пока еще в разных номинациях. THR решил опередить время и собрал за актерский круглый стол троих мужчин и трех женщин из самых ярких фильмов завершившегося сезона. Разговор получился на редкость благодушный, но откровенный — о стыдных ролях и самых неожиданных находках.

Для финального круглого стола этого сезона THR отказался от правила, которым руководствовался целых два десятилетия. Вместо разделения гостей на мужчин и женщин, как делают почти все наградные церемонии, мы провели общую встречу.

Кроме того, тишину закрытой студии заменила живая аудитория голливудских инсайдеров, которые бойко реагировали на разговор — смеялись над ехидными шутками Брайана Крэнстона (62 года, «Последний взмах флага»), вздыхали над осторожными комментариями Октавии Спенсер (45 лет, «Форма воды») и Дайан Крюгер (41 год, «На пределе») о сексуальных домогательствах в Голливуде и ахали над рассказом Марго Робби (27 лет, «Тоня против всех») об отрубленной ступне.

К тому же Роберт Паттинсон (31 год, «Хорошее время») поведал о своем восприятии славы, а Арми Хаммер (31 год, «Зови меня своим именем») вспомнил о скромном начале карьеры. Присутствие 200 зрителей никак не стесняло оживленный разговор между звездами. Они ведь актеры — им было о чем поговорить, кроме как о профессии или харассменте.

The Hollywood Reporter: Это наш первый совместный круглый стол. Есть ли темы, которые вам всегда хотелось обсудить с коллегами противоположного пола?

Брайан Крэнстон: Вам приходилось работать с кем-то, кого вы презирали?

Октавия Спенсер: Да. Но я всего день была на площадке, так что… (Смеется)

Арми Хаммер: Тебя уволили?

Спенсер: Когда человек смотрит сквозь тебя, не разговаривает и хлопает перед твоим носом дверью, ясно, что он ненавидит от души. Убогий. Мы через много лет потом опять встретились.

Дайан Крюгер: Сказала ему что-нибудь?

Спенсер: Нет. Подошел ко мне как ни в чем не бывало, но не на ту напал.

Марго Робби: Я стараюсь избегать конфликтов всеми силами. С кем-то, кого презираю, работать не приходилось, но мне не нравилось, как кое-кто говорил обо мне при посторонних. Я собиралась с духом пару месяцев, но все-таки отвела его в сторонку и сказала: «Своими словами вы дискредитируете мою работу». Он нормально это воспринял.

Крэнстон: «Вы уволены».

Робби: С тех пор я без работы.

Роберт Паттинсон: Это ненормально, ведь если надо защищаться от режиссера, разрушается четвертая стена. А ты — не ты на площадке. Так что я обычно не вступаю в конфликты и надеюсь, что люди осознают свою неправоту. (Пауза) Но это ни разу не помогло. (Смеются) Становится только хуже. А меня совершенно выбивает из колеи необходимость объяснять, что такой у меня рабочий процесс. Будто я не знаю, что делаю. Нужно же понимать, что ты стараешься как лучше, а не дурака валяешь.

Крэнстон: Быть в хороших отношениях с коллегами не обязательно, но тут как с родней жены — это все упрощает. Поэтому надо стараться узнать и их, и как они работают, у всех же разный подход.

Хаммер: Чем дальше, тем лучше понимаю, что это так же важно, как знать свой текст и своего персонажа. У тебя, может быть, свой процесс, но, если не можешь встроить его в общий, толку от этого не будет. Надо стремиться сделать то, что хочешь, так, чтобы не помешать работе других.

THR: Какие сцены вас пугают?

Хаммер: Все. (Смеются) Если честно, больше всего пугает, когда ничего не надо делать, только присутствовать в кадре. У остальных куча всего, а у тебя — одна строчка. Такой ритм сложнее поймать, иногда просто ждешь своей очереди, и это расхолаживает.

Робби: Я волнуюсь, когда надо играть одной. Мне проще с другими актерами, я слежу за тем, что они делают, и реагирую. Когда я одна, то зацикливаюсь на себе.

THR: В «Игре на понижение» вы все время одна, в ванной.

Робби: В ванной, пью шампанское. Самая простая работа на свете. (Смеется) Полдня в особняке в Малибу с бокалом «Дом Периньон».

THR: Как вы обычно готовитесь к роли? Понятно, что для «Тони против всех» вам пришлось научиться кататься на коньках.

Робби: Меня воодушевляет, когда надо учиться новому, и мы ужасно везучие — ведь нас тренируют лучшие специалисты. Например, когда я снималась в «Фокусе» (2015), меня обучал своему делу настоящий карманник. Я очень радовалась.

Хаммер: Ты практиковалась?

Робби: Все ваши телефоны уже у меня в сумке. Проверьте карманы. (Смеются) Это механическое натаскивание. Тратишь время, потом оно окупается. Кроме того, я немного схожу с ума, когда готовлюсь к роли. Изучаю хронологию, предысторию, работаю с преподавателями речи, движения, актерского мастерства. Многое делаю заранее, чтобы потом обо всем благополучно забыть. Но без тренировки я бы слишком боялась.

THR: В каком фильме вы согласились бы сняться ради подготовки?

Робби: Было бы классно, если бы надо было поехать на Гавайи на месяц.

Спенсер: Я снималась в фильме про походы, и мы никуда не ходили. (Смеются) А я-то надеялась похудеть. Но мы просто погуляли по тропинкам. Настоящих походов не было.

Крюгер: Я отказалась сниматься в фильме, где надо было ездить верхом. Я жутко боюсь лошадей.

Спенсер: Как я тебя понимаю!

Робби: Я отказалась от роли из-за необходимости носить полгода корсет. Это нереально.

Крэнстон: Или сложный пластический грим на все лицо. Может вогнать в клаустрофобию.

THR: Есть ли у вас роль или даже строчка, которая осталась с вами надолго?

Спенсер: Ко мне подходят в самые неожиданные моменты и повторяют три слова. Неудобно даже, потому что это… «Ешь мое дерьмо» (цитата из «Прислуги», 2011, — THR). Представьте, вы в магазине, пытаетесь выбрать фрукты поспелее, и вдруг кто-то наклоняется к вам и произносит: «Ешь мое дерьмо».

Паттинсон: Ко мне с этим не подходили, но: «У меня несимметричная предстательная железа». Обожаю. (Смеются) Это из «Космополиса» (2012). Я говорю это Полу Джаматти в сцене, где мы оба плачем. Он отвечает: «И моя». И мы такие: «Что это значит?» И он: «Ничего, безопасное отклонение от нормы. Рано волноваться об этом в твоем возрасте». Это одна из моих любимейших сцен. Не представляете, сколько она для меня значит, хотя не знаю почему.

Хаммер: Майкл Стулбарг в «Зови меня своим именем» произносит речь, и это самый волшебный монолог на свете, он изменил мой взгляд на людей, на воспитание детей, вообще на все. И это прекрасно в кино — все субъективно. У кого-то «Ешь мое дерьмо», у кого-то что-то еще. (Смеются) Некоторые вещи меняют тебя навсегда.

Крэнстон: Мне часто говорят что-нибудь из фильма «Во все тяжкие», там много культовых фраз. «Я и есть опасность» или «Я тот, кто стучит», или «Давай-ка полегче».

Спенсер: Ну они классные.

Крэнстон: У нас были отличные сценаристы. Вот и весь секрет.

THR: Вы звоните или пишете другим актерам с поздравлениями или вопросами?

Робби: Когда я посмотрела «Чудо-женщину», сразу же написала Пэтти (Дженкинс, — THR) и Галь (Гадот, — THR). Я с ними не знакома, но решила сказать, что благодаря им горжусь, что я женщина из вселенной DC (Марго сыграла Харли Куинн в «Отряде самоубийц», 2016; в планах еще четыре фильма, где она предстанет в этом же образе, — THR).

Крэнстон: Я написал сообщение одному знакомому, который в этом году снялся в отличной картине. Он сильно рисковал, но прекрасно справился с ролью в фильме «Зови меня своим именем». Он так и не ответил. (Смеются) Мне кажется, я написал душевное письмо и…

Хаммер: Оно было слишком прекрасное. У меня не было слов.

Крюгер: Брайан и мне написал после Канн (Дайан получила награду за лучшую женскую роль в фильме «На пределе», — THR). Было ужасно приятно.

THR: Где вы берете адреса электронной почты?

Спенсер: Мне они тоже нужны. (Смеются)

Крюгер: Через Tinder.

Крэнстон: Я ими приторговываю. Если чей-то нужен, могу достать. (Смеются)

THR: Вы на площадке ведете себя как наставник?

Крэнстон: От меня это не требуется, но мне кажется, это важно, если ты в списке первый. (Хаммеру) Ты говорил о том, как сложно, если у тебя в сцене одна фраза. Это правда сложно. Поэтому я всегда стараюсь помочь тем, кто со мной или у меня снимается и трясется перед сценой со своей единственной строчкой. По двум причинам: это правильно, и когда люди успокаиваются, они лучше играют.

Спенсер: Я навсегда полюбила Теда Дэнсона. Я снималась с ним в сериале, где он играл вечно недовольного доктора. Забыла название.

THR: «Фирменный рецепт».

Спенсер: Точно! У меня сильный страх сцены. Мы делали прогон, и он подошел и сказал: «Боже, ты можешь играть и так и эдак!» У меня дыхание перехватило, сам Тед Дэнсон со мной заговорил! Этим он мне и понравился. Когда все на равных, это очень вдохновляет.

THR: У кого-нибудь из вас был наставник?

Крюгер: Были люди, на которых я ориентировалась, чьей работой восхищалась, влияние которых сформировало меня как актрису. Один из них — этот джентльмен. (Показывает на Крэнстона) Когда кем-то восхищаешься, хочется брать пример. Брайан был потрясающим примером в нашем совместном фильме «Афера под прикрытием» (2016). Он был таким спокойным и добрым со всеми, включая меня, приходил первым на площадку, отлично работал, и, казалось, что все получится прекрасно, даже тогда, когда все шло кувырком.

Крэнстон: Я научился у Тома Хэнкса. Мы знакомы 30 лет. Наши жены дружат, моя жена была на их свадьбе. Я знаю, как он работает. Несмотря на звездный статус, он всегда вежлив и обходителен со всеми и умеет создать дружелюбную, творческую атмосферу, в которой приветствуются новые мысли и идеи. Это возможно. Необязательно быть страдающим гением и портить окружающим жизнь.

THR: Роб, после «Сумерек» вы снимаетесь не в таких крупных проектах. Планируете когда-нибудь вернуться в блокбастеры?

Паттинсон: Моя роль в «Сумерках» всегда казалась мне случайностью. Не знаю. Можно обманывать себя, считая, что в своих решениях следуешь плану, но на самом деле просто пытаешься найти интересные проекты, которым ты тоже можешь что-то дать.

THR: Карьеру актера определяет выбор ролей. Брайан, хотелось бы вам что-нибудь вычеркнуть из своей фильмографии?

Крэнстон: «Амазонки на Луне» (1987) — один из моих любимых. Так что не его. Это настоящий фильм, его Джо Данте снял.

Робби: Вы это не придумали?

Крэнстон: Кажется, я был медработник номер два. Я не видел фильм. Не знаю, о чем он даже.

Хаммер: Об амазонках на Луне. (Смеются)

Крэнстон: И одной из них понадобился медик.

Хаммер: Я играл безымянного качка в «Весеннем отрыве» (2009).

Крэнстон: Наверное, без рубашки.

Хаммер: О да! С моего торса пили текилу.

Робби: Весело, наверное. У меня не такая большая фильмография пока, чтобы что-то вычеркивать.

Крюгер: В молодости я снялась в рекламе дезодоранта. Очень гордилась собой. Даже в процессе съемок я такая… (Делает вид, что наносит дезодорант.)

Хаммер: Уволю своего агента. (Смеются)

Спенсер: Каждая малюсенькая роль помогала оплачивать счета. Если тогда плохо играла, это лишь показывает, как далеко ты ушла.

Паттинсон: Даже если готов сквозь землю провалиться при виде себя на экране, через пять-шесть лет ты сам себе в этой же роли можешь понравиться.

THR: Соцсети улучшают вашу жизнь или ухудшают? Арми, вы недавно ушли из Твиттера. Почему?

Хаммер: Я с трудом контролирую импульсы, не смог удержаться от того, чтобы ответить кое-кому. Вот так подольешь масла в огонь, глядь, уже пожар бушует. И внезапно то, что в принципе не существует в реальности, завладевает всеми твоими мыслями. А ведь можно заняться чем-то более полезным.

THR: Соцсети также дают возможность говорить о том, что волнует. Что вы думаете о людях, которые высказываются в соцсетях о сексуальных домогательствах, и о тех, кто молчит?

Робби: Такое публичное заявление — сложный шаг, и понятно это только тем, кто его сделал. Так что я не могу осуждать тех, кто молчит. Я надеюсь, что те, кто заговорил, знают, что у них есть стопроцентная поддержка. Я никогда не общалась с таким количеством незнакомых мне лично актрис, как в последние пару месяцев. Звезды, перед которыми я в обычных обстоятельствах потеряла бы дар речи, сами идут на контакт: «Мы тут собираемся, чтобы обсудить этот вопрос, хочешь прийти?» Есть какое-то ощущение единения. Грустно, что повод для этого такой ужасный, но есть солидарность и поддержка.

THR: Как вы думаете, будут ли в индустрии долговременные перемены? Отвечать «надеюсь» нельзя.

Спенсер: Всем отраслям нужны перемены. Не только киноиндустрии. Для меня откровением стало, что отделы кадров стали защищать не работников, а компании. Вот что надо менять в первую очередь! Для актеров нет отдела кадров, мы работаем на разных студиях, но, как сказала Марго, сейчас многое обсуждается, и люди используют свое влияние, чтобы добиться перемен.

Крюгер: Изменения происходят на наших глазах. Все эти мужчины исчезли с горизонта. Поразительно, сколько компаний тут же порвали с ними, а не просто пожурили.

THR: С кем бы вам хотелось сесть и целый час поговорить с глазу на глаз?

Спенсер: С Бараком Обамой. «На кого ты нас покинул, Барак?» (Смеются) С Обамой и Джо Байденом — узнать, как работалось в Белом доме, и, может быть, спросить: «Что мы как граждане можем сделать в ситуации, когда наша страна так расколота?»

Крэнстон: А я уже говорил с Бараком.

Спенсер: Ого. Расскажи!

Крэнстон: Прошу прощения, плохая привычка. Это было счастье — возможность провести полтора часа в Овальном кабинете. Там еще был модератор из The New York Times.

Все: Ничего себе.

Крэнстон: В какие-то моменты я забывал, с кем разговариваю, как будто с обычным парнем. Он немного моложе, но у него дочери, как и у меня. Он тоже родитель. Очень спортивный. Рос без отца, как и я. У нас много общего. Беседа идет, и меня внезапно осеняет (говорит с придыханием): «Я же в Овальном кабинете!»

THR: За что вам попадало в детстве?

Крэнстон: В старших классах у меня были документы на два имени — Брайана Крэнстона и Билла Джонсона. Джонсона я предъявлял, когда во что-нибудь влипал, а Билл постоянно попадал в истории.

Паттинсон: За что получал? За вранье. Я много врал и крал. (Смеется) Обожаю врать!

THR: Ну вы же актер.

Паттинсон: Ага. Забавно, но один из недостатков славы в том, что нельзя больше врать, потому что правду быстро выясняют. Очень жаль.

THR: В силу профессии вы знакомитесь с интересными людьми. Если не считать Обаму, кто еще запомнился?

Спенсер: Джон Дуглас, который был начальником поведенческого отдела в ФБР. А я помешана на серийных убийцах, читала его книгу «Охотники за разумом» лет 15 назад. И вот когда я стала летать первым классом, как-то бортпроводник называет его имя и спрашивает: «Вам курицу или рыбу?» И я тут же: «Ой, мамочки, я же вас люблю!» Мы проговорили весь полет от Лос-Анджелеса до Атланты.

Робби: Я недавно снималась в фильме, и режиссер попросил всех написать о самом безумном происшествии в жизни. Я два месяца провела с этой группой человек в 60, и все казались совершенно обычными. Так вот, мы написали свои истории, в последний день съемок их опубликовали, и надо было угадать, где чья. Я просто вспомнила, что интересные люди есть везде. Везде. Кто-то был обручен с принцессой из Занзибара. Кто-то попал в авиакатастрофу, в которой выжило 10 человек. Умопомрачительные события случаются с каждым.

THR: И о чем вы написали?

Робби: Никто не угадал, что это моя история. Я нашла человеческую ступню на пляже в Никарагуа.

Спенсер: Ого, смерть!

Крюгер: Скелет?

Крэнстон: И теперь у Марго это стоппер для двери.

Робби: Да, такой милый сувенирчик.