Стивен Кинг: Сталкер темной стороны

21.09.2017Василий Степанов

Сегодня - юбилей Стивен Кинга: маэстро ужасов исполнилось 70! По такому случаю THR попытался разобраться, откуда взялся уникальный авторский слог писателя и какие из его книг лучше всего чувствуют себя на экране.

Имя Стивена Кинга вот уже более полувека на устах у всего мира, причем не только из-за неповторимого стиля его произведений, но и благодаря их многочисленным экранизациям. Кажется, в 2017-м Кинг, которому в сентябре исполняется 70 лет, снова вошел в моду: фактически друг за другом выходят картины «Темная башня» и «Оно» (стр???), основанные на его романах. По случаю юбилея писателя THR попытался разобраться, откуда взялся уникальный авторский слог и какие из его книг лучше всего чувствуют себя на экране.

Одна из лучших книг Стивена Кинга — вовсе не художественный роман, а авторизованная история хоррора под названием «Пляска смерти» (Danse macabre) — начинается с описания субботнего кинопоказа в октябре 1957 года. На том сеансе будущий писатель смотрел неуклюжий, но тем не менее ставший уже классическим сай-фай (научная фантастика. — THR) «Земля против летающих тарелок».

В реальность фильма ворвалась сама жизнь: внезапно проекция остановилась, в зале зажгли свет, и перед пустым экраном появился директор кинотеатра, который объявил притихшим школьникам, что русские вывели в космос свой спутник…

Казалось бы, незначительный биографический анекдот, и все же как много он говорит о роли, которую играло (и до сих пор продолжает играть) кино в культуре США! А еще о том, как причудливо срастаются кинематографический и повседневный контекст в жизни писателя.

Стивен Кинг — автор, который воспитан на американских картинах, благодаря своему зрительскому опыту освоил монтажные приемы и перенес их на бумагу: «Моим первым мультфильмом в жизни был хоррор "Бэмби". Когда маленький олененок оказался окруженным лесным пожаром, мне было ужасно страшно, но одновременно я чувствовал воодушевление. Не могу это объяснить».

Не случайно, пожалуй, все читатели (независимо от того, насколько безусловно они любят его книги) сходятся в одном: нет другого такого современного автора, чьи труды больше подходили бы для экранизаций. Захватывающие сюжеты, яркие герои, монтажный склад прозы (формалист Кинг, несомненно, наделен даром композиции) — казалось бы, бери и ставь. Получай премии, греби деньги лопатой. Чего еще желать?

И все же, несмотря на общее количество адаптаций (более двухсот позиций за последние сорок лет — с тех пор как в 1976 году вышла «Кэрри» Брайана Де Пальмы), что-то не складывается — нет ни оглушительных коммерческих успехов, ни абсолютных художественных достижений. Кроме разве что «Сияния» Стэнли Кубрика. Впрочем, эту ленту недолюбливает сам писатель: «Роман просто пылает по сравнению с холодным фильмом. В книге есть последовательное развитие — ты видишь, как герой, Джек Торренс, пытается быть хорошим, но постепенно сходит с ума. А в картине узнал, что он безумен, в первом же кадре».

Большинство картин, поставленных по романам и рассказам Стивена Кинга после Кубрика (в том числе и «Максимальное ускорение», срежиссированное в 1986-м самим писателем), отдают вполне сознательной второсортностью. Восьмидесятые загнали кинематографические интерпретации Кинга в категорию Б.

Даже в дивных образчиках жанра вроде «Мертвой зоны» Дэвида Кроненберга или «Кристины» Джона Карпентера чувствуется какой-то намеренный подвох, чрезмерная постмодернистская удаль — из-за которой, впрочем, так приятно пересматривать не только эти ленты, но и куда менее удачные постановки автора — такие как «Воспламеняющая взглядом» или «Серебряная пуля».

Минутка ностальгии от маэстро.

Me and my buddy George Romero, the true father of the walking dead, back in the day. pic.twitter.com/7X2qMdaBIY

— Stephen King (@StephenKing) March 1, 2016

Экран словно рассекречивает прозу — превращая стильный «палп» с изысканной структурой в натуральную тинейджерскую графоманию. Как будто эта литература, выросшая из дурных фильмов, никак не может (да и, что называется, не хочет) превратиться в первоклассное кино, перерасти первоисточник. «А причина, по которой многие из этих фильмов не имели успеха, кроется в том, что их создатели слишком уж большое внимание уделяли именно визуальной стороне», — считает писатель.

Заклятие разрушили Роб Райнер и Фрэнк Дарабонт, которые впустили в кино присущую книгам Стивена Кинга сентиментальность — уравновесили черный юмор и бесконечные отсылки на самого себя мелодраматизмом. Кто бы мог представить в начале 1980-х, что главной экранизацией писателя станет не «Кэрри» и не «Кладбище домашних животных», а предельно трогательный «Побег из Шоушенка»!

Концепцию «слезоточивого Кинга» Дарабонт проверит на «Зеленой миле» — оказалось, и правда, чтобы эта проза работала на экране, нужно покинуть тесное гетто ироничного хоррора. Повысить ставки — содрать мишуру и выяснить, что по-настоящему интересны для автора не фантастические завихрения сюжета, а противоречия человеческих характеров и поступков. Бытом душит (но и веселит, конечно, тоже) «Мизери» Райнера, как высокая трагедия завершается «Мгла» Дарабонта, завораживает психологической глубиной (спасибо актерам!) «Способный ученик» Брайана Сингера.

В жизни Стивен Кинг добрый и любит свою корги Молли - ее фото там больше, чем каких-либо других.

Molly, aka the Thing of Evil, considers ripping my throat out and decides to wait at least until after din-din is served. pic.twitter.com/0WonRShPvb

— Stephen King (@StephenKing) October 28, 2016

Да, сверхъестественное может соблазнить зрителя, но удержать его у экрана способны только фундаментальные вопросы бытия и драматургическая правда актерской игры (не той, которой славились кинематографические камео самого писателя). «Так начинается конец света: не с выстрелов, а с плача», — писал Т.С. Элиот. То же самое можно сказать о произведениях Стивена Кинга: слезы для них были важнее огней апокалипсиса.

Даже тинейджерская сценарная отсебятина Акивы Голдсмана, почти ничего не оставившая от кинговского opus magnum — цикла романов про Стрелка в новой «Темной башне», — изрядно сдобрена мучительными подробностями гибели матери и рассказами о чувстве вины, которое мотивирует большую часть героев Кинга.

Важность этого фото поймут только фанаты «Темной башни».

Hey, kids! Got my copy of CHARLIE THE CHOO-CHOO by Beyl Evans, straight from Mid-World! Get yours! #SDCC, Friday! pic.twitter.com/hRw82rcnDe

— Stephen King (@StephenKing) July 19, 2016

Кажется, он никогда не относился к адаптациям своих книг всерьез, иначе их бы не было так много. Когда-то Стивен Кинг решил, что каждый студент киношколы за символический авторский сбор может поставить любой его рассказ (отчасти именно поэтому экранизаций так много). «Бесполезно соизмерять книги и фильмы. Это все равно что сравнивать апельсины и яблоки: сходство одно — и те и другие растут на деревьях», — так Кинг обычно уклоняется от вопросов по поводу того, что думает о переносе на экран того или иного его произведения.

Но как же ему, наверное, странно пересматривать даже те несколько десятков картин по своим романам, которые приходят на ум в первую очередь, и видеть, как в калейдоскопе типичных сюжетных ходов и до боли знакомых деталей (все эти автокатастрофы, писатели, люди в черном, пиро- и телекинетики, а также прочая магия) теряется что-то важное и сущностное. Ускользает сам драйв письма, которому никак не получается обучить экран, даже если сценарий пишет сам король ужаса.