Александр Скарсгард: «Домашнее насилие – огромная проблема общества»

10.04.2017Brian Porreca

Актер сыграл жестокого мужа в мини-сериале «Большая маленькая ложь» и поделился с THR своими ощущениями от такого отвратительного персонажа.

Александр Скарсгард сыграл одну из своих сложнейших ролей за всю карьеру: в мини-сериале HBO «Большая маленькая ложь» режиссера Жан-Марка Валле («Далласский клуб покупателей») его герой Перри Райт – высокий успешный красавец-мужчина, мечта любой женщины, примерный семьянин… которые зверски избивает свою жену. На людях он – образец, но за закрытыми дверями своего роскошного дома Перри не может себя контролировать.

Если вы не смотрели сериал и не читали роман Лиан Мориарти – то дальше будут СПОЙЛЕРЫ! Возможно, вам стоит ознакомиться с «Большой маленькой ложью» - хотя бы потому, что и в книге, и теперь уже в сериале затрагивается одна из важнейших общественных проблем, истребить которую не удалось пока что нигде – насилие в семье.

Жену Перри сыграла Николь Кидман – ее Селеста роскошная женщина, которая никак не может уйти от мужа-насильника, поскольку верит, что в происходящем есть и ее вина. На протяжении всего сериала мы видим, как Селеста постепенно приближается к решению уйти от мужа – последней каплей становится новость, что один из ее сыновей жестоко обращается с девочкой в школе. В день благотворительного школьного бала Селеста заявила мужу, что уходит от него – и разразилась катастрофа. Более того, выясняется, что именно Перри несколько лет назад изнасиловал новую подругу Селесты Джейн (Шейлин Вудли), и он же, получается – отец ее сына Зигги.

Вот такой персонаж достался Скаргсагрду – по сравнению с этим реальным монстром его Эрик из вампирской саги «Настоящая кровь» просто милый младенец. Александр смеется, что, видимо, это его последние интервью, так как после Перри Райта не видать ему никакой работы. И не играть ему главные роли - хотя если кому-то понадобится в кадре засранец-насильник, то теперь все знают, кого брать на роль.

Сериал исследует реальные проблемы и опасность домашнего жестокого обращения, насилия и изнасилования. Ваш персонаж Перри абьюзер по всем этим пунктам. Как вы взялись за эту роль, как исследовали характер героя?

Мне показалось, что сценарий очень богатый, с правильной тональностью. Это были великолепно прописанные эмоциональные американские горки. И я увидел отличную возможность сыграть жестокого мужа, который не похож на стереотип жестокого мужа. Отношения Селесты и Перри были настолько сочными, их динамика меня просто восхищала. Мне показалось хорошей возможностью сыграть человека, который на ваших глазах борется со своими демонами – чем показать вам просто мужа, который бьет свою жену.

И что же делает его не стереотипным жестоким мужем?

Селеста влюбилась в невинного ребенка, который скрывается в Перри. В каком-то смысле он – как его сыновья. Он очень социальный общительный парень, любит повеселиться. В такие моменты его демоны прячутся глубоко внутри, а затем выходят наружу. И вы видите, как он с ними сражается и не может их контролировать. Они просто берут над ним верх и поглощают его. Мне показалось интересным, что в этих отношениях насилие связано с сексуальностью – именно поэтому еще Селесте трудно уйти от Перри. Она обвиняет себя и говорит: «Я соучастница, я часть этого». Когда у героев секс – он очень жестокий, и мне понравилась эта черта, но затем Селеста думает: «Может, это я его толкнула на такое». На самом деле ничего подобного, но она винит себя и в глубине души чувствует, что Перри – хороший парень, хороший отец, он любит ее, и она может все исправить, а ему нужно просто справиться со своими демонами. Но он не может, не способен их контролировать – это и убивает его изнутри.

Сцены насилия очень жестокие. Вам сложно было это снимать?

Очень сложно. Жан-Марк работает так, словно снимает пьесу, а не кино. То есть это не традиционные съемки, когда у тебя есть общий план, средний план и затем наплыв на крупный план. Нет никаких меток на полу. Есть только живое освещение и ручная камера, которая перемещается вокруг актеров, что дает нам отличную возможность исследовать пространство и придумывать новые штуки. Каждый дубль очень отличается от предыдущего. Все это и помогло таким сценам.

Мы с Николь очень плотно общались и хорошо изучили друг друга до начала съемок – провели много времени вместе и изучали эти отношения. Нам пришлось узнать друг друга. Мы оба считали это очень важным: для того, чтобы войти в комнату и снять подобные сцены, необходимо стопроцентное доверие. Эти сцены вымотали нас физически и психологически, снимать их было очень тяжело. Так что было важно много времени провести друг с другом и создать это доверие. Мы очень хотели найти, что связывает наших героев и что держит их вместе, почему они влюбились друг в друга и что есть хорошего в их отношениях. Каждую сцену мы играли от начала и до конца, и никакие метки на полу или другие технические штуки нас не ограничивали. Это были одни из самых сложных сцен, которые я когда-либо играл – и самых первобытных.

Николь рассказывала, насколько для нее эти сцены были выматывающими во всех смыслах. Вы с ней это обсуждали?

Нам было очень важно каждый день после съемок подобных сцен сесть друг с другом и убедиться, что мы можем поговорить о том, что чувствуем и через что прошли. Мы оба понимали, что после такой сцены просто прыгнуть в машину и поехать домой будет очень сложно. Нужно обязательно поделиться ощущениями с человеком, который прошел с тобой через все это. Николь стала для меня лучшим партнером в этой работе.  Она не только выдающаяся актриса, но еще и очень сердечный и щедрый человек. Что только усложнило нам работу.

Насколько важно рассказать историю домашнего насилия по ТВ?

Очень важно. Очевидно, что это огромная проблема нашего общества. На ней – клеймо позора. Жены защищают своих мужей и обвиняют во всем себя, говоря: «Для танго требуется два партнера, я частично ответственна за это». Иногда они реально не видят себя жертвами. Это продолжается до тех пор, пока не поговоришь с кем-то и не увидишь себя со стороны. Тогда можно осознать: «Это отношения абьюза, я не должна в них быть». Очень важно, чтобы у тебя была поддержка, чтобы можно было поговорить с кем-то, кто поможет тебе выбраться. Потому что изменить другого человека – не твоя ответственность.

Перри очевидно умер. Как вы восприняли такой финал?

Мне нравится, что женщины объединились и вместе убили его. Это очень первобытная вещь, которая их всех объединила. Словно ты смотришь документалку, в которой на крупного хищника напали несколько хищников помельче и победили его количеством. Это было блестяще.

Каково было снимать эту сцену?

Очень тяжело физически. Но и весело в то же время, потому что мы собрались все вместе. До этого момента вы видели множество отдельных историй. Все эти женщины прекрасны, и мы очень весело провели эти две недели ночных съемок. Нам всем ужасно понравился финал и то, как в итоге все сошлось.

А как вы обсуждали с Жан-Марком Валле своего Перри – кто он и как его настигает судьба в финале?

Мне понравилось то, что сначала нашу семью представляют как идеальную. Именно такую вы бы хотели. У нас прекрасные дети, роскошный дом, отличная работа, все идеально – а затем на фасаде проступают трещины, и  вы видите за ним тьму. Мы с Жан-Марком были в восторге от того, что можем показать такого персонажа – очаровательного парня, замечательного отца, в котором что-то перемыкает, и он перестает быть собой.

В финале мы видим, что за героинями кто-то наблюдает – и получается открытый финал.

Это Перри в костюме Элвиса и со сломанной шеей наблюдает за ними на пляже (смеется). Время расплаты. Он восстал из мертвых и пришел мстить. Во втором сезоне он будет всех их убивать (смеется).

Но может ведь быть еще несколько серий?

Изначально все задумывалось как мини-сериал. И всегда была идея оставить героинь на пляже с их секретом, который они приняли и живут с ним дальше. Да, финал в какой-то мере открытый, но в нем нет никакого клифхангера на следующий сезон.