Эмма Томпсон, Даниэль Брюль и Брендан Глисон о фильме «Одни в Берлине» и немецких героях Второй мировой

16.02.2016Скотт Роксборо

Актеры и режиссер фильма-участника основного конкурса Берлинского кинофестиваля рассказали THR, почему история обычной немецкой пары, боровшейся с нацистами, сейчас особенно актуальна.

На экранизацию истории семейной пары простых рабочих, которые боролись с нацистами, ушло почти 70 лет. Роман «Одни в Берлине» об их противостоянии был написан в 1947 году писателем Гансом Фалладой и был одной из первых антифашистских книг, опубликованных в Германии после войны. Роман был популярен на родине, но вскоре канул в забвение. Про него вновь вспомнили в 2009 году и перевели на английский, после чего он стал мировым бестселлером.

В экранизации «Одни в Берлине» 2016 года, снятой родившимся в Швейцарии актером и режиссером Венсаном Пересом, роли Отто и Анны Квангель играют ирландец Брайан Глисон и англичанка Эмма Томпсон. После того, как их сын был убит во время войны, в период, когда Гитлер находился на самом пике власти, они стали распространять по Берлину антифашистские листовки. Немецкий актер Даниэль Брюль играет детектива, который пытается разыскать виновных в этом акте предательства.

За несколько часов до премьеры фильма в рамках основного конкурса Берлинского кинофестиваля актеры и режиссер картины пообщались с THR и рассказали о многих вещах, в том числе и о важности борьбы с тиранией.

Что привлекло вас в этой истории?

Венсан Перес: Я прочитал книгу и просто погрузился в то время. К тому же моя мать — немка. Я как будто узнал нечто новое про это время, словно некий голос сказал мне: «Вот так все и было». Для меня было важно снять этот фильм. Это был долгий путь, я снимал его 9 лет.

Эмма Томпсон: Я знаю этот роман, и я была увлечена темой Второй мировой войны еще со времен съемок фильма «На исходе дня». Мне всегда было интересно, как жилось немцам при таком режиме. Ведь Германия тоже была захвачена фашистами, как и другие страны, и, кажется, это не очень хорошо понимают. Надо признаться, я родилась в Лондоне всего 15 лет спустя после окончания Второй мировой, и ее влияние очень ощущалось на нас, особенно из-за родителей. Это осталось в каждом из нас – не в Дэниеле, ведь он значительно моложе – но во мне и Брендане точно. Это поражает и ужасает, но, прежде всего, это очень важно, что в Германии были люди, недовольные режимом и готовые противостоять ему. В детстве мне такого не рассказывали. Мне, можно сказать, промыли мозги. Потому что мы все смотрели фильмы, где только британцы были героями, ну еще и французы во всех этих фильмах про французское сопротивление. И Венсану это было важно из-за истории его семьи, из-за его глубокой связи со всем этим. Так что я могла сказать только: «Давайте сделаем это».

Брендан Глисон: Я прочитал сценарий до романа. И в нем был такой честный взгляд на вещи, особенно в том, что касалось взаимоотношений семейной пары, что я сразу заинтересовался. Я помню, как приехал в Берлин, когда там еще была стена. Мы проехали автостопом через Восточный Берлин, сели в кафе, и у меня возникло очень отчетливое чувство, что лучше не стоит поднимать голову. Это ощущение отсутствия доверия и распада брака…оно очень драматическое из-за того, что в нем очень много молчания. Я знал, что это будет очень здорово смотреться в кино.

Даниэль Брюль: Я вообще очень люблю манеру Фаллады. У него очень емкий и лаконичный язык, и он рассказывает истории про простых людей. А этот роман был для меня еще и уроком истории. Я сам живу в этом районе, в Пренцлауэр-Берге, и каждый день хожу по этим улицам. Меня привлек мой герой, потому что это человек, раздавленный системой. Это произошло с таким количеством людей. Эмма права, я моложе, но если ты немец, ты все-таки задаешься вопросом: «Чем занималась моя семья? Как они себя вели в то время?». Вы редко можете увидеть, чтобы немцев так изобразили в кино, особенно в англоязычном.

Перес: Да, были фильмы про Германию тех лет, снятые с позиции немцев, но не так уж много было взглядов со стороны, поэтому мы и сняли кино на английском. Не то что мы хотели рассказать что-то немцам, они знают свою историю. Но снять международный фильм, который будут везде показывать, означало для нас показать, что эта история могла произойти где угодно – во Франции, где угодно. Также было важно снять фильм про Вторую Мировую, который не был бы похожим на все остальные. Нам крупно повезло, что мы нашли настоящий дом того времени и смогли снимать в нем. Но главное в фильме другое. Главное – пара, которая смогла найти в себе силы после смерти ребенка благодаря общей цели.

Томпсон: Каждая сцена с ними – как маленькая пьеса о семейной жизни. Они вновь обретают любовь друг к другу, потому что делают вместе что-то важное. Это очень правдиво и современно. Так часто мы видим в кино «отношения», которые являются таковыми только на словах. А здесь отношения что-то значат. Эти люди находят смысл в своей жизни, и из этого смысла произрастает любовь.

Дэниел, твой герой работает в гестапо, хоть и не является нацистом. Он просто выполняет приказы. Такое оправдание часто звучало из уст немцев того времени.

Брюль: Когда я работал в соцслужбе, а это здесь является альтернативой службе в армии, я ухаживал за 12 людьми этого поколения, и это был отличный шанс узнать у них про это время. 11 из них сказали мне именно это: «Мы ничего не знали». Так вот, готовясь к фильму, мы обсуждали книгу Себастьяна Хаффнера «Заметки о Гитлере». Ее автор – молодый адвокат, уехавший из Германии в Англию, и по его книге понятно, что многие люди знали, что происходит, особенно в городах.

Томпсон: Это история про то, как оставаться человеком в самых тяжелых условиях. Еще в книгах Хаффнера и Фарады прекрасно описано изумление и боль тех людей, которые работали в полиции. Все те органы правосудия, на которых люди привыкли рассчитывать, вдруг были отменены, и им на смену пришла дремучая и жестокая, кретинская глупость.

Глисон: Думаю, очень мало людей задумывается о том, что же на самом деле тогда происходило. Ну то есть много ли людей посещает бойню? При этом большинство из них ест стейки. Люди видят лишь то, что хотят увидеть. Иногда очень сложно повести себя правильно.

Томпсон: Есть еще отличное эссе «Бюрократия убийства» в книге «Протестуй и выживай» про бюрократию в ЦРУ и ФБР и про то, как можно внушить человеку нажать на кнопку и отправить дрон за тридевять земель убивать людей. Так что давайте не будем притворяться, что это что-то из прошлого. Это происходит и в настоящем. Мы все отправляем дроны убивать людей, которых мы не знаем. Мы все говорим: «Я не хочу на это смотреть, это слишком страшно». В конце концов, Отто и Анна сделали сотни листовок, большинство которых попали в гестапо. Их усилия оказались почти что напрасными.

Глисон: Всегда есть страх, что твои действия окажутся бесполезными. Это как во время марафона, когда вы думаете, что нет никакого смысла продолжать. И как только ты переборешь эти мысли, тогда-то и происходит прорыв. И, заметьте, это ведь еще 40-й год. Вся основная боль еще ждет всех впереди. В одной листовке они написали: «Они убили нашего сына, они убьют и вашего». Они пытаются открыть людям глаза, чтобы они перестали помогать военной машины.

Перес: Что мне нравится в Отто и Анне – они не супергерои с автоматами. Они делают свое дело, на своем уровне. И они готовы отдать за это жизни.

Томпсон: Каждый из нас, кто протестовал против любой из войн или отстаивал свою активную политическую позицию сталкивался с чем-то подобным. Вы против войны в Ираке, и вам говорят, что вы друг Саддама Хуссейна. Это случилось со мной в 1990 году. Умные журналисты так меня назвали, потому что я высказалась против бомбежек огромного города и убийства его жителей. Проснитесь! Все это происходит и сейчас. Мы будет делать это все время, пока ничему не научимся.

Это ведь не просто роман. В нем рассказывается о реально существовавшей паре. Что вы почерпнули для себя в этой истории?

Глисон: Воодушевление. Тихий голос внутри тебя, звучащий порой громче обычного, говорит: «Это неправильно». И вот их история учит людей прислушиваться к себе.

Томпсон:  Во время съемок Венсан постоянно твердил мне: «Tu es deja une combattante!». Что значит: «Ты уже участвуешь в сражении». И это правда. Я ведь безостановочно по поводу чего-нибудь грохочу. Анна находит свой путь, свое призвание. Меня вдохновляет этот персонаж.  Женщина, не имеющая образование, чтобы с уверенностью выражать свое мнение, и не получающая от жизни удовольствие, восстает против режима. Часть ее бунтуется и говорит: «Нет, я не буду вести себя, как они. Буду поступать только так, как считаю правильным». И это очень воодушевляет. Напоминает о том, что правильно, а что — нет. И не нужно забывать об этом, какими обеспеченными, бывалыми и образованными вы не были. Ведь монстром может стать каждый. Всегда нужно быть начеку. Сложно не восхищаться женщиной, которая пробудилась и обрела храбрость.

Брюль:  Их история — это хорошее предупреждение. Необходимо быть готовым к разного рода манипуляциям и изменениям в нашем обществе, которые мы наблюдаем сейчас. Честно, я хорошо отношусь к нашему канцлеру, но кризис с беженцами повлиял на Германию. По стране медленно расползается яд: люди, считавшие себя либералами, настроены уже не столь либерально. Прямо сейчас меняется страна, весь континент. И это чревато. Нужно быть готовым и иметь мужество, чтобы свободно об этом говорить.