Андрей Кавун: "Я ориентировался на диккенсовскую Англию"

19.11.2013Семен Кваша

Режиссер «Шерлока Холмса» Андрей Кавун хотел посмотреть на сыщика глазами Достоевского, погрузив его в Англию Диккенса. В беседе с THR.ru Кавун признался, что нашел огромное количество параллелей между викторианским Лондоном и современной Москвой.

В субботу вечером режиссер Андрей Кавун («Охота на пиранью» и «Кандагар») еще заканчивал работу над сериалом «Шерлок Холмс». В одной из комнатушек, затерянных в лабиринтах Фонда Калатозова, он занимался перезаписью и сведением одной из серий. Но все-таки нашел для нас полчаса и поговорил с нами о шерлоковском каноне, о том, что справедливость и закон — не синонимы, о том, что его не смущает, что главный герой ворует улики с места преступления, ну и, разумеется, о шляпе Боярского.

- У «Записок о Шерлоке Холмсе» более двухсот экранизаций. Только в последние годы их несколько. Почему сейчас понадобился новый?

- А это не ко мне вопрос. Мне предложили — я взялся.

До меня проект очень долго и серьезно готовил режиссер Олег Погодин. Там сняли пробы, сделали эскизы декораций, проект был подготовлен к запуску, представлен на канал — и каналу не понравился. Именно потому, что именно в тот момент вышел фильм Гая Ричи. И Шерлок Холмс, придуманный Погодиным, очень сильно совпадал с Шерлоком Холмсом Роберта Дауни-мл. Такой же хулиганистый социопат.

- И вам пришлось придумать нового героя?

Ну в общем да. Я первым делом отказался. А потом начал перечитывать рассказы, мне это все в голову запало. Я придумал угол зрения, с которого еще ни разу на эту историю не смотрели.

Мне была интересна история писателя. Как рождается писатель, встретив своего персонажа. Благодаря Уотсону Холмс становится тем Холмсом, которого мы знаем, но и благодаря Холмсу Уотсон становится тем Уотсоном, которого мы знаем. Собственно, Конан-Дойлем - тот Уотсона писал с себя.

- Вот чего я не понимаю: есть шерлок-холмсовский канон, который допускает массу вещей, но одно там есть всегда: Шерлок Холмс — очень умный человек, большого холодного ума. Предельно рациональный. Он может быть героинщик...

Героинщик и кокаинщик априори не может быть человеком холодного ума. Потому что наркотик — он весь твой холодный ум съедает очень быстро (смеется). Понимаете, у Конан-Дойля есть нестыковки, которые позволяют трактовать Шерлока и в ту, и в другую сторону. Шерлоку было 27 лет в ранних рассказах, это молодой человек. Очень неприятный — Уотсону по крайней мере — человек, который вызывал массу подозрений и первоначальное отторжение, антипатию. Он был не джентльмен.

Опять же, если мы вспомним исходную историю: Уотсон приехал в Лондон, он не в состоянии оплачивать жилье, и поэтому ищет себе компаньона, чтобы снимать на двоих. Сейчас это будет звучать примерно так: нищий ветеран с пенсией приехал в Москву попытаться открыть свое дело, и ищет соседа, чтобы снимать жилье, потому что он может потратить на это 10 тыр в месяц. Где он снимет жилье? Какое жилье? Что это будет за компаньон?

- Первое, что нам показывают про Холмса — он ворует улики с места преступления и призывает Уотсона к даче ложных показаний в полицейском участке.

- Да, чем вызывает у Уотсона резкую негативную реакцию.

- Ну и у всех. У меня тоже. Не может положительный герой воровать улики и лжесвидетельствовать.

Вы знаете... у меня это не вызывает вопросов. У нас в стране правоохранительные органы не в чести. Справедливость не обязательно исходят со стороны полицейских. Справедливость и закон — разные вещи, и Уотсон выступает на стороне справедливости, он понимает, что инспектору Лестрейду, в общем, до справедливости дела нету. И закон гораздо более интересует, ирландец ты или не ирландец.

- Тогда мои страшные подозрения подтверждаются: вы сняли кино не про викторианскую Англию, а про Москву 2013 года.

- Так и есть. Вы знаете, когда я начал копаться в истории викторианской Англии — до боли напомнило о ситуации в нашей стране. Распадающаяся, трещащая по швам империя. С отваливающимися провинциями. Индия, Афганистан, которые начинали отваливаться, в которых начинались революции, из-за которых через 20 — 50 лет эта гигантская империя превратится в маленькое островное государство. Процессы уже пошли. Абсолютно ханжеская мораль. Понятие «скелет в шкафу» родилось в викторианской Англии. Все хотят быть джентльменами, англичанами больше, чем они есть на самом деле. Как у нас сейчас в Москве, все хотят быть чуть респектабельнее, чем могут себе позволить.

Абсолютно закупоренные социальные лифты. Понятие шовинизма родилось там. Я с удивлением обнаружил, что теорию террора над мирным населением разрабатывал и обосновывал с экономической и военной точки зрения один из британских генералов. Плюс как раз конец 19 века — эпоха развития технологий, рационализма, в то время очередной «британский ученый» выдумал безумную теорию о том, что человек произошел от обезьяны. Это очень напоминает нашу Москву и наше начало XXI века.

- Тем не менее, у вас была задача добиться аутентичности, были ли у вас консультанты?

- Конечно. Но Англию же можно придумать разную. Есть Англия Конан-Дойля, есть Англия Диккенса, есть Англия Вальтера Скотта.

- И на какую Англию вы ориентировались?

- Поскольку я немного понижал героев по социальному статусу, я ориентировался на диккенсовскую Англию. Что такое частный сыщик? Человек, который вынужден копаться в чужом белье, к которому люди обращаются, когда в полицию не пойдешь. Человек, который в этом всем варится. Еще, вы знаете, меня удивил один момент. Я когда начал перечитывать Холмса, я понял, что у Конан-Дойля характеров нет. У него есть маски, они не развиваются. Читаешь «Этюд в багровых тонах», где Холмсу, условно говоря, 27, и ты читаешь последние рассказы, где ему за 60, и это один и тот же персонаж. А мне же было интересно рассмотреть Шерлока Холмса с точки зрения Достоевского. И у меня герои и их отношения развиваются.

- Вы жаловались на то, что трудно найти реквизит, трудно найти оружие.

- Очень трудно. На «Ленфильме» из иностранного оружия начала ХХ века есть четыре пистолета, из них один стреляющий. У нас вообще проблема с хорошим реквизитом, реплики делать невозможно, потому что никто не занимается штучным производством. У ассистентов по реквизиту есть списки коллекционеров, антикваров. Что-то приходилось самим изготавливать.

Но оружие, естественно, никто не дает. Есть коллекционеры, мне просто приносили, показывали оружие, я облизывался. Но снимать мы его не могли. Один пистолет мы просто взяли и сделали реплику, маленький дамский пистолет Ирен Адлер.

- А у доктора Уотсона что?

- У него старый армейский Webley.

- А одежда, плащи? Вот у Боярского-Лестрейда шляпа внушает подозрения, она скорее из какого-то кино про двадцатые годы.

- У нашего художника по костюмам все стены были заклеены страницами из журналов и фотографиями того времени. Слава богу, конец 19 века хорошо уже задокументирован. И Боярский выбрал шляпу себе сам из огромного набора тех шляп, которые она приготовила для съемок. Эта шляпа какая надо шляпа.

- Продолжение, разумеется, невозможно...

- Невозможно, конечно. Я даже больше скажу: когда еще Андрей Панин был жив, мне предлагали второй сезон и я отказывался. Для меня это восьминовелльная история. Это законченное произведение, в котором я продолжения для себя не вижу. Когда мне предлагали второй сезон, я в ответ предлагал спин-офф. Пожалуйста, у меня между седьмой и восьмой серией проходит три года, между событиями Райхенбахского водопада и последующими событиями. Я предложил им сделать историю про то, как доктор Уотсон после того, как погиб Шерлок Холмс, познакомился с профессором Челленджером из «Затерянного мира» (смеется). Но теперь об этом и говорить-то нельзя. У меня же фактически доктор Уотсон — главный герой.

- Можете представить себе дальнейшую судьбу этого фильма? Он останется, его будут показывать ?

- Ну для меня он останется одной из грандиознейших вех. Это четыре года моей жизни. Мне 44 года, 9% своей жизни я потратил на Шерлока Холмса. Это была интереснейшая работа, и она продолжается: я вот сейчас пойду и начну перезапись шестого фильма. Я снял огромное количество актеров, с которыми давно мечтал поработать. А уж как дальше пойдет — предсказать невозможно.