Дэвид Линч о продолжении «Твин Пикса»: «Я научился никогда не говорить "Никогда"»

24.11.2017Дэниел Файнберг

Знаменитый режиссер о том, что вернуло его к знаменитой мистической драме, печали по ушедшим звездам и о том, как ему удалось заполучить столько потрясающих музыкантов.

Одинаково примечательно, что методичный и одновременно с тем непредсказуемый Дэвид Линч снял все 18 эпизодов и то, что Showtime практически не вмешивались в его загадочную, пугающую и чарующую атмосферу. Кошмарный сюрреализм, смешанный с музыкальными выступлениями и приправленный печалью о смерти нескольких важных актеров.

В своей особой дружески-уклончивой манере Линч рассказал в интервью об обновленной любви к телевидению, финале третьего сезона «Твин Пикс» и о многом другом.

После премьеры в Лос-Анджелесе вы обращали внимание на реакции и отзывы на ваши 18 часов?

Да. Я слышал различные отзывы по ходу сериала.

Вы ждали чего-то определенного от зрителей?

Лично мне действительно нравятся эти 18 часов, но никогда нельзя знать заранее, как их примут во всем мире. Так что было любопытно, что из этого выйдет, вот и все.

Что-нибудь вас удивило или, может, впечатлило в активности зрителей?

Да нет. Было просто очень здорово. Могу сказать, что с принятием в мире сериалу очень повезло, могло сложиться и иначе.

В сериале были отдельные эпизоды, к примеру, восьмой, с ядерной бомбой, в конце которой я пытался представить себе реакцию руководства Showtime. Вообще, много ли было отзывов от студии во время съемок?

Ну, в начале они, конечно, волновались о том, как все пойдет. Но должен сказать, что они были очень добры ко мне и давали полную свободу. Было здорово, да. Дэвид Невинс, Гэри Левин и Робин Гурни в Showtime в итоге стали большими фанатами. И работать с ними было очень здорово.

Они задавали вопросы в процессе?

Как и все. Все задавали вопросы, они тоже. А еще им жутко нравилось видеть подсказки и пытаться разгадать все в процессе. Жутко увлекались, буквально погружались с головой. Особенно в конце работы, когда в серию уже добавляли звук и музыку. Они были настоящими фанатами.

После первых двух сезонов «Твин Пикса» и «Малхолланд Драйва», мне казалось, что у вас двойственное отношение к телевидению. На сегодняшний день видите ли вы какое-то пересечение между собственным инстинктом повествования и современным телевидением?

Мне нравятся длительные истории, плюс мне кажется, что полный метр переживает смутные времена. Телевидение сейчас – новый артхаус. И это здорово, потому что это дает возможность рассказывать продолжительную историю. Качество картинки и звука пока не дотягивает до кинотеатров, но мы идем к этому. И если люди смотрят сериалы на больших экранах у себя дома с приглушенным светом или смотрят, к примеру, в наушниках, то они буквально погружаются в эти миры. Сейчас прекрасное время, и кабельное телевидение, которое становится все лучше и лучше, идеально подходит для подобных историй.

Сигнал телевизора не всегда идеален. Когда вы работали над съемками тьмы и многослойным звуковым дизайном, как много различных сцен и ситуаций пришлось просмотреть, чтобы в итоге добиться желаемого результата?

О, я отсматриваю их постоянно. А при звуковом дизайне я работал с Большим Дином Херли [музыкальный агент Линча – прим. ред.] и Роном Энгом. Каждый элемент фильма важен, поэтому мы продолжали работать до тех пор, пока все не становилось на свои места. Иногда это очень деликатный процесс. Слишком громкий или вообще неправильный звук может «выключить» зрителя, так что все это напоминало грандиозный эксперимент. То же самое со съемками: каждая мелочь, облик и разговоры персонажей, то, в какой комнате они находятся и какое там освещение – все эти совершенно разные элементы в итоге и создают некое единство. Приходится просто работать над ними до тех пор, пока все не покажется правильным. На самом деле это весело, хотя иногда и очень напрягает.

Я очень удивился, узнав, что вы будете снимать все эпизоды. Вы всегда были уверены, что найдутся время, возможность и желание снять все 18 часов самостоятельно?

Абсолютно.

И ни разу в голову не закрадывались сомнения?

Нет, нет, нет и нет. Это было прекрасно.

Как вы распределяете свои время, энергию и энтузиазм так, чтобы всегда быть уверенным в своей работоспособности?

Когда ты уже подписался на это, ты по сути скован. И нет никаких оправданий: нельзя оставаться дома, даже если ты болен. Ты просто идешь. Это несущийся поезд, но путешествие на нем удивительно прекрасно.

А что именно похоже на несущийся поезд?

Каждый день. Представь себе: ты приходишь утром на площадку, и она чем-то напоминает овраг. Задача – построить стеклянный мост за день. Мост хрупкий – как-никак, он сделан из стекла. Но когда в конце дня все готово и кажется правильным – бум! Стекло прекращается в сталь и ты наконец можешь перейти на другую сторону. А на завтра все начинается заново.

Тогда скажите: какие ощущения возникают, когда картина закончена?

Ну, понимаешь, картина – это одно. Но есть еще и звук. И ничего не завершено. Все должно прийти к гармонии, чтобы стать тем, что на самом деле необходимо. Так что ничего не завершено до самого конца цветокоррекции.

Вы относите себя к людям, которые могут бесконечно работать над одним проектом, пытаясь довести его до совершенства?

Нет. В какой-то момент ты просто говоришь: «Готово». Это большое напряжение: ты знаешь, что дедлайн маячит впереди, так что ты просто продолжаешь работать. Но в итоге находится достаточно времени, чтобы сказать себе: «Да, теперь готово».

Новый сезон – своеобразная демонстрация различных граней таланта Кайла МакЛоклена. Вы заранее планировали эту своеобразную демонстрацию?

Вопрос не совсем о демонстрации. Просто были определенные идеи, плюс я знал, что Кайл сможет их реализовать. Есть персонажи, которые должны быть сыграны определенным образом, так что приходится просто работать вместе над множеством различных элементов, из которых и собираются все эти разные персонажи. А затем актер должен вложить свой талант, чтобы сделать персонажей реальными. Кайл конечно же с этим справился.

Насколько сильно он влиял на тот результат, что мы видим в итоге? На Даги было бы, скорее всего, просто невозможно смотреть, если бы не волшебная актерская игра. Как вы поняли, что Кайл сможет выдать нужный результат?

Вы сами видите все это. Многое можно подстроить. Но любая мелочь может сломать реальность персонажа, поэтому приходится работать и проговаривать, затем переделывать и проговаривать снова. А затем акте, кайл, он просто улавливает все нужные вещи и делает все необходимое.

Ваш персонаж, Гордон Коул, играет значительную роль в этом сезона. Каковы ваши сильные и слабые стороны, как вы считаете?

Я всегда говорю, что это лучше обсуждать с продюсером, Сабриной Сазерленд. Коул приносил ей только проблемы. Он ужасен в работе. Очень требователен.

Над сериалом висит огромный груз прошедших лет и практически самой смертности. Вы всегда понимали, что это могло произойти, или ощущение просто пришло во время производства и постпродакшена, когда нас покинули Кэтрин Е. Коулсон, Мигель Феррер и Уоррен Фрост ?

Да, нам очень повезло, что у нас была Кэтрин. Она скончалась через четыре дня после того, как мы отсняли ее сцены. Затем Мигель и теперь Гарри Дин Стэнтон. Это очень, очень печально. Мне очень нравилось работать с Мигелем, с ними всеми. Мне кажется это всегда тяжело – терять людей. У всех есть такой опыт. И нам очень повезло, что все они были в шоу.

Сильно ли на вас влияло желание воздать должное этим людям при монтаже сцен с их участием?

Ты просто смотришь на экран и говоришь: «Здесь снят живой и здоровый Мигель». А потом осознаешь, что его больше нет. В некотором роде это почти не отличается от обычной обработки сцены с другими персонажами, но где-то в глубине души есть особое чувство. Просто хочется, чтобы все это оказалось неправдой.

С учетом всего этого, насколько много оставалось места для любви ко всем этим персонажам?

Достаточно. Более чем достаточно. В съемках было задействовано, кажется, 237 актеров, и с каждым из них мне очень нравилось работать. Все они делали потрясающие вещи. Происходящее напоминало какой-то волшебный загадочный тур.

Не казалось ли безумием работать с таким колоссальным коилчеством актеров?

Разве что немного. Но работа шла по одному дню за раз: человек приходит и уходит, все в один день. Они остаются в фильме, да, но иногда хочется, чтобы все они были рядом, чтобы со всеми можно было пообедать, словно одна большая семья. Но это словно один член семьи за раз, что-то в этом роде.

Был ли кто-то вроде Кайла, кто работал с вами столько раз, что почти являлся капитаном команды и тоже немного руководил процессом?

Нет, я капитан команды (смеется). Кайл был здесь часто, и мне кажется, что таким счастливым я его раньше не видел. Ему просто нравилось играть таких разных персонажей. Что-то вроде эйфории.

Структурирующие музыкальные номера Roadhouse: когда пришла идея и как вы пришли к этим практически эпизодическим моментам?

У нас был этот клуб и возможность для различных групп. Люди стали присылать свои работы через моего музыкального агента, Большого Дина Херли, и понемногу мы стали собирать потрясающие вещи. Все эти группы были собраны и отсняты за один день. Так что Дин, за что ему огромное спасибо, организовал весь процесс: группа выходила на сцену со всем, что им могло понадобиться. Они играли, их снимало три камеры и прочее необходимое оборудование, а затем они уходили. Сцена вновь становилась пуста. Новая группа поднималась со всем необходимым. Потрясающий день.

Как по вашему столь крошечному бару в глубинке удалось заполучить таких талантливых музыкантов?

Это магия. Ты говоришь с музыкантами, которые до этого играли в Нью-Йорке, а они получают звонок из Твин Пикса, и получаешь в ответ: «Я уже здесь».

Когда вы поняли, как хотите завершить эти 18 эпизодов?

Когда был закончен сценарий.

Неужели не было моментов вроде: «Окей теперь наша цель – эта строчка диалога или эта конкретная сцена»?

Нет, все нужно выстраивать. Честно говоря, я точно не знаю. Сценарий – это музыкальные ноты, страницы, страницы и страницы музыкальных партитур. И ты их должен выстроить, но заранее понимаешь, куда нужно поставить каждую из них, где нужно сделать переходы. Все это уже есть в музыке, нужно просто переложить ее на киноязык.

Вы видите финал как клиффхангер или как открытый философский вопрос, который, возможно, и не требует ответа?

Я в принципе не использую подобные слова. Но мне всегда кажется, что должно оставаться место для мечты.

А есть ли какая-то вещь, которая подтолкнет вас и Марка Фроста вернуться в этот мир?

Не знаю. Пока об этом слишком рано говорить.

Но это точно не что-то, к чему вы уже никогда не вернетесь?

Я научился никогда не говорить «Никогда».

Возвращаясь к вашим чувствам насчет телевидения, начали ли вы думать более длительными сюжетами?

Да, это будоражит меня. Длинные истории. Совершенно потрясающе.

И вы считаете, что телевидение готово для историй, которые вы хотите рассказать, или случай Showcase единичный?

Нет, мне кажется, что телевидение в целом готово. И мне кажется, именно это сейчас и происходит. Прямо сейчас очень хорошее время для продолжительных историй.

Не хочется ли вам погрузиться в это с головой? Не возникает ли желания подхватить волну, пока она еще здесь.

С одной стороны да (пауза).

А с другой?

Нет (смеется).