Джош Хатчерсон: «Мне не нужны для счастья деньги»

20.11.2015Марина Очаковская

В интервью THR актер из «Голодных игр» рассказал о своих видах на Дженнифер Лоуренс, планах на будущее и почему только сейчас он смог почувствовать себя настоящим старшим братом.

«Голодным играм» вы отдали три года жизни. Не жалеете, что работа над сагой закончилась? Скучать не будете?

У меня двойное чувство. Конечно, когда кожа героя проросла в твою собственную, оторвать ее без боли не получится, как ни крути. Во-вторых, закончив работу над «Голодными играми», я, можно сказать, получил диплом, которого на самом деле у меня не было. Потому что именно в эти годы у меня шла интенсивная наработка актерского инструментария, накапливался жизненный опыт, в итоге я добился того, что моя психика приобрела нужную эластичность. Тяжело расставаться и с такими партнерами. Джен Лоуренс, Лиам Хемсворт, Вуди Харрельсон — они теперь мои самые близкие друзья, можно сказать, семья. Когда еще так повезет, чтобы мы собрались на одной съемочной площадке? С другой стороны, уже очень хочется сыграть кого-нибудь отличающегося от Пита Меларка. В комедии какой-нибудь, например…

Я правильно поняла, что профессионального диплома у вас нет?

Ну, у меня вообще побудительный мотив к тому, чтобы стать актером, не самый стандартный. Дело в том, что мой дед, с которым я проводил очень много времени, был профессиональным психологом. Исподволь он привил мне любопытство к человеческому характеру. Объяснял, почему конкретный человек в конкретной ситуации ведет себя так, а другой человек в той же ситуации ведет себя совершенно иначе, и что является стержнем характера, а что к этому стержню прикрепляется. И я еще совсем маленьким, года в четыре, обнаружил, что мне нравится во все это играть, примерять на себя разные характеры. Родители были не в восторге, когда я объявил, какая профессия меня привлекает, но потом смирились и даже стали помогать, подталкивать. А окончательно поверили в меня, когда я сыграл в ленте «Мост в Терабитию» — мне тогда было пятнадцать.

Ваши родители ведь не имеют отношения к индустрии?

Ни малейшего! (Улыбается.) Правда, мама сейчас ведет мои дела, ну так на то она и мама. А вообще они, как говорится, офисные клерки. Но чуткие — спасибо им за это.

Как вы думаете, почему «Голодные игры» стали таким мощ­ным хитом?

Во-первых, потому, что мы в гротескной форме показываем зрителю то, чего он опасается в реальной жизни. Фильм как бы ставит увеличительное стекло перед нашими общими проблемами. Люди боятся усиливающегося проникновения правительства в их личное жизненное пространство, боятся, что их могут зомбировать.А в нашей картине все это происходит на самом деле. Например, Пита, изначально доброго, хорошего парня, ломают, он превращается в агрессивного и жестокого. Во-вторых, зрителям импонирует тот факт, что героями становятся обыкновенные маленькие люди. Китнисс и Пит — простые ребята,  которые, сложись по-другому обстоятельства, прожили бы тихую, спокойную жизнь, работали, растили детей. А они стали символом восстания! Ну а в-третьих, не надо забывать про магию саги — зрители прикипают к героям, начинают воспринимать их как своих добрых знакомых, примерно так же, как соседей по дому.

Критиков уже несколько лет заботит феномен Дженнифер Лоуренс: как девушка из захолустья, не прилагая видимых уси­лий, смогла захватить сердца миллионов. А недавно Аль Пачино во всеуслышание объявил ее гением. Может, она раскрыла свой секрет вам?

(Смеется.) Уверяю вас, Джен сама не знает, как это у нее получается! В жизни она абсолютно простая, безо всякой загадочности — любит простые вещи, разговаривает простым языком, никогда не обсуждает свою роль, а выйдет на площадку — хлоп! — возникает чудо. Наверное, Аль Пачино прав: она — просто гений.

Вы бы хотели с ней еще сниматься?

Конечно! И еще больше хотел бы снимать ее.

Планируете стать режиссером?

Мечтаю. В голове есть несколько историй, которые я хотел бы поставить, и уже понимаю, как внятно объяснить актерам их задачи. Режиссура меня манит бесконечно. Но в данный момент это лишь перспектива, пока я буду продолжать играть.

Кого из режиссеров вы видите для себя объектом подражания?

Тех, чей почерк узнается без чтения титров, через пять минут экранного времени: Аронофски, Скорсезе, Тарантино, Финчер… Таких режиссеров довольно много.

А с кем из актеров вам бы хотелось поработать как режиссеру?

Опять же с теми, у кого есть собственный стиль. Например, с Хоакином Фениксом, Джейком Джилленхолом, Рэйфом Файнсом, с теми, с кем работал на «Голодных играх». И, разумеется, скорбел бы оттого, что не могу пригласить на роль Филипа Сеймура Хоффмана (актера не стало в феврале 2014 года. — THR).

Ваша карьера рванула вверх уже после выхода первого фильма «Голодные игры». Например, в «Потерянном раю» вы уже участ­ вовали наравне с Бенисио Дель Торо и даже выступили про­дюсером. На вас есть спрос. Наверняка выросли и доходы. Что вы почувствовали, когда стали хорошо зарабатывать?

Что я почувствовал? Свободу. Не в том смысле, мол, теперь, что хочу, то и ворочу, а в том, что могу не отказывать себе в необходимых тратах. Наконец купил дом родителям, оплатил учебу в колледже младшему брату. Сам почувствовал себя по-настоящему старшим и ему дал это почувствовать. (Улыбается.) Но должен сказать, что, даже если бы я остался малооплачиваемым актером, но продолжал бы много сниматься, все равно бы чувствовал себя счастливым.

«Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть 2» (The Hunger Games: Mockingjay - Part 2) / США, 2015 г., 137 мин. Режиссер: Френсис Лоуренс. В ролях: Дженнифер Лоуренс, Натали Дормер, Элизабет Бэнкс, Гвендолин Кристи, Джена Мэлоун, Элден Хенсон, Лиам Хемсворт, Джулианна Мур, Джош Хатчерсон, Сэм Клафлин. В прокате с 19 ноября (WDSSPR)