ЭКСКЛЮЗИВ: Филипп Янковский — «Я просто повзрослел»

09.10.2012Эвелина Гурецкая

В процессе разговора с Филиппом Янковским корреспондент THR выяснил, что режиссер, неожиданно вернувшийся к некогда оставленной им актерской профессии, легко находит общий язык и с девочкой из горного аула, и со звездой французского кино, и даже с силами природы. Все дело в его природном обаянии и… умении управлять энергетикой.

В последнее время вы появляетесь в кино исключительно как актер, хотя у большинства зрителей по-прежнему ассоциируетесь с режиссерской деятельностью: вы сделали четыре фильма («В движении», «Статский советник», «Меченосец» и «Каменная башка». — THR), совершенно разные по жанру и стилистике. И вдруг решили уйти из режиссуры…

Я никуда не ушел. Просто повзрослел и пока еще не встретил тот материал, который меня заинтересовал бы. За полтора года ничего не подворачивалось, хотя я все же работал над подготовкой двух проектов. Они не получились: в одном случае с продюсером не нашли общий язык, в другом — не сложился сценарий. Может, оно и к лучшему, потому что за семь лет, с 2001 по 2008 годы, я снял четыре картины и очень устал — это потребовало от меня больших эмоциональных затрат. Сейчас же понял, что соскучился по актерскому ремеслу, все-таки мое первое образование — актерское, в Школе-студии МХАТ. Еще когда я снимал кино, мне поступали предложения интересных ролей, но я не мог их принять потому, что был занят. Только три режиссера в мире — Никита Михалков, Клинт Иствуд и Вуди Аллен — умеют одновременно быть суперпрофессионалами и по ту, и по эту сторону камеры. Я пока не научился. Но надеюсь в будущем все-таки совмещать и постановки фильмов, и актерские работы, ведь сниматься у хороших режиссеров — одно удовольствие.

Сниматься легче, чем снимать?

Профессия актера сложна, потому что предполагает взаимодействие с собственным организмом, с собственными эмоциями. Но, конечно, эту работу ни физически, ни психологически нельзя сравнить с режиссерской. Режиссер включается в картину за полгода или даже за год до начала съемок. Только он понимает в целом, что происходит на площадке, держит в руках всю съемочную группу — особенно, актеров, которые выполняют поставленную им сверхзадачу. Это сродни шаманству. Режиссер одновременно и организатор, и психолог, который со всеми находит общий язык. Он должен заразить всех собственным примером и заинтересованностью в работе. Актер же учит текст, готовится, приезжает на съемки, снимается — все! Кто-то к тому же параллельно участвует в других проектах, что плохо! Это отражается на работе: актеры становятся говорящими головами, не успевая в итоге ни в кого перевоплотиться, как следует. Думаю, что артисты послевоенного поколения были настоящими во многом потому, что не бегали с одной площадки на другую. Я и сам стараюсь работать только на одном проекте. Сейчас играю короля Франции Людовика ХIII в восьмисерийном фильме «Три мушкетера» по роману Дюма. Надо было вжиться в образ — придумать, как король сидит, как ходит и разговаривает. На этой картине получаю удовольствие от партнерства с Василием Лановым, который играет кардинала Ришелье. До этого я с ним никогда не сталкивался, видел его работы только по телевизору. Он прекрасный драматический актер старой школы, и к тому же находится в замечательной физической форме.

Считаете, что актерская профессия измельчала?

Для актера очень важен материал, на котором он учится. В театральном институте и в театре ситуация получше, все-таки там чаще соприкасаются с классическими произведениями. На сцене можно чуть ли не каждый год играть в чеховской «Чайке» у разных режиссеров — и от этого растет твое мастерство. А в кино… Если снимаешься в «Войне и мире», то, конечно, есть что играть. А если в «Яйцах судьбы»? Вообще, сегодня в кино уже не на чем расти. Ну, не на фильмах же про бандитов с ужасающим текстом и драматургией, правда? А вот попасть на хороший проект — уже счастье и большое везение.

Надо полагать, что без везения не обошлось, когда в прошлом году вас пригласили сыграть Феликса Юсупова в российско-французском проекте режиссера Жозе Дайан «Распутин».

Соприкосновение с человеком по имени Феликс Юсупов и исполнение его роли мне многое дали в понимании самого себя. Готовясь к роли, я прочитал и его мемуары, и дневник Пуришкевича «Как я убивал Распутина», и много чего еще. И сыграл его, безусловно, с любовью. Юсупов считал, что его миссия — убить Распутина. И после убийства прожил долгую жизнь, никогда не скрывая содеянного. При этом никто на него за это не покушался. В общем, судьба Феликса Юсупова достойна отдельной истории.

О такой роли можно только мечтать, тем более что вам довелось поработать с Жераром Депардье, Фанни Ардан…

Получил огромное удовольствие от работы и постоянного взаимодействия с Жераром Депардье, сыгравшим Распутина. Мы с ним подружились. Забавно, что он до последнего момента думал, что я прекрасно говорю по-французски. Хотя это совсем не так — знаю порядка двух сотен слов, несколько бытовых фраз, которые произношу без акцента. Не более того. Над этим проектом работала интернациональная команда, все разговаривали в основном на английском. Но иногда в общении с Депардье я вставлял французские фразы, он отвечал, мы друг друга понимали. А в последний день он что-то мне сказал по-французски, засмеялся, а я не понял. Он повторил и опять засмеялся. Я молчу. Тогда он перешел на английский: «Слушай, а ты французский вообще-то знаешь?» — «Нет!». И тут мы начали хохотать: все два месяца съемок прекрасно понимали друг друга, поскольку было взаимодействие энергетик людей, делающих общее дело, существовало понимание на эмоциональном уровне. А поскольку я вообще говорил мало, французская группа решила, что я просто такой молчаливый парень.

А какие впечатления у вас от другой вашей актерской работы в фильме Резо Гигинеишвили «Любовь с акцентом», где вы сыграли модного режиссера?

Могу сказать, что получил удовольствие и от работы, и от результата. Особенно интересно было оказаться в Грузии, где и проходит действие фильма. Одну из главных сцен мы снимали в селении Казбеги, на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря, в потрясающе красивом, но удаленном ауле, откуда жители зимой не могут выбраться. И вот в том ауле девочка лет двенадцати каждый день приходила на съемки и пристально, издалека смотрела на меня. Однажды подошла поближе, но поговорить с ней я не смог: она не понимала по-русски. Через ее старшую сестру я спросил: «Ты что, никогда не видела русского?» Она ответила: «Нет». То есть я для нее был инопланетянином! Это и смешно, и ужасно. Там пожилые люди свободно говорят по-русски, а их дети и внуки — нет. А ведь Грузия всегда была неразрывно связана с Россией. Надеюсь, со временем все вернется.

Думала, что, рассказывая об этой картине, вы вспомните, какого страха натерпелись, когда надо было исполнить опасный трюк — упасть в горную реку и поддаться ее течению.

Во-первых, река была хоть и горная, но не такая уж страшная. Во-вторых, ко всему надо готовиться. Если вступить в контакт с силами природы, которые там хозяйничают, они тебя не тронут. С водой, особенно в горной реке, где очень сильная энергетика, надо слиться собственной энергетикой — тогда вы станете едины, и тебе ничто грозит. Если же попытаться противостоять этому, жди неприятностей. Может и убить.

Кстати, некоторые актеры говорят о таком же «слиянии» энергий между ними и кинокамерой.

Как вы думаете, почему некоторые аборигены отказываются фотографироваться? Они считают (и правильно делают), что фотопленка забирает часть души. Это сложно объяснить, но между камерой и актером действительно происходит «перелив» энергий, какая-то алхимия.

Подобная «алхимия» происходила у вашего отца Олега Янковского.

Мой папа — гениальный артист. Он уже был на том уровне профессионального мастерства, до которого большинство актеров или не дошло, или не дойдет никогда.