ЭКСКЛЮЗИВ: Мэтт Дэймон о том, как его достали роли хороших парней

04.06.2013Редакция THR Russia / Илья Кувшинов

Мэтт Дэймон, звезда «Элизиума», одного из главных потенциальных блокбастеров этого лета, сам себя называет «довольно скучным типом». Но THR ему не верит — еще бы, он решился на роль гея в скандальном телефильме Стивена Содерберга «За канделябрами», а в эксклюзивном интервью признался, что подумывает снять порнофильм и в последнее время предпочитает играть мерзавцев.

— После «Умницы Уилла Хантинга» к вам чуть было не прилип ярлык «хорошего парня», но вы решительно сорвали его, сыграв нескольких неприятных типов. Так кто же вам все-таки ближе?

— Однозначно плохие парни! С ними можно разгуляться по полной программе, экспериментировать и не идти на поводу у женщин — я имею в виду не изображать смазливых мальчиков. Кстати, из-за этого мы периодически ругаемся с женой: она считает, что я должен подавать хороший пример детям, а меня уже тошнит в который раз играть Уилла Хантинга. Теперь даже мой агент старается искать мне серьезные роли — всяких гангстеров, убийц и прочих мерзавцев. Иначе у меня точно не будет шансов получить награду киноакадемии. (Смеется.)

— Звучит так, будто вам все равно, какими моральными качествами наделен ваш герой. Но ведь есть все же такие роли, за которые вы никогда бы не взялись?

— Вообще да, но все обсуждаемо. Вот, например, обнаженке я обычно говорю «нет», но отказать себе в удовольствии вновь поработать со Стивеном Содербергом, сыграв в его «За канделябрами» возлюбленного Либераче, просто не смог. Хотя прекрасно понимаю, что этот фильм не для всех. Меня часто спрашивают: «Какая роль далась вам труднее всего?» Самое трудное, что было в моей карьере, — это не роли, а просто возможность получить работу в самом начале актерского пути. (Улыбается.) Честное слово! Даже если попадаются какие-то физически сложные персонажи, ради которых, например, приходится садиться на специальную диету или же, наоборот, набирать мышечную массу, это все равно нельзя сравнить. Иногда я так меняю жизнь и себя ради съемок, что как-то даже задумывался, а работа ли это?.. (Смеется.)

— Роль в «Элизиуме» у вас не вызвала сомнений — вы очень быстро согласились. Это из-за Нила Бломкампа (режиссер «Элизиума». — THR)? Вы были с ним знакомы до того, как он предложил вам эту роль?

— Я его фанат! Когда посмотрел «Район №9», то сразу же загорелся идеей поработать с Нилом. Он мог бы просто позвонить мне и сказать: «Привет, давай снимем кино!», и я бы согласился. Вообще я искренне считаю, что «Район №9» и Шарлто Копли (исполнитель главной роли в «Районе №9» и партнер Мэтта Дэймона по «Элизиуму». — THR) заслуживали «Оскара». И Шарлто его когда-нибудь точно получит, помяните мое слово. Вы не представляете, насколько Нил увлечен своей работой: на нашу первую встречу он принес мне не сценарий фильма, а целый графический роман! Я проглядел его, приехал домой и сказал своей жене: «Дорогая, что бы ты ни говорила, но я не упущу этот фильм. Я мечтаю сняться в нем!» Вообще, мне кажется, что Нил Бломкамп — это Джеймс Кэмерон нашего поколения. Надеюсь, что когда-нибудь поработаю с ним снова.

— Похоже, в «Элизиуме» вашему герою придется спасать мир. А расскажите, каково это — жить в 2154 году?

— Что ж, я определенно не хотел бы оказаться там снова! (Смеется.) На самом деле, разумеется, столь мрачное будущее — это всего лишь видение Нила. Я помню, когда мы с ним встретились в первый раз, то он сразу же предупредил меня: «Слушай, я вырос в Южной Африке и переехал в Канаду, когда мне было восемнадцать. Попадание из страны третьего мира в развитое государство в таком возрасте стало настоящим потрясением и полностью изменило мое мировоззрение». Неудивительно, что у Нила очень обострено чувство справедливости, поэтому его больше всего волнует вопрос — как далеко зайдет социальное разделение на богатых и бедных и что нас всех ждет? Именно поэтому он написал эту историю.

— Поэтому он и придумал космическую станцию для избранных?

— Да, что-то вроде орбитального ковчега, куда переехали, или, как говорят англичане, «эмигрировали», все супербогачи. (Смеется.) В общем, по сюжету люди, которые остались на разоренной и загрязненной Земле, смотрят на этот «Элизиум» и мечтают туда попасть. Мой герой Макс — один из них. Но он не сидит сложа руки, а решает действовать, потому что только так он может спасти себя и своих друзей. Главное — помнить, что это своего рода метафора — такая же, как «Район №9».

— Долго ли вы искали подход к вашему новому герою?

— В графическом романе, который дал мне Нил, мой персонаж был очень тщательно прописан, вплоть до мельчайших деталей его биографии и внешности. Макс — мускулистый бритоголовый парень, весь в татуировках, часто попадал в тюрьму… Я никогда не играл таких людей, и мне показалось это довольно любопытным. И самое главное — мне не приходилось ломать голову над тем, о чем он думает: просто ему, как и всем остальным, грозит смерть — именно от этого я и отталкивался. Единственное, что смущало меня больше всего, — экзоскелет, который по сюжету присоединяется к нервной системе героя и делает его сильнее. Говорят, что сейчас наши военные работают над чем-то подобным. Мы называли его «костюмом Халка». (Смеется.) Так вот, когда я увидел его в первый раз, то воскликнул: «Ни хрена себе, мне предстоит носить эту штуку почти весь фильм?!» Поверьте мне, она весила 11 килограммов! Но парни из Weta (компании, которая работала над визуальными эффектами в трилогии «Властелин колец», «Районе №9», «Аватаре» и множестве других проектов. — THR), которые трудились над моделью, потратили несколько месяцев, чтобы распределить вес и сделать ее максимально удобной. За что им, конечно, спасибо. (Улыбается.)

— Глядя на то, в какой вы форме, сложно поверить, что вас может смутить такая мелочь, как 11 килограммов. Но, полагаю, это была не единственная трудность на съемках…

— Ох, если бы! (Смеется.) По сценарию моему герою приходится очень много бегать, и для этого студия наняла мне тренера из Национальной футбольной лиги. «Это тебе не голливудская сказка», — говорил он и выжимал меня до последней капли! (Улыбается.) Дольше всего мы снимали в Мексике, и это тоже нелегко. Вы не поверите, но одна из сцен у нас развернулась на свалке, и мы провели там около двух недель! Когда будете смотреть фильм, то увидите только футуристичный мир, хотя на самом деле это всего лишь вертолеты, которые летали над нами и поднимали пыль, состоящую в большей степени из фекальных масс. Мы все покрылись ею с головы до ног, и это было просто ужасно! И представьте, мы снимаем, а Нил подскакивает ко мне, поднимает респиратор и сообщает: «Не переживай, сцена получилась офигенная!» Лично я старался об этом даже не думать!

— Да уж, актеру надо быть готовым ко всему… Не хотелось оказаться на месте Нила — попробовать себя в режиссуре?

— Очень хочется! Но я никак не могу найти подходящий проект. Даже нет, скорее, нужно еще набраться опыта и написать собственный сценарий, мне снимать это будет гораздо интереснее. Когда-то я говорил со Стивеном Спилбергом о режиссуре, и тот мне сказал: «Главное — начать с простой истории». А вообще, если бы я был режиссером, то, наверное, начал бы с порнофильма, тщательно прописав человеческие характеры. (Смеется.)

— Кого вы считаете своим главным учителем? Был ли кто-то, кто действительно повлиял на вашу жизнь и карьеру?

— Меня всю жизнь окружают потрясающие люди. Еще в драматической школе мне очень повезло с учителями. У меня был отличный преподаватель, которого звали Джерри Спеко. Думаю, он оказал на меня самое большое влияние. Есть одна вещь, которую он вдалбливал в наши головы постоянно, и эти его пять слов стали своего рода моей мантрой. Он говорил: «Просто делай свою работу, малыш». И теперь я повторяю это постоянно и в любой ситуации — и, знаете, работает!

— Глядя на вас, такого спокойного и уравновешенного, даже не верится, что когда-то вы совершали сумасшедшие поступки…

— Ответственность перед семьей кого угодно сделает серьезней! (Улыбается.) Я стал тщательнее все взвешивать, задумываться над происходящим. А когда мне исполнилось сорок, я почувствовал, что, возможно, я самый счастливый человек на земле! У меня отличная родня — мои дети (у Мэтта и его жены Лучаны Барросо — четыре дочери. — THR), родители, брат. И с работой все просто супер! А вообще, я довольно скучный тип — сразу после работы иду домой, и никаких тебе гулянок и тусовок. Даже не помню, когда последний раз смокинг надевал! (Смеется.)

— Кажется, супруга вас во всем поддерживает.

— Мы с женой действительно родственные души. Мне трудно представить свою жизнь без нее. Особенно родительскую жизнь. Я даже не представлял, насколько сложно быть отцом. Спасибо нашей старшенькой (Алексии, дочери Лучаны от первого брака, 14 лет. — THR), она выручает нас в трудных ситуациях. Вообще занятно: когда становишься отцом, только тогда-то и понимаешь, что чувствовали твои родители, когда растили тебя. Раньше мне казалось, что мама и папа воспитывали меня слишком строго, но теперь я их очень хорошо понимаю.