Проекты, подобные «Шпиону», обычно позиционируют как «крепкий жанр». Фильм, объединивший продюсеров «Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова» и телеканала «Россия», — это классическая история восхождения героя: опытный контрразведчик вербует необстрелянного парня для выполнения опасной миссии, от исхода которой зависит судьба всей страны. Лейтенант Дорин (Данила Козловский) — одаренный выпускник школы особого назначения — поступает в секретную спецгруппу «Затея», возглавляемую майором Октябрьским (Федор Бондарчук). Цель тактическая — вычислить немецкого агента экстра-класса, действующего в Москве под оперативным псевдонимом Вассер. Стратегическая — выведать, на какой день и час наметил фюрер начало войны. В характеристике лейтенанта уже значится первый разряд по боксу, знание радиодела, владение всеми видами оружия и баварский диалект «на уровне родного». А вот чутье и повадки, умение «читать» врага и бить без промаха — одним словом, то, «чему не учат в школе», — привьет «молодому» его наставник.

Режиссер Алексей Андрианов дает Андрею Мерзликину последние указания перед съемками сцены допроса

Борис Акунин, возглавляющий рейтинг самых популярных писателей современной России, вооружил создателей «Шпиона» мощным арсеналом драматургических средств и «вкусных» деталей. И первая ошибка, которую могли допустить продюсеры, — сделать ставку исключительно на фирменную акунинскую прозу. Однако литературный первоисточник они расценили в первую очередь как дерзкий творческий вызов, а уже затем — как подспорье. Сам Борис Акунин обеспечил проекту то профессиональное авторское видение, которым он всегда славился. Подписывая контракт на экранизацию романа, писатель настоял на том, чтобы полностью контролировать работу над фильмом: давал советы сценаристу и съемочной группе, лично утверждал режиссера и актерский состав (по этой причине даже Федору Бондарчуку пришлось пройти серьезные кинопробы). Преобладание экшна над лирикой, выдержанное в «Шпионском романе», потребовало от съемочной группы проверенных, но затратных постановочных решений. В ключевых сценах погонь, перестрелок и драк режиссер-дебютант Алексей Андрианов и оператор Денис Аларкон Рамирес сделали ставку на дорогую многокамерную съемку, которая позволила задать фильму взрывную динамику. Но для изображения Москвы, задуманной Акуниным, ни одно из решений, опробованных ранее, подойти не могло. «Шпионский роман», в котором выдвинута альтернативная версия развития исторических событий, требовал, чтобы его действие также разворачивалось в выдуманном, полумифическом городском пространстве.

Архитекторы, работавшие над проектом, ничего не понимали в компьютерной графике и отрисовывали все здания традиционно — от руки

«Это все чем-то напоминает крутую компьютерную игру, — вводит нас в мир «Шпиона» художник-постановщик Виктор Петров («Вор», «12»). — У нас все время открываются какие-то секретные ларчики, переходы на какие-то новые уровни, о существовании которых никто не подозревал». Москва, которую увидят зрители фильма, — воплощение сверхамбициозного сталинского генплана 30-х годов, который так и не удалось осуществить. Город мечты, в котором столкнулись две сильнейшие разведки мира, был отрисован специалистами лучших компьютерных студий страны. Архитектурная доминанта этого мира — четырехсотметровый Дворец Советов, увенчанный статуей Ленина, над созданием которого работала команда из CG Factory («Ночной дозор», «Дневной дозор», «Особо опасен», «Черная молния»). Где-то в облаках, у верхушки гигантского сооружения, проплывают цеппелины и винтокрылые бипланы, а по просторным проспектам, залитым майским солнцем, мчатся бьюики и паккарды. Из тени одной реальной высотки в тень другой, вымышленной, переползают двухэтажные троллейбусы, бегут по своим делам пешеходы…

На месте храма Христа Спасителя — Дворец Советов, задуманный как самое высокое здание в мире. Согласно неосуществленному проекту 30-х годов, его высота должна была составлять 420 метров

В просмотровом зале студии Piastro VFX («Особо опасен», «Черная молния»), которой доверили основную работу по «перестройке» столицы, супервайзер визуальных эффектов Дмитрий Токояков и его коллега Андрей Емельянов комментируют полученный результат. «Нужно было сделать город необычным, но при этом узнаваемым», — рассказывает Дмитрий. «Ведь если добавить на Тверскую пару лишних зданий, получится Манхэттен. Честно, мы пробовали, — подхватывает Андрей. — А огромный Наркомтяжпром, который планировали возвести на месте ГУМа, полностью рушит ансамбль Красной площади: Мавзолей рядом — как ларек сигаретный. Так что мы его на набережную Москвы-реки перенесли»... Продолжение статьи читайте в первом номере «The Hollywood Reporter – Российское издание» (в продаже с 26 марта).