Как детство Стивена Спилберга во время «холодной войны» повлияло на «Шпионский мост»

25.11.2015Энди Льюис

Режиссер при работе над шпионским триллером использовал свои детские страхи и фото отца из СССР.

Как многие дети, которые росли во время «холодной войны», Стивен Спилберг часто думал о конце света. В один день в начале 60-х, в разгар кризиса на Кубе, отец пришел домой и увидел, что 15-летний Стивен нарисовал карту с радиусом гипотетического взрыва, чтобы понять, будет ли уничтожен их дом. Он также наполнил ванну водой, потому что узнал из учебного фильма, который им показывали в школе, что после атомного взрыва свежая вода будет на вес золота. «Это было повсюду, - рассказывает 68-летний режиссер про страх перед концом света, которым тогда была охвачена Америка. – Это было по телевизору. Это было во всех газетах, да и во всех разговорах всплывала тема Судного дня».

Шестьдесят лет спустя, хоть мир и не погиб, Спилберг все так же наполняет ванну водой. В начале «Шпионского моста», драме, основанной на реальном случае обмена шпионов в 1962 году, сбитого американского пилота Фрэнсиса Гари Пауэрса и советского агента Рудольфа Абеля, есть такая сцена: адвокат Джеймс Донован (Том Хэнкс) приходит домой и видит, что его сын нарисовал радиус взрывной волны и наполнил ванну водой. «Я написал эту сцену, - говорит режиссер. – Более личной истории я и представить себе не могу».

Конечно,  Спилберг использовал свой личный опыт и ранее. «Инопланетянин» был навеян воображаемым другом-пришельцем, который помогал Стивену пережить развод родителей. На «Близкие контакты третьего вида» повлияла ночь, когда Спилберг смотрел с отцом на метеоритный дождь. Но «Шпионский мост», несмотря на взятую реальную историю, является самым личным фильмом режиссера и показывает часть его детства, которую он никогда не показывал. «Я еще не снял фильм, который бы рассказывал про мою жизнь и не думаю, что я когда-либо это сделаю», - когда-то говорил Спилберг. Но в своем новом фильме с бюджетом в 55 миллионов долларов он делает именно это. Его любимый актер произносит слова его отца и оживляет таким образом детское воспоминание: «Смотри, Стив, русские не сумасшедшие, и мы не сумасшедшие, так что до этого не дойдет».

«Я не хожу к психоаналитику, - пошутил Стивен на закрытом показе фильма 4 ноября. – Вместо этого у меня есть мои фильмы».

«Привет. Это Стивен. Слышал, что у вас есть для меня материал».

Мэтт Чарман только что вернулся в Лондон из Лос-Анджелеса , где безуспешно пытался продать идею фильма про героя времен «холодной войны», открыл голосовую почту в телефоне и остолбенел.

Да, материал у него был. 36-летний английский драматург провел несколько лет, собирая материал о Джеймсе Доноване, позабытой исторической фигуре (он умер в 1970). Чарман стал одержим им, наткнувшись на его фамилию в примечании к биографии Джона Ф. Кеннеди, написанной Робертом Даллеком. В примечание говорилось, что человек, который занялся переговорами о возвращении кубинских пленных, был тем же человеком, который вернул домой Пауэрса после того, как его шпионский самолет U-2 был сбит в советском воздушном пространстве (Пауэрс отказался есть капсулу с ядом, спрятанную в серебряный доллар). Как же обычный адвокат оказался в эпицентре не одного, а целых двух крупнейших обменов пленными времен «холодой войны»? Чарман решил копать глубже. Он обращался в библиотеку президента Кеннеди в Бостоне. Он перерыл архив New York Times. Он даже встречался с 70-летним сыном Донована, Джоном (в фильме его играет 11-летний Ноа Шнапп), в нью-йоркской кофейне. «Я посмотрел ему в глаза, - вспоминает Чарман, - и сказал: "Я хочу рассказать историю вашего отца”».

До судьбоносного звонка Чарман провел 20-минутную презентацию с описанием всех твистов и в сентябре 2013 года полетел в Лос-Анджелес продавать свой сюжет. Это сделка и не должна была пройти гладко. Триллеры про «холодную войну» не пользуются особой популярностью – вспомним хотя бы недавний фильм Гая Ричи «Агенты А.Н.К.Л.», провалившийся в прокате. Встреча Чармана с директором DreamWorks Джонатаном Айрихом прошла многообещающе, Чармана даже попросили рассказывать помедленнее, чтобы пересказать потом Спилбергу. Несмотря на это, Чарман вернулся в Лондон без каких-либо предложений. А потом вдруг услышал сообщение в голосовой почте. «Это было потрясающе, - делится он впечатлениями от телефонного разговора со Спилбергом пару дней спустя. – В детстве мои стены все были в плакатах его фильмов». Когда Чарман закончил рассказывать, Спилберг сказал: «Я в восторге. Насколько быстро ты сможешь написать сценарий?».

Делать фильм со Спилбергом – это всегда бешеная гонка. У него постоянно куча проектов, ждущих свободного места в его графике. В данном случае быстрота была особенно важна. У режиссера было окно длиной в год, прежде чем он начнет съемки сразу двух фильмов, «Большого и доброго великана» и «Первому игроку приготовиться». Для того, чтобы приступать к работе, сценарий «Шпионского моста» должен был появиться у него не позднее чем осенью 2014 года. Чарман работал в бешеном ритме, выдав сценарий через 5 недель. (Еще 6 ушло на его обработку Джоэлом и Итаном Коэн). Затем Спилберг послал сценарий Тому Хэнксу. «Когда он вот так сразу отправляет сценарий Тому, - говорит продюсер DreamWorks Кристи Макоско Кригер, - ясно, что Стивен настроен серьезно».

Хэнкса не пришлось долго уговаривать. Как только актер прочитал текст, он тут же стал гуглить Донована. «Мне нужно было посмотреть, как он говорит, - рассказал Хэнкс на закрытом показе 4 ноября, прибавив, что он своей игрой «добавил немного сиропа». Остальные актеры, в том числе Марк Райлэнс в роли Абеля, Эми Райан в роли жены Донована, Мэри, и Остин Стоуэлл в роли Донована, прошли кастинг довольно быстро. Художник картины, Адам Штокхаузен, искал локации, где бы можно было снять Берлин 1962 года. «Для Стивена было очень важно правильно показать Берлин того периода, - рассказывает Штокхаузен. – Существует мнение, что его быстро восстановили после войны, но это не так». В наши дни город совсем не похож на разбомбленные руины; со дня сноса стены в Берлине постоянно строятся новые здания. Но тут давно уже работающий со Спилбергом оператор Януш Камински предложил город Вроцлав, неподалеку от которого он вырос. Город действительно был немного похож на послевоенный Берлин, и стал походить еще больше, когда была построена стена длиной в 3 квартала, примитивное сооружение начала «холодной войны», просто «шлакобетонные блоки, скрепленные цементом», как говорит Штокхаузен.

Спилберг снял фильм всего за 59 дней, в свойственной ему манере. «Ты просто борешься с трудностями, пока не начинаются съемки, потом идет монтаж, а потом уже и все, начались каникулы» - описал он свой творческий процесс. Хэнкс, снявшийся в трех предыдущих фильмах режиссера, научился работать в этом ритме. «Он отличается от других режиссеров, - делится актер. – Он уже смонтировал весь фильм в голове до того, как мы что-либо сняли. Он мыслит кинематографически». Монтажер Майкл Кан давно работает со Спилбергом («Инопланетянин» - единственный фильм, на котором они не работали вместе с 77-го года) говорит приблизительно тоже самое: «Он снимает все для монтажной». Монтажная часто находится прямо рядом с трейлером Спилберга, чтобы Кан и режиссер тут же принимались за дело. И именно в этой части работы Спилберг делает самое важное. Например, в «Шпионском мосте» есть сцена в тюрьме с Хэнксом и Райлэнсом.  Режиссер и монтажер порезали ее на кадры, и чтобы подчеркнуть неподвижность и хладнокровие Райлэнса и нервное напряжение Хэнкса, показывали кадры с первым чуть дольше, чем со вторым. «Такие вещи работают на подсознательном уровне, но в них и кроется самое важное в кино» - говорит Спилберг.

В оригинальном сценарии была сцена в Москве, когда русские поставили Пауэрса и его разбитый самолет посреди Красной площади. Это тоже часть жизни Спилберга, перенесенная на экран. Отец Спилберга, Арнольд, инженер компании General Electric, был в тогда в Москве в командировке и видел, как из крушения Пауэрса сделали целое пропагандистское шоу. Арнольд, которому сейчас 98 лет, даже показал старые фото, которые он тогда сделал. Но строительство макета Красной площади сильно увеличило бы бюджет, так что Спилберг вырезал эту сцену из окончательной версии сценария. И все же, возвращаясь к теме автобиографичности, режиссер говорит: «Я не забыл эту историю. Как только я услышал идею Мэтта, я понял, что между найденной им историей и моими воспоминаниями о детстве во время «холодной войны» есть несомненная связь».