«Кино просто обязано быть вызывающим»

30.08.2013Rhonda Richford

«Кино просто обязано быть вызывающим»

Скандалист и вуайерист Франсуа Озон с одинаково невозмутимым видом разбирает женскую сексуальность на комплексы и объясняет, почему он никогда не будет работать в Голливуде. Перед премьерой картины «Молода и прекрасна» THR встретился с ее режиссером, который уверен, что через мысли о проституции проходит любая девушка.

Ваш фильм «Молода и прекрасна» — о взрослении девушки, но его сюжет далеко не невинен. Что вас побудило рассказать эту историю именно в таком, прямо скажем, неблагонравном ключе?

В самом начале моей карьеры я снимал фильмы только о подростках. Так что мне просто захотелось вернуться назад и сделать еще один фильм об отрочестве и показать совсем другую его сторону. Во французском кинематографе принято идеализировать тинейджеров и ностальгировать по этому возрасту — для меня же это был самый трудный период в жизни.

Но все же между историей преодоления возрастных сложностей и вашей крайне экстремальной картиной — большая разница.

Кино просто обязано быть вызывающим, выводящим из равновесия: интересно смотреть только на ту реальность, которая отличается от нашей собственной. К тому же я не 
собираюсь делать так, чтобы мои зрители чувствовали себя комфортно. Я хочу, чтобы они оказались в ситуации, которую не понимают, и рассчитываю на умную, думающую аудиторию. Я знаю, например, что для американцев такой подход может стать проблемой, потому что они предпочитают, чтобы им разжевали финал, объяснили что к чему. Но для меня интереснее всего задавать вопросы. Я не политик, чтобы давать ответы.

Почему из всех спорных тем вы выбрали главной именно проституцию?


Многие приходят в ужас от одной мысли о том, что женщина может продавать себя за деньги, но ведь есть вещи и пострашнее этого — анорексия, наркотики, суицид. А как часто бывает, что мы видим семьи, вполне нормальные на первый взгляд, в которых все прекрасно, а потом внезапно узнаем, что сын совершил самоубийство. И наша первая реакция: «Почему? Все же было так хорошо»... Я хотел показать, что в этом возрасте, в 17 лет, внутри подростка происходит ожесточенная борьба, и именно такие поступки, противоречащие общественной морали, позволяют это нейтрализовать и противопоставить себя обществу. Для девочек это нормально — думать о сексе и проституции, к тому же моя героиня на самом деле практически невинна, ведь она не осознает всю опасность ситуации. Как и все подростки, она думает, что бессмертна, и ничего не боится.

Подозреваю, что у мужчин и женщин будет разная реакция на ваш фильм.

Женщины поймут картину намного лучше. Мужчины, скорее, испугаются и подумают: «О господи. Это что, все творится у них в голове?» Моя героиня очень сильная, и я думаю, что многие женщины будут ассоциировать себя с ней, потому что проституция — это распространенная фантазия. Это вовсе не означает, что все горят желанием выйти на панель, но сама эта идея вполне нормальна для женской сексуальности.

Почему вы так в этом уверены?

Я говорил с десятками психологов и с очень многими женщинами, и все они твердили одно и то же. Да ведь все это знают! Ну, может быть, разве что кроме американцев. (Улыбается.) И это вполне объяснимо, потому что сексуальность основана на комплексах. И быть желанной, быть для кого-то объектом вожделения, быть использованной — это разновидность пассивности и подчиненности, которую подсознательно ищут женщины. Так что такая фантазия — вполне обычное дело. И поэтому для меня очень важна сцена с Шарлоттой Рэмплинг, в которой она говорит, что проституция была ее навязчивой идеей, но ей так и не хватило смелости ее реализовать. Она была слишком застенчива.

В этом году вы были в жюри Берлинского кинофестиваля. Изменилось ли ваше отношение к тому, как ваш фильм оценивают критики, после того как вы сами стали судьей?

Мне очень понравилось быть в жюри, это очень любопытный опыт. Порой было даже забавно — такие жаркие дискуссии разгорались после просмотров. Мне

стало понятно, что голосование на фестивале очень сложно назвать действительно демократичным. Тебе приходится в обязательном порядке кого-то поддерживать, и чаще всего большинство голосов получает не самый лучший фильм — по твоему мнению. К тому же нельзя не учитывать случай. Помню, однажды одна картина показалась мне настоящим шедевром, но я был такой один, всем остальным она категорически не понравилась. Так что по большому счету это игра.

Вы весьма плодовитый режиссер — выпускаете по фильму в год. Как удается выдерживать такой темп?


У меня много друзей-режиссеров, которые постоянно твердят о том, как они устали работать. Меня же куда больше утомляет продвижение фильма, чем его создание. Если бы у меня была возможность делать два фильма в год, я бы с удовольствием их снимал. Идеальное для меня место — Голливуд 1940–1950-х годов, когда режиссеры не были звездами. Они всегда были за сценой и не участвовали в промоушене, так что один и тот же человек мог снять мюзикл, а потом сразу же приступить к вестерну — и это было прекрасно. Современный голливудский подход мне совсем не близок — он скорее коммерческий, чем художественный. А я не имею понятия о том, как строить маркетинговую политику фильма, и совершенно не думаю о своем будущем в кино.

Фильм «Молода и прекрасна» в российском прокате с 29 августа.