Моника Беллуччи: «Время на моей стороне»

30.09.2014Анна Сергиенко

Моника Беллуччи никогда не считалась с общественным мнением и твердо знала, чего хочет от жизни. Игнорируя критиков, гордо шла к покорению новых актерских вершин. Но, добившись признания в Голливуде, вернулась в Европу — к двум дочерям и скромным итальянским фильмам. С изумлением вспомнив, что главной европейской красавице в сентябре исполняется пятьдесят, THR задумался, с каким багажом подходит актриса к непростой для каждой женщины дате.

Этот материал был опубликован в сентябрьском номере «The Hollywood Reporter – Российское издание».

На пресс-конференции картины «Чудеса» режиссера Аличе Рорвахер, которая состоялась на минувшем Каннском кинофестивале, актрису бестактно спросили о возрасте. Дескать, ваш новый фильм, конечно, отличный, но нас волнует другое: как вы встретите роковой сентябрь. На журналиста зашикали, Моника опустила ресницы, но все же ответила: «Я счастлива, что живу. И что дожила до таких лет. Я еще многому хочу научиться. У меня двое маленьких детей, и я чувствую себя лучше, чем прежде. Знаю, все так говорят, но я ничего не хочу менять в жизни».

Тогда еще никто не знал, что автор картины получит второй по значению приз фестиваля, поэтому все взгляды на премьере были устремлены на Монику, одетую в черные кружева. На статусных кинособытиях (презентации украшений и косметики не в счет) Беллуччи не появлялась довольно давно, и пресса почти перестала писать о ее актерских талантах. После громкого развода с Венсаном Касселем журналисты предпочитали обращать внимание на ее новые морщины: публично увядающая красавица — редкое шоу.

Чтобы выстоять, ей срочно нужны были новые необычные проекты: сняться в картине маленькой и ироничной или, напротив, амбициозной и большой. Кажется, Монике удалось поразить обе мишени: за скромными «Чудесами» вот-вот последует новый фильм Эмира Кустурицы о любви на фоне югославской войны.

А ведь только недавно начали утихать крики злопыхателей: мол, актриса из Моники весьма посредственная, она везде одинаково холодная и отстраненная, в каждом фильме ходит в лучшем случае в пеньюарах... Но когда нужно изобразить богиню, Марию Магдалину или, на худой конец, Клеопатру — никого органичнее не найти. Проблема лишь в том, что сопереживать ее персонажам не так уж и просто. Именно этот упрек актриса слышит с начала 1990-х — с того момента, как решила покинуть подиум ради кино.

Первым заметным появлением на экране Беллуччи обязана Роману Копполе, племяннику Фрэнсиса Форда Копполы, который буквально влюбился в ее фотографию на обложке одного из журналов. Роман страстно хотел познакомиться с красавицей и уломал дядю взять ее в свой новый фильм. По счастью, создатель «Крестного отца» готовился к съемкам «Дракулы», и ему нужны были девушки с яркой внешностью на роли «невест» вампира. Минутный, полный эротизма эпизод стал началом артистической карьеры Моники.

Но настоящий прорыв случится позже, после нескольких скромных партий в итальянском кино. Роль ускользающей красавицы Лизы в детективной мелодраме «Квартира» стала поводом для номинации на «Сезар» (европейский аналог премии «Оскар») и для знакомства с будущим мужем Венсаном Касселем.

«Меня пригласили сниматься не потому, что я выдающаяся актриса, а потому, что неплохо выгляжу, — признавала Беллуччи. — Но я хотела заинтересовать людей чем-то большим. Пришлось сильно потрудиться. Зато предложения, которые я сейчас получаю, с каждым годом становятся все интереснее. Оказалось, что время на моей стороне».

Все ее героини, впрочем, как были красавицами, так ими и остаются. Чтобы произвести на публику впечатление, Беллуччи не пришлось ни обриться наголо, подобно Деми Мур, ни набрать, подобно Шарлиз Терон, пятнадцать кило для роли. Ее кинобенефис — настоящее олицетворение красоты.

Опущенный взгляд, драматичные черные одеяния и чувственность, косящая без разбора все мужское население деревушки, — такой предстала героиня Моники в ностальгической драме «Малена», снятой оскароносным итальянцем Джузеппе Торнаторе. Образ героини был во многом близок актрисе — провинциальной итальянской девушке, выросшей в местечке Читта-ди-Кастелло, где рано ложатся и рано встают.

После успеха «Малены» у создателей комикса «Астерикс и Обеликс» не осталось сомнений: вот актриса, достойная стать Клеопатрой! Украшенная дизайнерскими тиарами и египетскими стрелками у глаз, Беллуччи выглядела ничуть не менее величаво, чем каноническая царица экрана — Элизабет Тейлор.

Однако в следующей же работе, скандальной «Необратимости» Гаспара Ноэ, Моника поставила на карту свой главный капитал — абсолютную красоту. Сцена изнасилования героини в подземном переходе заставила содрогнуться ко всему, казалось бы, привычную публику Каннского фестиваля.

Это был не просто жестокий акт, растянувшийся на девять бесконечных минут. У всех на глазах уничтожали образ вечной женственности. Фестивальные знатоки поспешили сделать из этого преждевременный вывод: Монику Беллуччи ждет карьерный закат. Актриса, впрочем, и не думала уходить со сцены — именно после «Необратимости» в ее жизни начался голливудский период.

Не то чтобы он оказался удачным и плодотворным. Знойная итальянка в прагматичной Америке так и осталась красавицей на экспорт. Не слишком успешный в прокате боевик с Брюсом Уиллисом «Слезы солнца» явил миру необычный образ Беллуччи, которая разгуливает по охваченным войной джунглям без прически и макияжа, как и подобает врачу гуманитарной миссии. Больше подобных «вольностей» она себе не позволяла.

Во второй и третьей части легендарной «Матрицы» тогда еще братьев Вачовски (один из них, Ларри, превратился в сестру Лану три года спустя. — THR) актриса привычно покачивала бедрами и испытывала женскую власть над Нео. В «Страстях Христовых» Мэла Гибсона каялась с истовостью самой прекрасной грешницы на земле. В «Братьях Гримм» Терри Гиллиама — околдовывала героя Хита Леджера в образе Зеркальной королевы, одетой в красно-золотое.

Иными словами, украшала и оттеняла, играя почетную роль вишенки на праздничном торте. И не уставала повторять: «Я никогда не смогла бы жить в Голливуде. Здесь все помешаны на красоте и молодости куда больше, чем в Европе. Когда американским актрисам исполняется сорок, они сходят с ума. К тому же индустрии нужны молодые женщины, так непохожие на меня. Я никогда не буду худой. Я ленива и очень люблю поесть. Но кому какое дело?»

Беллуччи не изменила ни итальянскому гражданству, ни своей уютной квартире в Риме. К моменту расцвета ее карьеры, который пришелся на середину нулевых, у актрисы появилась первая дочь Дева, и с ней Моника тоже говорила исключительно на родном языке.

А Голливуд, словно обидевшись на европейскую гордячку, потихоньку перестал ею интересоваться. Время от времени она все же снималась в Америке: то в артхаусной «Частной жизни Пиппы Ли» Ребекки Миллер, то в многомиллионном, но провальном «Ученике чародея» с Николасом Кейджем.

Однако прежний ажиотаж поутих. Да и Моника все чаще говорила о том, что поддерживать интерес к себе частым появлением на публике не желает: «Я скучаю, когда меня окружают люди с сигаретой и алкоголем, и, оставаясь вечером дома с любимыми малютками, радуюсь, что жизнь проходит мимо. Мне уже не так интересно ходить по премьерам и фотографироваться на красных дорожках. Я лучше побуду с детьми».

В Старом Свете беглянку из Голливуда приняли как родную. Вот уже лет восемь как Беллуччи нашла для себя тихую гавань: маленькое европейское кино, где у нее всегда главные роли и неизменное амплуа возлюбленной. Моника в десятый раз снялась с Венсаном Касселем, играла с Жераром Депардье, Софи Марсо, Луи Гаррелем, нашей Ксенией Раппопорт и прочими национальными звездами. В сорок пять родила второго ребенка, а в сорок семь еще охотно раздевалась перед камерой.

Со стороны, однако, казалось, что за минувшие десять лет она превратилась в памятник самой себе: ни заметных проектов, ни ярких актерских работ. И вот появляются «Чудеса» — лента о семейных отношениях, в которой Беллуччи предстала в образе дивы с серебряными волосами, рекламирующей гастрономический конкурс. Всего несколько экранных минут — считай, эпизод, — однако Канны не могли от нее оторваться.

То ли будет в следующем мае, когда на Лазурный Берег приедет сербский смутьян Кустурица с картиной «Любовь и война». О новом проекте двукратного обладателя «Золотой пальмовой ветви» известно не так уж много: у Беллуччи главная женская роль, а в ключевой сцене она эффектно купается в свадебном платье. И, признайтесь, какое имеет значение, что эта обольстительница в белом перешагнула полувековой рубеж?