«Никогда больше не буду делать кино о России!»

24.01.2014Заира Озова

Эксклюзивное интервью с продюсером шпионского триллера «Джек Райан: Теория хаоса» Лоренцо ди Бонавентурой.

В минувшие выходные в Лондоне состоялся международный пресс-джанкет, посвященный фильму «Джек Райан: Теория хаоса», который уже с прошлой недели идет в российском прокате. У THR была возможность провести 20 минут с глазу на глаз с продюсером картины Лоренцо ди Бонавентурой. Горячо обсуждая антироссийскую направленность фильма, корреспондент и продюсер за малым не подрались.

– Персонаж Джек Райан был создан Томом Клэнси во время «холодной войны», когда Россия была «империей зла» и главной угрозой для Запада. «Холодная война» вроде как закончилась, так почему же Россия по-прежнему главная угроза?

– В мире есть три страны, так или иначе представляющие угрозу всеобщей безопасности: это Россия, Китай и США. Что не мешает им быть сверхдержавами, кто бы что ни говорил. Поэтому если вы хотите придать вашему сюжету международное значение, вам придется вовлечь в него одну – а лучше две – из этих стран. Пришлось выбирать между Россией и Китаем (смеется). На самом деле, нам нужен был антагонист: очень богатый, очень корыстолюбивый, состоящий в мутных отношениях с правительством. За этим персонажем мы и отправились в Россию.

– Отправились в Россию и сняли антироссийское кино...

– Ну нет, перестаньте, никакое это кино не антироссийское. Мы выступаем не против всей страны, а против алчных и коррумпированных олигархов, черты которых собраны в персонаже Кеннета Браны (он же является и режиссером фильма – прим. THR). Не поверите, я очень люблю Россию: когда я был ребенком, я 10 раз ездил в Советский Союз. У меня с вашей страной продолжительный и крепкий роман, поэтому я первым вступлюсь, если кто кинется ее обижать. Просто нам в фильме нужен был враг – сильный, умелый и внушающий не только страх, но и уважение.

– Ну ладно, с главным злодеем все понятно... Но почему же все остальные русские персонажи в фильме либо плохие, либо тупые, либо и то, и другое?

– (смеется) Я смотрю, вы прямо горой за свою страну!

– Да нет, не то чтобы прямо горой, но хочется же справедливости.

– Хорошо, ну разве не справедливо, когда все эти люди, входящие в свиту главного злодея, оказываются плохими или тупыми? Им по статусу положено, ведь они герои-функции, ведущие нас к хеппи-энду. Тогда как сам Черевин (персонаж Кеннета Браны – прим. THR) – интеллектуал, любитель русской поэзии, хорошего вина и красивых женщин. Ну, да, он замыслил порушить мировую экономику, но он хотя бы не идиот. К тому же мы часто в фильмах показываем американцев идиотами, но ни у кого же не создается впечатление, что абсолютно все американцы такие (задумывается). Не создается ведь, я надеюсь? (смеется)

– При этом вы выпустили фильм про русских идиотов в канун Олимпиады в Сочи, когда патриотический дух по идее должен подскочить до предела. Думаете, это способно как-то повлиять на выступление «Джека Райана» в прокате?

– Мы это, само собой, не подгадывали – в эти же дни фильм вышел на множестве других рынков. Так что давайте считать это неудачным стечением обстоятельств. Хотя, насколько я знаю, именно в связи с Олимпиадой многие в России озлоблены на пресловутых олигархов. Возможно, они увидят в фильме то зло, о котором они и так знали – связанных с правительством коррумированных и ненасытных толстосумов.

– Озлоблены не только в связи с Олимпиадой, а вообще, по жизни. Ну ладно, с этим тоже разобрались. А расскажите, почему вы не наняли только русских актеров, чтобы играть русских персонажей?

– Мы их всех нанимали из Лондона, поэтому сколько русских здесь нашли, столько и задействовали (смеется). Вообще я несколько удивлен, что вы до этого докапываетесь. В Голливуде постоянно кто попало играет персонажей разных национальностей. Поэтому когда я нанимаю актера, мне не важно, украинец играет американца, или итальянец – русского, или зимбабвиец – камерунца. Да нам все равно! И вам должно быть все равно. Так что заканчивайте с этим вашим шовинизмом уже (смеется).

– Нам было бы все равно, если бы вы не заставляли их говорить по-русски!

– Да, здесь мы ошиблись, согласен. Этого делать не надо было. Русский вообще не самый простой язык для англоязычного человека, особенно когда дело касается произношения. Как вам акцент Кена, кстати? Он справился?

– Трудно сказать. Иногда, когда он говорил по-русски, даже я ничего не понимала без английских субтитров. Зачем вы его так мучили?

– Из-за этого решения меня теперь ненавидит не только вся Россия, но и сам Кен (смеется). Но слушайте, можете мне назвать хоть одного русского актера, чье имя на слуху во всем мире?

– А разве обязательно, чтобы оно было на слуху?

– Ну конечно! Это ведь серьезный бизнес, а не театральный кружок. Нам нужна была в этой роли звезда, а Кеннет Брана – узнаваемое по всему миру лицо и один из лучших актеров нашего времени. Его боготворят в Британии, уважают в Европе и Америке, поэтому нам было важно, чтобы его аудитория пошла на наш фильм. Если бы вместо Кена был Вася Пупкин, вряд ли кто-то ради него кинулся бы покупать билет в кино, согласитесь. А кстати, почему вы не упомянули Михаила Барышникова? Он ведь русский, говорит по-русски, известен на весь мир. Мы могли бы его нанять на роль Черевина, а не просто министра! Вот видите, вы на меня так долго нападали, что я и сам на себя начал нападать (смеется).

– Да что вы, никто не вас не нападает! Я вас даже сейчас благодарить буду, приготовьтесь. Спасибо, например, что вы показали нам Москву – всегда приятно видеть нашу столицу на большом экране.

– Слава богу, хоть чем-то я вам угодил, ха-ха! В Москве мы снимали четыре дня, и это были экстерьерные съемки, в основном общие планы, чтобы придать картинке масштаб и убедительность. Все остальное время роль Москвы играли попеременно Ливерпуль и Манчестер (смеется). Мне было особенно интересно, что современная Москва совсем не похожа на ту, которую я видел в детстве много раз и какой ее показывают в фильмах, где все действие крутится вокруг Кремля. Нет, мы тоже Кремль со всех сторон показали, но ведь Москва – современный мегаполис, и в нем есть районы, которые застроены зданиями из стекла и бетона. Мы старались показать сбалансированный город, с историческими достопримечательностями с одной стороны и бизнес-центрами – с другой.

– Вы не поверите, но у меня больше не осталось ни одного вопроса про Россию...

– Да неужели? Я вам клятвенно обещаю, никогда больше не буду делать кино о России (смеется). Вы не первая, кто меня по этому поводу журит. Знаете, в фильме есть такой момент, когда Черевин говорит Джеку Райану: «Вы, американцы, думаете, что вы такие прямолинейные, но вы, похоже, просто грубые». На что тот отвечает: «Вы, русские, думаете, что вы такие поэтичные, но вы, похоже, просто обидчивые». И я в последнее время все чаще думаю, что это правда! (смеется) Мы грубые, а вы – обидчивые. Вот и разобрались.

– Заметьте, вы продолжаете говорить о России, даже когда я вас о ней не спрашиваю! Срочно меняем тему. Как вам Крис Пайн в роли Джека? Справился?

– Знаете, Крис сам по себе очень любит размышлять и анализировать, поэтому он так отлично подходил на роль персонажа. Важно было сделать его таким, чтобы зритель ни на секунду не усомнился: этот человек – светлая голова. Такое обычно невозможно сыграть убедительно: если ты глуп, то какие бы ты умные вещи ни говорил по сценарию, тебя будут выдавать пустые глаза. Поэтому природные данные Криса и его интеллект очень помогли в работе над персонажем. При этом Джеку Райану приходится применять физическую силу, и Крис и в этом не подкачал. Ко всему прочему он еще и очень хорош собой. Это тоже не помешало.

– Да уж, этого у него не отнять. Любопытно, что Джек убил человека голыми руками и долго по этому поводу рефлексировал – не вполне обычные переживания для героя шпионского триллера.

– В том-то и дело, Джек – обычный человек, такой же как мы с вами. Да, у него супермозг. Да, он работает на ЦРУ. Но вообще он не убивает людей, в его обязанности входят совсем другие вещи, поэтому он так завис над трупом своего врага, которого только что утопил в ванне. Джейсон Борн даже глазом не моргнул бы. Отряхнулись бы и дальше пошли Бонд и Солт. А Джек же переживал до конца фильма. И, мне кажется, примерно так и происходит в реальной жизни с нормальными людьми – с тем фактом, что вы убили человека, вы долго не сможете смириться.

– Вы уже подумываете о сиквеле?

– Нет, это плохая примета – надо сначала посмотреть, как соберет первый фильм. Но если зритель проголосует за фильм рублем, мы тут же начнем думать, в каком направлении дальше двигаться.

– Направление можно легко подсмотреть в книгах Тома Клэнси. Думаете, этот фильм сможет перезагрузить франшизу?

– Я вообще не считаю это перезагрузкой – это скорее приквел к четырем другим фильмам, это история становления персонажа. Трудность тут заключалась в том, что не было одной книги, которая бы служила нам основой. Мы взяли всю вселенную, созданную Томом Клэнси, слили ее в один котел и принялись выуживать оттуда нужное. Мы ничего не выдумывали: Джек работал на Уолл-стрит, разбился на вертолете, женился – ну, почти женился – на докторе. Все это мы в той или иной мере видели в предыдущих фильмах о Джеке Райане. В нашем фильме герой переживает как минимум три решающих события в его жизни: встречает любовь всей жизни, отправляется на войну, убивает человека. Каждое из этих событий способно серьезно повлиять на кого угодно, но все это происходит с Джеком в первой половине фильма.

– Плюс к этому его еще вербует ЦРУ.

– Вот именно. Мы ничего не оставили для сиквелов (смеется). Если, конечно, таковые будут.

– Кстати, как вы думаете, почему в наши дни Голливуд поглощен эксплуатацией уже существующих материалов? Почти каждый успешный фильм – это или сиквел, или приквел, или экранизация. Кино основывают на чем попало: от аттракциона в тематическом парке до серии игрушек. Что же стало с оригинальными идеями?

– Да, меня эта тенденция тоже печалит, хоть я и сам продюсирую подобные франшизы. Но здесь есть и позитивные моменты. Например, аудитория – как телевизионная, так и киношная – всячески дает нам понять, что ей интересна более полная картина мира. В самых успешных сериалах наших дней эпизоды связаны между собой сквозным сюжетом, и это касается даже комедий. Аудитории хочется продолжений, а в наши задачи входит подавать аудитории то, что ей хочется. Я все же надеюсь, что именно это стоит во главе угла – возможность угождать аудитории, а не возможность срубить с нее больше денег. А с другой стороны, в этом году было довольно много успешных оригинальных фильмов – возьмите «Гравитацию», «12 лет рабства», «Аферу по-американски». Есть какая-то высшая справедливость в том, что три самых интересных оригинальных проекта года будут бороться между собой за «Оскары».