Пол Лаверти: «Все развлекательные фильмы на самом деле социальные»

27.10.2016Дмитрий Карпюк

Накануне выхода в прокат получившей «Золотую пальмовую ветвь» картины «Я, Дэниел Блэйк» сценарист Кена Лоуча рассказал THR о виденных им зверствах в Центральной Америке, бюрократической машине, методе работы над текстами и любви к футболу.

Вчера в Москве в рамках открытия фестиваля «Бритфест», оргинизованного Британским советом совместно с компанией СoolConnections, состоялась премьера фильма Кена Лоуча «Я, Дэниел Блэйк», получившего в этом году «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. THR смог поговорить со сценаристом фильма Полом Лаверти, работавшим с режиссером над 12 картинами, о его работе правозащитником, умении проводить журналистские расследования и социальном кино как таковом.

В вашем последнем фильме с Кеном Лоучем «Я, Дэниел Блэйк» совершенно замечательный главный герой, персонаж Дейва Джонса. Создается впечатление, будто вы знакомы с его персонажем многие годы. Он был основан на ком-то, кого вы лично знаете или это персонаж из газетной статьи, в которого вы вдохнули жизнь?

На самом деле все было сложнее. Я пообщался с сотнями людей, это было настоящее журналистское расследование. Я разговаривал с людьми в Шотландии, в Англии, с экспертами, которые знают всё про закон о пособии, с преподавателями в институтах, занимающимися статистикой. Я говорил с информаторами, которые просили меня сохранить их анонимность, иначе они потеряют работу. Но в основном я общался с людьми, которые пережили подобную ситуацию. Я посетил множество благотворительных продовольственных фондов и там услышал кучу историй от людей, стоящих перед выбором – заплатить за отопление или накормить детей. Это удивляет людей, ведь Великобритания одна из самых богатых стран в мире, но и там есть настоящая нищета. Система выплаты пособий очень сложная – для стариков она одна, для инвалидов или молодых людей – совсем другая. Там масса бюрократических нюансов. Так что Дэниел Блэйк и Кэти Морган абсолютно вымышленные персонажи, но они созданы на основе всех тех материалов, которые я собрал. Я придумал героя, в которого вложил много всего услышанного во время моего расследования. Любопытно, что теперь газеты вроде The Guardian стали обращать внимание на творящуюся несправедливость и жестокость. Знаете, очень старые люди, которых заставляют работать и тому подобное. Так что мало того, что фильм хорошо приняли критики и зрители, он вызвал и какой-то отклик в прессе. Можно сказать, задел за живое.

Вы ездили по Центральной Америке в составе правовой организации и, видимо, видели много жестокостей и беззаконий. А потом вдруг вы стали сценаристом. Это был постепенный процесс или вы просто проснулись с мыслью: «Хватит, всех проблем не решишь, теперь я буду про них писать»?

Хороший вопрос. Я был в Центральной Америке около 3-х лет и видел, как США систематически уничтожают разные страны изнутри. Я был в Сальвадоре, меня там арестовали пару раз. Парень, с котором мы путешествовали по Гватемале, через какое-то время пропал без вести. Я был тогда молодым идеалистом. И когда моя наивность немного улетучилась, я подумал: «А почему бы не попробовать достучаться до людей с помощью кино? Я же могу писать про то, что вижу». Прямо из Центральной Америки я написал письма нескольким режиссерам, в том числе Кену Лоучу, и приложил тезис сценария, основные идеи. Откликнулся только он.

Расскажите подробнее, что стало началом вашей прекрасной дружбы с Лоучем?

Лоуч перезвонил мне, когда я был уже в Шотландии. Я в это время мыл посуду, помню, что взял трубку, а рука вся в пене. И тут слышу голос: «Привет, это Кен Лоуч. Если будешь как-нибудь проездом в Лондоне, может, выпьем чаю?». Мы встретились, его заинтересовала моя история про Центральную Америку, он предложил: «Распиши пару сцен поподробней». И в очень сжатый срок я написал сценарий «Песня Карлы». Я сразу получил деньги от продюсера, что довольно здорово для начинающего сценариста, но между написанием и выходом фильма прошло 5 лет. Тогда много всего изменилось в мире, Советский Союз перестал существовать. Уверен, что и вас это слегка коснулось. Ну и за это время Кен поработал с другими сценаристами и снял «Отбросы общества», «Земля и свобода», еще пару фильмов. А потом после выхода «Песни Карлы» мы начали работать вместе уже на постоянной основе, у нас пошли фильмы один за другим. Потом мы сняли фильм в Глазго «Меня зовут Джо». На тот момент мы долго снимали в Никарагуа, все постоянно травились, потому что там плохая вода. Кроме меня (смеется). Кен постоянно говорил: «Давай уже вернемся поближе к дому!». До этого он еще снимал в Испании «Землю и свободу» и сильно устал вдали от родной земли. Я предложил: «Как насчет фильма в Глазго?». Приблизительно так родился «Меня зовут Джо» с прекрасной ролью Питера Маллана.

В фильмах по вашим сценариям снимались такие замечательные актеры – Роберт Карлайл, Питер Маллан, Киллиан Мерфи. Когда вы пишете сценарий, у вас бывает перед глазами конкретный актер, про которого вы думаете: «Вот он бы здесь идеально смотрелся»?

Нет, это происходит иначе. Кен говорит по этому поводу: «Надо найти человека, который сделает нашего персонажа живым». Мы с Кеном вместе проводим кастинг, он составляет список актеров, и во время проб я принимаю участие, часто говорю за того или иного персонажа. Помню, на пробы фильма «Милые шестнадцать лет» пришел Мартин Компстон (исполнитель главной роли – прим THR). Он был совсем юный, только закончил школу. И я его там немножко пошпынял, поорал, чтобы добиться от него реакции. Кен всегда говорит: «После сценария кастинг занимает второе место по значимости». Если вы не ошиблись в актере, у вас есть шанс снять хороший фильм. Если вы ошиблись – вы в жопе.

Как вы вообще сотрудничаете? Что предпочитаете - почту, телефон или личные встречи?

Все подряд. Шлем друг другу смски, ссылки на газетные статьи. Часто говорим по телефону. В какой-то момент я стал жить в Мадриде, потому что моя спутница жизни – испанка (Исиар Больяин, актриса и режиссер, для двух фильмов которой Лаверти написал сценарий - прим. THR), так что мы часто обменивались имейлами. Но и встречаемся мы тоже часто. Мы ведь еще и близкие друзья, так что разговоры у нас не только о кино, но и о жизни, о политике, о футболе. Футбол очень важен! Я без него не могу жить.

Помню ваш фильм на футбольную тему с Эриком Кантона, «В поисках Эрика». Он, как и «Доля ангелов», кажется более веселым, чем ваши остальные сценарии, хотя там тоже есть социальная проблематика.

Да, это такие сказки нашего времени. Но в «Доле ангелов» очень серьезный подтекст. Это история молодого парня с ребенком, который хочет обеспечить достойное будущее себе и своей семье. Поиски подруги, дома, работы – все экзистенциальные вопросы нашей жизни там есть.

А теперь вы вновь вернулись к чисто социальной драме.

После общения с людьми, которые выбирают между едой и отоплением, я понял, что надо рассказать про правду жизни без прикрас, очень простым языком. До этого мы сняли исторический фильм «Зал Джимми», продолжение «Ветра, качающего вереск», события которого происходят 10 лет спустя. Эта история основана на реальном персонаже, Джимми Гролтоне, который открыл танцевальный зал, чтобы люди могли веселиться, общаться, танцевать, а католическая церковь выступила против и раздавила его. С историческим кино вообще непросто – надо обращать внимание на огромное количество деталей, одежду, не допускать никаких идиотских анахронизмов в кадре. А с новым фильмом мы захотели сделать что-то быстрое, современное.

То есть на историческом кино вам приходится более углубленно работать над сценарием? Или времени на подготовку всегда уходит приблизительно одинаково?

Работа всегда кропотливая. Мы же пытаемся снимать кино на разные темы. «Ветер…» был про гражданскую войну в Ирландии, «Хлеб и розы» - про работу мексиканских эммигрантов в Лос-Анджелесе, «Песня Карлы» - про Никарагуа. Так что каждая история предполагает серьезную подготовку. Не бывает, чтобы ты быстро написал сценарий и все, гуляй себе. Надо провести серьезное журналистское расследование. Но вы не можете просто принести режиссеру журналистскую статью с обилием фактов. Надо разобраться, в чем заключается сама история. Например, в фильме «Я, Дэниел Блэйк» я пытался понять, почему в бюрократическом аппарате столько жестокости, почему правительство выбирает самых уязвимых граждан и так с ними обращается. Почему против безработных применяются такие драконовы меры? Мне было интересно понять, что происходит под внешним слоем. Очень сложно придать драматизм бюрократии, всем этим 52-страничным анкетам и формулярам с идиотскими вопросами. Так что тут еще была важна дружба между двумя этими маленькими людьми. Это и тронуло зрителей – контраст между жестокостью государства и добротой двух простых людей.

Есть ли какие-то современные фильмы, которые затрагивают серьезные темы и которые вам понравились?

Проблема в том, что у меня трое сыновей, так что на кино остается мало времени.

А про сериал Дэвида Саймона «Прослушка» вы слышали?

Да-да, я читал интервью с автором сценария и слышал, что это хорошее кино. К сожалению, у меня совсем нет времени его посмотреть, но я знаю, что он тоже проделал серьезную исследовательскую работу перед написанием, так что в этом мы похожи.

Да, у него тоже много абсолютно живых, достоверных персонажей и при этом социальных и политических вопросов.

Знаете, вообще часто наклеивают ярлык «социальная драма» или kitchen sink драма, а ведь если задуматься, то и все развлекательные фильмы на самом деле социальные. Для меня это просто истории про нашу жизнь. Многие голливудские фильмы очень политические, очень «правые» по духу, но их называют развлекательными. Возьмем хотя бы старый пример - «Прямая и явная угроза», триллер про ЦРУ. Я видел, как эти ублюдки пытали и убивали людей в Центральной Америке, а потом про это сняли «развлекательное кино». Так что не вижу смысла ставить никакой ярлык на фильмы – фестивальное кино, артхаусное, социальное. Для меня это все просто истории. Я так разошелся - не подумайте, что я как-то на вас сейчас наехал.

Да все в порядке! В каких ваших сценариях вы использовали личный непосредственный опыт из поездок по этим странам?

В первую очередь в «Песне Карлы» - нападения на гражданских, взрывы деревень в Никарагуа. Я и сам видел, и общался с людьми, у которых контрас, бывшие солдаты армии диктатора Анастасио Сомосы, похищали и убивали детей. Сандинисты его прогнали, но это не понравилось США, и они развернули мощную кампанию. Так что я видел, как они насаждали там демократию – прекращали всякие торговые и финансовые отношения и убивали учителей, толкая речи во славу демократии. Так что это была очень сложная система по уничтожению конкретной маленькой страны, и я видел все это своими глазами.

Сколько вам было тогда лет?

Я впервые поехал туда в 1984 – получается, мне было 27 лет. Ты сышишь всю эту бредовую болтовню, все это вранье про защиту прав, все, что говорил Рейган, а на деле видишь убийства и пытки. Такое происходит и с другими странами, не надо далеко ходить за примерами. Вообще это важно – уметь разглядеть правду под покровом лжи и не испугаться критиковать действия собственной страны.

«Я, Дэниел Блэйк» выходит в прокат 27 октября.