Этот материал был опубликован в седьмом номере журнала «The Hollywood Reporter – Российское издание».Среди сотен тысяч покупателей бестселлера Сергея Минаева «Духless» наверняка есть те, кто с нетерпением ждал его экранизации. Спешим сообщить: улыбаться из тьмы кинозала заученным за 6 лет репликам или тыкать под ребро невнимательного соседа, чтобы он заметил важную деталь, скорее всего, не удастся. Еще Бертольд Брехт говорил, что любое актуальное в социокультурном плане произведение нужно время от времени до- или переписывать в соответствии с реалиями. Роман Минаева — это, конечно, не «Жизнь Галилея». Однако сам автор не то, чтобы совсем безосновательно сравнивал его с лермонтовским «Героем нашего времени». Топ-менеджер и светский лев Максим — как бы кощунственно это ни звучало — герой времени для жителей обеих российских столиц. Какое время, такие и герои. После выхода книги автора активно обвиняли в эпигонстве по отношению к «99 франкам» Фредерика Бегбедера. И тут сложно не согласиться — книга (а вслед за ней и экранизация) действительно эксплуатирует ту же тему. Но отличие есть, и оно принципиально. Герой «Духless» оказывается в омуте из кокаина, легких денег и доступных старлеток не из-за бегбедеровской любви к отвратительному: он действительно хочет, чтобы в стране и в жизни все было «как-то нормально», и правда не знает, как этого добиться иными методами.

Подчеркнуто аристократическая внешность Данилы Козловского лишь усиливает это отличие. К его герою, глядящему на мир с надменностью мэттдэймоновского мистера Рипли, вся окружающая грязь будто не липнет. Ну да, на утро он не всегда помнит, кто эти люди на полу, и почему они голые. Да, он похмеляется кокаином и производит впечатление прожженного циника. Но зрительские и авторские симпатии явно на его стороне — человек-то хороший, просто жизнь такая. Эта самая «жизнь» (которую сложно не закавычить в силу ее цикличности) — главный аттракцион, устроенный экс-клипмейкером Романом Прыгуновым. Быт московских нуворишей, считающих себя богемой, показан с той заразительной бескомпромиссностью, в которой легко угадываются серьезные познания в предмете всех участников съемок. Кокаиновый бодряк, дизайнерские пентхаусы, внезапное видение Владимира Путина, одетого в костюм Бэтмена, и бешеный дискотечный бит: в клубных сценах звук, кажется, раза в два громче, чем в остальных эпизодах… Там, где авторам не удается взять зрителя драматургией, они наотмашь бьют по нервным окончаниям. Можно было бы возмутиться: клиповый монтаж, громкая музыка — все это смотрится немного в стиле «мама, посмотри, как я умею» и разом выдает нехитрые источники авторского вдохновения, вроде «Бойцовского клуба». Однако эти приметы 90-х сегодня в тренде. Их не стесняется даже классик Оливер Стоун, схожими средствами аранжировавший свой последний фильм «Особо опасны». А главное, подобные приемы четко работают на удержание зрительского внимания, дают ту самую «остросюжетность», обозначенную в жанровой принадлежности фильма. Дело за малым — за каким-никаким содержанием, которое, как уже было сказано, претерпело ряд корневых изменений в сравнении с литературным источником. Во-первых, вместо креативщика в компании-производителе кукурузы Максим стал банковским клерком. Во-вторых, его таинственная возлюбленная, о которой в романе не говорилось почти ничего, стала активисткой арт-группы «Краски» — едкая и уместная пародия на скандальную «Войну». Почти нетронутыми остались, кажется, только хлесткие минаевские фразы, которые, несмотря на бурчание критиков, все-таки разошлись на цитаты в определенных кругах. А главная метаморфоза произошла с самой идеей книги. Согласно Минаеву, человек, попавший в мясорубку офисного и светского ада, уже не может оттуда вырваться — ему просто некуда податься. Создатели фильма явно щадят своего героя: намек на выход с помойки, которую представляет подобное существование (с этой метафоры картина стартует) на экране все-таки есть.