Сальма Хайек: «Мой дом перемещается по миру вместе со мной»

02.09.2015

Актриса, отмечающая сегодня день рождения, рассказала THR, каково на вкус сердце речного монстра, сколько должен весить царский наряд и других деталях работы над «Страшными сказками» Маттео Гарроне.

Этот материал был опубликован в сентябрьском номере «The Hollywood Reporter – Российское издание».

— Сальма, как вы готовились к весьма необычной для вас роли волшебной королевы? Какие-то актерские техники или приемы вы использовали, чтобы приблизиться к своему персонажу?

— Если честно, я никогда не ставлю перед собой такую задачу — перевоплотиться в персонажа. Работая над ролью, я думаю о другом: как сделать мою героиню близкой и понятной будущим зрителям? Всем и каждому. Провернуть этот трюк с королевой из «Страшных сказок» было проще простого. Ее мечта о материнстве, которая становится идеей фикс, одержимостью, будет понятна очень многим женщинам — вне зависимости от достатка, национальности и социального статуса. Всепоглощающая любовь, которую королева испытывает к своему долгожданному сыну, — именно то, за что я цеплялась, выстраивая этот образ.

— Чтобы забеременеть, вашей героине приходится отведать сердце речного монстра. Эта сцена — одна из самых ярких в картине. Интересно, каким это блюдо было на вкус?

— Боже, я никогда не ела ничего отвратительнее. От одного воспоминания начинает подташнивать. Вы действительно хотите об этом поговорить? Маттео Гарроне — тот еще перфекционист. Он настаивал на том, чтобы огромное сердце монстра выглядело идентично настоящему не только снаружи, но и внутри: после того как я сделала первый укус, врач обнаружил, что там не хватает одной артерии, — для Маттео это была целая драма! (Смеется.) Но не для меня. Меня волновали исключительно вкусовые качества поедаемого. Их сложно описать. Местами это напоминало пасту, местами — какие-то сладости. Но сочетание было просто омерзительным. Я думала, меня вырвет. Спасибо моей 8-летней дочери Валентине, которая присутствовала на площадке: когда мне дали небольшой перерыв и я сидела, зажав рукой рот, чтобы содержимое желудка не вернулось обратно, Валентина подбежала ко мне и сказала: «Если будешь откусывать от передней части, а потом отклоняться назад, то сможешь запросто все выплевывать. Никто не заметит этого в кадре». Думаю, она спасла мою жизнь. (Смеется.)

— После этого не пожалели, что согласились сниматься в сказке?

— Я с самого начала понимала, что меня ждет очень тяжелая и вместе с тем безумно увлекательная работа. И потому, что режиссер — Маттео Гарроне (его «Гоморра» была удостоена Гран-при Каннского фестиваля 2008 года. — THR). И потому, что сам проект — совершенно особенный. Проблемы всех героев вполне актуальны, и зрителям будет легко подключиться к истории, найти что-то близкое в каждой из сюжетных линий. Но мир, в котором разворачиваются события, абсолютно уникален — я никогда не видела такого в кино. Даже не надейтесь на то, что сможете предсказать, что будет в финале, — забудьте о сказках, которые заканчиваются хеппи-эндом и победой добра над злом. Маттео попытался перевернуть представления зрителей об этом жанре и в этом, на мой взгляд, преуспел. Возьмите любую известную сказку. Герои прекрасны, мир идеален, и даже злая ведьма, которая превращается в финале в кривую старуху благодаря своим зельям, поначалу выглядит как эталон красоты. Картина Гарроне принципиально другая. В ней есть не только истинная красота, но и истинное уродство.

— Перфекционизм Маттео Гарроне, полагаю, давал o себе знать не только при создании сцены с поеданием сердца?

— Когда я работаю на площадке, мне нравится гадать, о чем думает режиссер, — каким будет его следующее указание, понравится ли ему снятая сцена. С Маттео мои предположения ни разу не подтвердились. (Смеется.) Он требовал от актеров повышенной эмоциональной возбудимости и уязвимости, никогда не задумывался о том, что нам может быть тяжело, в том числе физически. Единственное, что его волновало, — конечный результат. Зрители, скорее всего, этого не заметят, но все платья, которые я ношу в «Страшных сказках», весили не менее 30 кг — Массимо (Чантини Паррини, художник по костюмам. — THR) постарался на славу. Когда мы снимали сцену в лабиринте, по которому я бегаю, пытаясь догнать своего сына, пришлось особенно тяжело. На мне был наряд, который весил, пожалуй, все сорок, а снимали на юге Сицилии, в самую жару. И в таких условиях я должна была носиться по лабиринту, постоянно возвращаясь в начало для каждого нового дубля. А путь этот неблизкий. И в какой-то момент, когда я уже совсем выбилась из сил, Гарроне так задумчиво говорит: «О, посмотрите, как поменялся свет. Уже почти девять! Нам срочно нужно сделать еще несколько крупных планов». С меня стекают семь потов, я уже еле передвигаю ноги, а он: «Сальма, не могла бы ты дойти до этой точки, да поскорее». И указывает на место, куда мне нужно добираться минут сорок, не меньше. Я ему говорю: «Я физически не успею. Пока я буду идти, свет опять поменяется». И знаете, что он ответил? «Зачем тебе идти? Просто перелезь через стену». Я не привыкла спорить с режиссером, так что попробовала перелезть… и застряла. (Смеется.) Просто повисла на стене в своем тяжеленном наряде, не в состоянии сдвинуться с места. Ну вот, думаю, теперь им потребуется подъемный кран, чтобы вытащить меня отсюда. Маттео, стоявший в это время наверху, прямо надо мной, поначалу растерялся, а потом закричал: «Кто-нибудь, сюда! Помогите!» Подбежали три парня, начали меня вытаскивать… Боже, это было так унизительно. Я почти умираю, и тут доносятся крики Массимо: «Что вы делаете? Осторожнее! Платье! Мое платье!» А Маттео орет: «Да скорее вы уже! Свет! Сейчас поменяется свет!» Впрочем, я на них не в обиде. (Улыбается.) Нужно быть одержимым своей работой, чтобы делать по-настоящему значимые вещи.

— Что больше всего удивило в режиссерском подходе Маттео Гарроне?

— Чем он только меня не удивлял. (Смеется.) Но если нужно выбрать что-то одно… Часто случалось так, что мы делали сцену и всем казалось, что результат получился прекрасным — лучше и быть не может, а Маттео вдруг заявлял: «Нет! Это никуда не годится!» Я искренне не могла понять, в чем же дело. И однажды, набравшись смелости, спросила: «Что конкретно тебя здесь не устраивает?» — «Эта сцена прекрасна, — ответил он. — Но она не моя. Мне кажется, что я уже видел нечто подобное раньше». И в этом — весь Маттео Гарроне. Ему недостаточно того, чтобы сцена удалась. Ему нужно, чтобы она была уникальной, принадлежала только ему одному. Если в десяти метрах от съемочной площадки вспыхнет пожар, он его не заметит, потому что все его внимание направлено на работу. «Где-то огонь? — равнодушно спросит он. — Пожарные уже едут? Окей, давайте повторим этот дубль еще один раз». И пока он не получит от тебя того, чего хочет, смена не закончится. Даже если весь мир вокруг будет пылать огнем. (Смеется.)

— Вы часто меняете место жительства. Из родной Мексики уехали в Голливуд. Оттуда — во Францию, а теперь и в Италию. Какую страну вы могли бы назвать своим домом?

— Я очень горжусь своими корнями, которые сделали меня такой, какая я есть. Я с огромной любовью отношусь к местам, в которых выросла, к каждой молекуле ДНК, которая находится в моем теле, однако чувствую себя в первую очередь женщиной, а не мексиканкой или латиноамериканкой. Мой дом перемещается по миру вместе со мной. Он — там, где моя семья. Я благодарна тому, что у меня есть возможность жить внутри разных культур, ничем себя не ограничивать. Я рада, что могу играть не только в голливудском, но и в европейском кино, что я не живу в рамках какого-то типажа. И если бы когда-ни- будь мне предложили сыграть мужчину, я была бы в восторге. (Смеется.)

«Страшные сказки» (Il racconto dei racconti) / Италия-Франция-Великобритания, 2015 г., 135 мин. Режиссер: Маттео Гарроне. В ролях: Сальма Хайек, Венсан Кассель, Тоби Джонс, Джон Си Райли, Ширли Хендерсон, Хейли Кармайкл, Бебе Кейв, Стэйси Мартин, Кристиан Лис, Джона Лис. В прокате с 10 сентября (Cinema Prestige)