Терри Гиллиам: «Если бы мне дали Тома Круза и миллиард долларов, я бы тоже снял нечто похожее на “Обливион”»

05.07.2014Илья Миллер

Терри Гиллиам приехал в Москву представить свой новый фильм «Теорема Зеро» и рассказал THR о цифрах, социальных сетях, Голливуде и много чем другом.

У вас с математикой в школе как вообще, хорошо было?

Вообще-то, да. В школе у меня было много с чем хорошо, в чем теперь я совсем не петрю (смеется). В сценарии «Теоремы Зеро» меня очень смущала та часть, где идет речь об элементах. Поэтому мы и придумали всю эту штуку с летающими кубиками, чтобы выглядело это все поинтереснее, чем математика. Фильм же не о математике.

Это хорошо, что не о ней. Почему-то каждый раз, когда выходит фильм, где речь идет о цифрах, приходит какой-нибудь вредный математик и выступает на тему того, что все это чушь собачья и числа не складываются.

Да, там все собачья чушь и есть (смеется). Вообще мы решали там достаточно серьезные уравнения. У нас была пара компьютерщиков, а их отец – очень важный физик. Он нам помогал, и то уравнение, которое мальчик пишет на стене в фильме – там все очень серьезно, на самом деле.

Как-то раз вы сказали - возможно, в шутку - что не любите смотреть хорошие фильмы, потому что вас удручает мысль, что не вы их сняли.

Да, когда я вижу по-настоящему классное кино, мне становится так завидно. Меня охватывает ревность – «Боже, хотел бы я снять такое». Буквально недавно я посмотрел «Гранд Отель Будапешт». И я весь фильм думал, «Господи, как чудесно. Уэс, какой же ты, блин, умница». Но хорошие фильмы я вижу редко. Лучшее, что я посмотрел в прошлом году, был сериал «Во все тяжкие». Я посмотрел все 5 сезонов. По 4 серии в день смотрел. Мне абсолютно снесло крышу от него. На Рождество, пока все мои домашние сидели внизу и смотрели рождественские фильмы, я смотрел последний сезон.

Сегодня как раз объявили, что снимут еще один сезон.

А как? Что, Уолтер Уайт восстанет из мертвых? Или он не умер на самом деле?

А почему бы вам самому не снять сериал? Вы же начинали на телевидении с «Монти Пайтон».

Да, знаю. Но вот такой у меня извращенный ум. Так как мы начинали с телевидения, я не хочу в итоге опять оказаться там. Я привык мыслить прямыми линиями, а здесь получится круг. Мой агент постоянно твердит мне про телевидение. Да все вокруг талдычат – телевидение, телевидение, телевидение. Благодаря HBO, Showtime, Netflix там сейчас лучшие сценарные идеи. В Голливуде все сценарии написаны скучно, на ТВ все гораздо лучше. И мне нравится их уверенность. Все телевизионные боссы сейчас так уверены в себе и готовы на любой риск, так что, может, у них и для меня найдется работа в итоге (смеется).

Я пару раз читал, как вы рассказывали о ненависти к социальным сетям, гаджетам типа iPhone. Но согласны ли вы с тем, что технология упрощает процесс съемок кино? Можно включить камеру, пойти на улицу, снять кошечек, собачек или тараканов, выложить на YouTube. И через час у тебя уже миллион просмотров и комментарии в духе: «Боже, это потрясающе!»

Класс. Только к кино это никакого отношения не имеет (заливистый смех). Удачи вам, я в восторге, но это не кино. Это так, какая-то идея, прикол, движуха, я все это обожаю. Но кинематограф – это совсем другое дело, в нем рассказывается настоящая история, и есть своя особенная магия, поэтому в хороших фильмах люди втягиваются в совершенно иные миры. На YouTube есть потрясающие совершенно штуки, я сам там все время сижу и смотрю все это. Но на жизнь я другим зарабатываю (смеется).

Вообще я думаю, что технологии развиваются сейчас настолько быстро, и по большей части благодаря интернету. Общение стало настолько быстрым, идеи так и скачут туда-сюда, люди могут сидеть в тьмутаракани и все равно обмениваться мнениями. Понятия не имею, куда эта скорость приведет нас. Но ведет она нас туда очень быстро, и технологический прогресс идет настолько стремительно, что нам остается лишь держаться что есть сил. А там уже видно будет. Мне кажется, что люди так разогнались, что у них нет времени остановиться и подумать. Сколько, например, в Сети всяких сплетен, и возмутительной, бессмысленной информации. Вся штука в том, чтобы направлять людей на реально интересную информацию. Она тоже есть в Сети, вот. Надо как бы начинать учить людей, как обращаться с такими вещами, как iTunes. Разные люди, вроде Марти Скорсезе или меня, в таком небольшом виртуальном бутике, где могли бы рекомендовать и обмениваться идеями, фильмами, книгами, интересными нам. Мы просто говорим «О, а вот это интересно», и надеюсь, что наши фанаты открывают для себя что-то новое. Это интересная идея, надеюсь, что она претворится в жизнь.

А по-вашему, сейчас не иметь компьютера или аккаунта на Facebook – это превратилось в такую как бы привилегию?

Думаю, да, это сейчас самый цимес. Нет, у меня есть Facebook, я его завел в целях продвижения фильма «Воображариум доктора Парнаса». Иногда мне нравится там быть. Скажем, у меня появилась прикольная мысль, я выскочил, запостил ее– бац! И народ тут же видит ее. Но большую часть времени я на него забиваю. Проходит неделя, другая, и люди теряют интерес к тебе. Все временя нужно удерживать их внимание. Но думаю, что для многих людей – раз уж ты начал твитить или в ФБ писать, то приходится продолжать. Иначе твое поведение сочтут грубым, или невежливым, или даже антисоциальным. Вот это мне кажется опасным.

Во многих ваших фильмах героям приходится выбирать между реальностью, зачастую мрачной и невеселой, и снами, такими тихими и спокойными. Но что выбираете вы – горькую правду или сладкую ложь?

Я вовсе не считаю сны чем-то прекрасным и спокойным, мои сны - почти все кошмарные. А живется мне, на самом деле, весьма славно (смеется). Поэтому я считаю, что в жизни нужно сочетание и того, и другого. Просто принимать мир как он есть, или как его нам описывают через СМИ и другие штуки. Надо использовать свое воображение и постоянно заново изобретать этот мир. Люди в своей основе так не делают. Но для меня – это такой же способ выживания. Эта постоянная интерпретация и перелопачивание окружающего мира. Иначе с тем же успехом можно окочуриться.

В прошлом вы часто критиковали голливудские студии и их политику. Как вы, режиссер таких коммерчески успешных фильмов, как «12 обезьян», относитесь к фильмам Кристофера Нолана или недавнему блокбастеру Дага Лаймана «Грань будущего»? Это коммерчески успешные, но при этом оригинальные блокбастеры. Как вы думаете, есть ли будущее у оригинальных коммерчески успешных фильмов в Голливуде?

Я не знаю. Ни один из тех фильмов, что вы назвали, не был оригинальным и коммерчески успешным. У всех фильмов, которые нельзя назвать голливудским блокбастером, тяжелая жизнь, и становится она все тяжелее и тяжелее с каждым годом. Если вы снимете фильм на русском, то зрителей у вас не будет, если на французском – то же самое, даже если вы снимете фильм на английском, но в Лондоне – вы теряете зрителя. Потому что Голливуд все подминает под себя. Маленькие, независимые дистрибьюторы по всему миру испытывают нечеловеческие муки. Изначальный российский дистрибьютор нашего фильма обанкротился, вроде бы. Тоже самое творится в Италии: дистрибьюторская компания Moviemax, которая собрала на моем «Парнасе» целое состояние, обанкротилась. В этом-то и проблема – Голливуд все подмял под себя. Они тратят десятки миллионов долларов на продвижение, и как с этим соревноваться? Это просто невозможно. Как последний фильм Дага Лаймана называется?

«Грань будущего». Фантастика с Томом Крузом, о временной петле.

А, это типа «День сурка» в будущем? В Голливуде периодически проскальзывают какие-то хорошие фильмы. Но «Грань будущего» выглядит в точности, как «Обливион». Я говорю о восприятии. «А разве мы не смотрели буквально недавно тот же самый фильм, где Том Круз, и одет он так же, и девушка при нем, и там тоже прошлое переплетено с будущим?». Это интересно.

То есть вы хотите сказать, что если вам дадут Тома Круза и бюджет в миллиард долларов, то вы все равно снимете что-то похожее на «Обливион»?

(Продолжительный хохот, до слез). Неплохо сказано. Нет, ну вот как с «12 обезьянами» получилось? Был этот сценарий, и никто в Голливуде не знал, что с этим сценарием делать. Даже люди из студии не понимали. Люди потратили на него миллионы долларов, получили, прочитали, и такие – «это за хня вообще?». Потом наняли меня, но и этого было недостаточно. Только когда Брюс Уиллис согласился сниматься, то фильму дали зеленый свет. Даже с маленькими фильмами тоже самое. «Теорема Зеро» обошлась в 8,5 миллионов долларов, и мы сняли ее, только потому что там были Кристоф Вальц и Мэтт Дэймон. Поэтому все так сложно сейчас: даже если снимаешь небольшое кино, все хотят, чтобы там был Джонни Депп или Брэд Питт. Система этого не выдерживает. Не знаю, как все будет дальше. Поэтому я и слежу за телевидением, туда сейчас стягиваются самые лучшие режиссеры, актеры. Они хотят работать там, потому что там классные сценарии, очень непростые. В этом-то все и дело.

Мне, кстати, понравился ваш подход к религии в «Теореме Зеро», где в распятие Христа вделана камера наблюдения. То есть Большой брат все еще наблюдает за тобой.

И это было забавно, потому что мы придумали это еще до всяких откровений Агенства национальной безопасности. Но в каком-то плане люди именно в это и верят сейчас. Все твитят только о том, что мы больше не хотим никакой частной жизни, мы хотим быть частью одного целого. Селфи, твиты, все они кричат о том, что мы связаны. “Я существую, у меня есть экран компьютера, вот, видите?”. И я не вижу никакого реального протеста против того, что правительство собирает всю эту информацию. Абсолютно ненужную информацию причем. Это безумие. Всего лишь небольшое количество людей беспокоится об этом. А все остальные хотят быть на виду.

Как спели the Kinks в 1960-х, «Люди фотографируют друг друга, чтобы просто доказать, что они реально существуют.

Да, абсолютно. А в Париже я говорил, что если бы Рене Декарт был бы жив сегодня, он бы сказал – “Я твитю, значит, я существую” (смеется).

Мы видим все больше и больше фильмов, в которых люди сидят перед экраном компьютера, что-то маниакально печатают и нервно бормочут себе под нос. Как это можно снять в кино поинтереснее? Вы, наверное, знаете какой-то секрет?

Когда я снимал “Теорему Зеро”, я постоянно задавался вопросом – “Боже, он сидит на одном месте, что же делать?”. Поэтому первое, что мы сделали – превратили доказательство этой теоремы в такую видеоигру, с этими летающими кубами. Это моменты экшена в “Теореме Зеро”, там все так летает, вжжж! И на этом, в принципе, все. Не знаю, как это нужно снимать даже. Для меня это было основной проблемой – как сделать так, чтобы все выглядело интересно, потому что там у нас всего лишь мужик сидит у компьютера. К нему заходят всякие интересные персонажи. Было довольно смешно, потому что продюсерам понравилось начало фильма, где он идет по улице, и они постоянно твердили “Ой, нам нужно в фильме больше такого! Давай напишем больше таких сцен?”. А у меня - сценарий о чуваке, который сидит и вообще ни хрена не делает! (смеется). Но по-моему, нам удалось сохранить нужный баланс. Фокус был в том, что мы хотели визуально насытить картинку, церквями и прочим, но если посмотреть на главного героя – он ничего не делает со своей жизнью!