Этот материал был опубликован в восьмом номере журнала «The Hollywood Reporter – Российское издание». Я сторонник новых технологий, и одним из первых в России начал снимать проекты на «цифре», но тем не менее сожалею о кончине пленки как об утрате очень близкого человека. Классические светочувствительные материалы позволяют получить совершенно особенную пластику изображения, которой мы теперь лишаемся. Только совсем недавно самые продвинутые цифровые камеры вроде Arri Alexa оказались в состоянии выдавать картинку, по всем параметрам приближающуюся к пленочным кадрам. Пленка допускала возможность творческого подхода. Fuji, Kodak — в свое время я боролся и с той, и с другой пленкой, потому что хотел получить свое собственное изображение. Многие операторы тоже пытались переломить их изначальную оттеночную специфику, чтобы создать свой собственный оригинальный стиль. Работая с «цифрой», ты все время находишься в рамках каких-то условностей. Например, камеры, которыми можно снимать сцены напротив окна, можно пересчитать по пальцам — остальные просто не справляются с пересветами. Пленка заставляла собраться и сконцентрироваться. Она была дорогая сама по себе, очень дорого стоили камеры и остальная аппаратура. Каждый дубль обходился в сумасшедшие деньги. Когда тебе давали снять три-четыре дубля, это было просто шикарно. Дебютную полнометражку «Свой среди чужих…» Никита Михалков снимал с одного, максимум двух дублей — пленки Kodak на картину выделили впритык. А теперь, бывает, снимают по 48 дублей, но выбрать толком все равно нечего… Но на мой взгляд, главная беда экранного искусства кроется вовсе не в приходе цифровых носителей. Дело в том, что в последние годы массовому зрителю стало вообще неважно, на какой носитель снимался фильм. Его по большому счету даже качество картинки как таковое теперь не слишком беспокоит — настолько он испорчен низкокачественной видеопродукцией. Плохо это или хорошо, но мы входим в другую эру. До недавнего времени на фестивалях было жесткое требование — только пленка. Сейчас от него отходят, и на конкурсные программы уже присылаются проекты, снятые чуть ли не мобильниками. Интернет наступает. Есть люди, которые онлайновую картинку величиной с марку разгоняют на весь экран и таким образом смотрят — у меня от этого просто глаза из орбит выходят! Мне кажется дело в том, что людям теперь нужна в первую очередь информация. Их не интересует пластика, тональные переходы, проработка в белом… Никому это сейчас не нужно — нужна, не побоюсь этого слова, Германика со всеми своими выкрутасами.

Иногда приходится слышать: «Вот я снимал свадьбу на мыльницу, и отлично получилось, а вас там 50 человек на площадке, и вы говорите, что не можете хороший портрет снять». Как объяснить, что оператору нужно не просто «снять», но через подсознание графически передать психологическое состояние героев? Проблема в том, что мы перестали делать паузы, необходимые для осмысления увиденного на экране. Кто-то кого-то ударил, кто-то упал, кто-то заплакал — все. Так что пленка ушла, как хороший человек, который чувствует, что должен уйти из жизни, потому что ничего больше не может сделать. Задача нас, операторов, в том, чтобы вложить созданное изображение в души людей и поднять таким образом уровень их эстетического восприятия. И чтобы зритель не был безразличен к качеству картинки, надо бороться, несмотря ни на что.