Владимир Мединский: «Успехи нельзя заказать»

24.01.2018Мария Лемешева

Редакционный директор THR Мария Лемешева накануне вручения премии «Золотой орел» обратилась к министру культуры РФ Владимиру Мединскому с вопросом, каким фактически, по производству и сборам, был киногод.

Специфика кино такова, что итоги года подводятся не по календарю, а спустя некоторое время — когда накапливаются кассовые и зрительские успехи. Потому и главная кинопремия России «Золотой орел» вручается в конце января. Редакционный директор THR Мария Лемешева накануне присуждения призов обратилась к министру культуры РФ Владимиру Мединскому с вопросом, каким фактически, по производству и сборам, был киногод. Эти данные, как правило, не влияют на киноакадемиков — те выбирают сердцем и своим представлением об искусстве, тем более, что голосование экспертов завершилось еще до публикации этого интервью. Но, очевидно, что реалии помогут зрителям понять и оценить выбор кинообщественности.

Владимир Ростиславович, хотелось бы определиться: каков итог прошлого года по части кассовой успешности?

Прекрасная математика! Если говорить о статистике, то 2017 год оказался рекордным за весь постсоветский период. А до него рекордным был 2016-й. Российские картины в прокате привлекли 54,7 млн зрителей (это 25,6% от общей аудитории) и собрали кассу более 13 млрд руб. И это только предварительные итоги года — по состоянию на конец декабря.

А что, на ваш взгляд, стало основным событием и открытием 2017 года?

Приятным сюрпризом стал абсолютный постсоветский рекорд «Последнего богатыря» — около 7 млн зрителей с кассовыми сборами без малого 1,7 млрд руб. Но еще больше порадовало другое: впечатляющие цифры прошедшего года опираются на качество фильмов. Обратите внимание: у нас чуть ли не на каждый месяц приходился российский фильм-событие. «Викинг» сменился «Притяжением», потом пришло «Время первых», осенью-зимой выстрелили и «Салют-7», и «Последний богатырь», и «Легенда о Коловрате». Новый год начался тоже с фильма-события — замечательной ленты «Движение вверх». Да, фильмы получили разные оценки у зрителей и критиков — но это естественно. Для того и искусство, чтобы его обсуждать, спорить о нем. Главное, что есть предмет для споров, художественные и содержательные качества большинства картин были достойны прений.

Я правильно понимаю, что стабильный выход масштабных жанровых картин — плоды действующей системы, когда деньги выделяются компаниям-лидерам, и работает так называемый «госзаказ»?

Как такового госзаказа у нас нет. Нет такого, что Минкультуры или еще какой-то орган власти поручает режиссеру сделать какой-то конкретный фильм и полностью его оплачивает. В частном порядке — да, было пару-тройку раз, когда лично я предлагал какие-то идеи. Бывает, с такими инициативами выступают по своей воле общественные организации. Пользоваться такими идеями или нет, как их реализовывать — это остается на усмотрение деятелей кино. А источником творческих замыслов все равно остается, собственно, киносообщество. Государство только оставляет за собой право поддерживать в законном порядке эти идеи или нет. В государственной политике мы практикуем другие инструменты стимулирования и поощрения. Министерство культуры ежегодно перед своим конкурсом объявляет список тем, которые при прочих равных получат приоритетную поддержку в виде госсубсидий: например, военно-историческая тематика, борьба с терроризмом, образы людей труда… А о проблематике образования вместе с коллегами из Минобрнауки объявили даже специальный конкурс. Понятно, что мы исходим из социальной значимости, из содержательных задач, которые сформулированы в Основах государственной культурной политики. Но это не значит, что подобные темы Министерство всем навязывает. Мы говорим всего лишь о приоритетах. При этом талантливый проект, даже если он не укладывается в наш тематический список, все равно получит поддержку. У Фонда кино другая специфика: его задача — субсидировать потенциально кассовые фильмы. Соответственно, и условия компаниям-лидерам выдвигаются более «бухгалтерского» характера. Вот с 2017 года в договор Минкультуры с Фондом мы внесли параметры, которые должен исполнить получатель госсубсидии: обязательная планка кассового сбора, обязательный размер привлеченной аудитории (один зритель на 100 рублей субсидии). Считаю, это справедливые и стимулирующие требования. Оправдывает себя практика раздвижения дат релизов: время от времени идем на такие шаги. Конечно, каждый раз дается с боем, чревато обидами, а то и демаршами прокатчиков и киносетей — как это было весной, когда передвинули очередной «Форсаж» в интересах отечественного фильма «Время первых». Задача министерства — создать российской кинопродукции режим максимального благоприятствования в конкуренции с заведомо более сильным (пока что) глобальным Голливудом. Здесь, увы, без административных мер и напряженных переговоров с участниками кинорынка не обойтись.

И все же о минусах: хорошо ли, что к определенным датам выходят несколько картин на одну тему? В итоге — битвы прокатчиков за даты выхода фильмов, зритель тоже недоволен…

Не сказал бы, что это системное явление. В минувшем году припоминаю только один прецедент — думаю, именно его вы и имеете в виду. Это когда на апрель, ко Дню космонавтики, были одновременно запланированы релизы сразу двух потенциально успешных фильмов — «Время первых» и «Салют-7». Это, конечно, нерационально. Можно подумать, нашему кино не хватает конкуренции с Голливудом, чтобы еще между собой ненужные гонки устраивать! Ну что же, досадный просчет Фонда кино, который курировал обе картины, но не счел нужным отреагировать на накладку в рабочем порядке. Пришлось чуть ли не в последний момент вмешаться, буквально административно, в ручном режиме развести прокат на разные сезоны. Были тогда обиды на Министерство. Но в конце-то концов все вышло идеально: вместо самоубийственной конкуренции друг с другом мы получили два фильма-хита.

То есть ситуация возникла как раз из-за того, что 2017 год выдался богатым на российские фильмы-события — оттого и пересеклись так неудачно два фильма?

Это, конечно, натяжка: все-таки пока столь мощных работ — единицы, даже не десятки. А вот когда мы доживем до времени, когда блокбастеров действительно станет много, — не получится их даже административно развести. Но это и не нужно будет: появится настоящая конкуренция «от хорошей жизни». И вот тогда не регулировать будем, а радоваться!

Согласна! И ждем всей редакцией этого времени! А пока хотелось бы еще немного математики: каким запланировано бюджетирование картин в этом году и каковы приоритеты?

Объемы субсидирования кинематографа останутся на прежнем уровне. То же самое относится к программе кинофикации малых городов, которую совместно реализуют Министерство и Фонд кино — она будет продолжена в плановом режиме.

Последние несколько лет скептики постоянно предрекают конец нашего кино: мол, пока еще выходят картины, запущенные в производство до кризиса. В прошлом году, например, говорили, что под «Год кино» все успехи подогнали. А на самом деле, чего ждать?

Как это часто бывает с апокалиптическими прогнозами (не только про кино, а вообще про современную Россию), вместо ужасного конца мы наблюдаем поступательное развитие — не без неудач, но последовательно: движение вперед и вверх. Обратите внимание на сравнительную динамику 2016 и 2017 годов. Мы увидим, что показатели 2016-го, Года российского кино, были хорошие, а показатели 2017-го — еще лучше. О чем это говорит? О том, что Год российского кино не был чиновничьей кампанией для отчетности. Политические, административные, финансовые усилия правительства в 2016 году стали толчком к дальнейшему развитию нашего кино, задали высокий моральный тонус. Надеюсь, этот тонус сохранится в 2018 году и в последующие годы. Но от того, чтобы по-чиновничьи «планировать достижения», воздержусь: все-таки кино — дело творческое, по начальственному указанию успехи там не случаются.