Рецензия: «Поздняя любовь» в «Современнике»

28.10.2016Эвелина Гурецкая

Театр открыл новый сезон премьерой спектакля Егора Перегудова по пьесе А.Н.Островского.

Критик Николай Добролюбов, современник драматурга, закрепил за А.Н. Островским славу изобразителя «темного царства». И что, казалось бы, нам, живущим в XXI-м веке,  до ушедшего в небытие этого «темного царства» из века XIX-го? Но пьесы Островского практически не сходят с театральных сцен. Театр «Современник» не исключение. Второй раз за пьесы Островского в этом театре берется режиссер Егор Перегудов, что даже удивительно для человека довольно молодого. Можно, конечно, предположить, что нас, своих современников, режиссер видит тем же «темным царством», что и Александр Николаевич, которому все так же необходим «луч света».

Об этом «луче света» и идет речь в первоисточнике. А история такова: далеко не молодая девушка Людмила влюбляется без памяти в пьяницу-гуляку Николая, сына владелицы дома, где они с отцом квартируют. Ради его спасения Людмила готова пойти на все, даже выкрасть денежный вексель, доверенный ее отцу, адвокату. Ее возлюбленный берет этот вексель и тотчас вручает его женщине, в которую влюблен, а та его сжигает. Но в итоге все закончится хорошо… Сюжет выдержан строго по Островскому, язык самого спектакля артисты считают образцом современного прочтения классики. А чтобы увлечь зрителей таким сюжетом, режиссер вместе со сценографом, Марией Трегубовой, создали для них все удобства.

Усевшись в зале в кресло, зритель почувствует себя как дома, перед экраном телевизора. Именно такие ассоциации вызывает небольших размеров квадрат, словно подвешенный в пространстве сцены. Режиссеры нынче частенько переносят действо своих произведений со сцены или прямо на экраны или на какие-то их подобия. Во-первых, это модно, да и для зрителя привычнее смотреть «в экран», где одни крупные планы, чем на большую сцену, где все, даже актеры,  могут запросто потеряться. Впрочем, по ходу действия это маленькое пространство раздвигается и превращается едва ли не в бесконечность. И все ради того, чтобы донести до зрителей главные смыслы, как утверждает режиссер Егор Перегудов: «Космос размером с комнату. Камерная история – в прямом значении слова. Комната вне времени. Островский - без привязки к эпохе». Островский действительно драматург вне времени. Артисты театра, ничуть не искажая его язык, придают пьесе ощущение современности. Прекрасен Василий Мищенко в роли отца Людмилы, преуспевающего в прошлом, а ныне обнищавшего адвоката Герасима Порфирьича Маргаритова. Настоящей сумасбродной хищницей из нашего времени предстает Елена Плаксина в роли вдовы Варвары Харитоновны Лебедкиной, в которую влюблен Николай. Да и остальные артисты вполне похожи на наших современников. А нагромождение вещей в крохотном пространстве   иллюстрирует болезнь нашего времени под названием «вещизм». Когда вещи не просто поглощают человека, а начинают им управлять - именно так можно прочитать немыслимой длины хвост в наряде Лебедкиной. Она уже в комнате, а хвост остался далеко за порогом, но умудряется через окно врываться к людям, чтобы показать, кто здесь главный. И как-то уходят на второй план за этими находками собственно герои пьесы, их характеры, и самое печальное, с трудом читается главный смысл: только Любовь сможет озарить светом это «темное царство». 

«Воином света» назвала свою героиню Людмилу Алена Бабенко. «Любовь, на мой взгляд, дикая и даже безрассудная с точки зрения нормального человека,  когда кто-то, как моя героиня,  готов отдать все - она раздвигает пространство других людей, тех, кто находится рядом, — поделилась своими размышлениями с THR Алена Бабенко. - Да в результате у нас так все и получается, что пространство раздвигается, и, возможно, эта любовь способна увести  людей в какой-то другой мир». Ее не в чем упрекнуть – она прекрасно делает свою работу на сцене. А вот чтобы мы, зрители, поверили в эту ее миссию «воина света», способность повести за собой других в иное пространство, чего-то явно не хватает. И это уже не проблема не актрисы, а скорее режиссера спектакля. «Для меня мало поля в этом спектакле, мало проявлений, чтобы воплотить то, что я задумала, - призналась актриса. — Для выполнения моей задачи здесь мало пространства. Мне все время  хотелось, чтобы режиссер меня больше задействовал. Потому что, мне кажется,  возможность исповеди других персонажей появляется благодаря присутствию моей героини. Если бы она еще больше появлялась по ходу спектакля,  мы бы понимали, что это душа вот такая детская, которую все остальные потеряли. Мне казалось, что она должна увести за собой всех в это пространство. Не то, чтобы она за ним побежала, а все должны туда  пойти за ней». Все-таки именно Людмила - главный герой этой пьесы у Островского, еще один «луч света в темном царстве». А у Егора Перегудова она, увы, получилась совсем не главной. На первый план вышли другие «обитатели захолустья» (свою пьесу драматург так и назвал – «сцены из жизни захолустья»). А может, режиссером так и было задумано? Показать, что и сегодня «темное царство» способно поглотить самый яркий «луч света»? 

Хотя одного обитателя, своего возлюбленного Николая, Людмила смогла «разбудить» и повести за собой.  Правда, всего лишь под венец. Не превратится  ли в итоге их союз в рядовое существование наравне с другими обитателями этого мира - вот в чем вопрос. На эту мысль наводят уютные вязаные кофты, в которых появляются во втором действии герои. При обилии подобных символов на протяжении всего спектакля невольно приходишь к умозаключению, что при всей необычности и красоте сценографии «Поздняя любовь» в постановке Егора Перегудова — тот самый случай, когда форма преобладает над  содержанием.