Канны 2017: призраки, нелюбовь и мир чудес

19.05.2017Инна Денисова

Страдания распавшихся семей, убежавшие из дому дети – французский, русский и американский фильмы, показанные на Каннском фестивале в первые дни, объединяют темы, но, пожалуй, ничего больше.

Поставить фильм Арно Деплешена «Призраки Исмаэля» на открытие фестиваля – довольно смелый поступок, возможный только фестивале, считающем себя  лучшим в мире. Это очень странный фильм, малопонятный иностранцу – зато от самого ангажированного во Франции режиссера-интеллектуала, человека весьма влиятельного в кинематографических кругах, друга французского истеблишмента и лично Тьерри Фремо. Поэтому в фильмах Деплешена снимается весь цвет  – Матьё Амальрик, Марион Котийяр, Шарлотта Генсбур и Луи Гаррель, зачем-то побритый налысо. Остальное неважно.

«Призраки Исмаэля» рифмуются с предыдущим фильмом Деплешена «Три воспоминания моей юности». Там тоже же Матьё Амальрик в роли главного героя (только он там не Поль, а Исмаэль с литературной фамилией Дедалюс), у него тот же самый брат Иван, занимающийся международной дипломатией. Но есть кое-что новенькое: Исмаэль пишет сценарий – шпионскую историю о приключениях  брата в Таджикистане. И параллельно переживает любовную драму. В его тихую жизнь с Сильвией (Шарлотта Генсбур) вторгается прошлое в лице бывшей жены Карлотты (Марион Котийяр), исчезнувшей двадцать лет назад. Карлотта не замечает ревности Сильвии и, притворяясь дурочкой, предъявляет права на мужа. Все нервничают.

«Это портрет Ивана, дипломата, который путешествует по миру, не понимая его. Это портрет Исмаэля, режиссера, который идет по жизни, не понимая ее», - говорит Деплешен о своем фильме.  Зритель, тоже, увы, поймет немногое – ни о том, зачем две истории, шпионская и любовная объединены в фильм. Ни о том, что делал Иван Дедалюс в Таджикистане. Ни то, зачем ушла и вернулась Карлотта (французы, они такие внезапные).

Фильм, впрочем, приняли благожелательно – в Канне очень благодарная публика, щедрая на восхищения.

В то время как в Гран Пале началась церемония открытия с ведущей Моникой Беллуччи, в зале Дебюсси показали первый конкурсный фильм – «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. Проанонсированный как «неполитический» – в сюжете была заявлена пара на грани развода, с ребенком-заложником отношений, – фильм оказался метафорой современной России. В которой нелюбовь  повсюду – климатическая (всегда холодно и снег), эстетическая (герои живут в некрасивой многоэтажке в спальном районе), чувственная (никто никого не любит). Папа с мамой разводятся: днем продают квартиру “»в хорошем спальном районе, и храм рядом».  А потом встречаются с любовниками – девушка отца уже беременна. Вечером, в пока еще непроданной квартире, орут друг на друга матом. Двенадцатилетний Алеша плачет, слыша их крик,  но слезы его вызывают у матери раздражение. Парикмахерше, а потом любовнику она расскажет, как случайно «залетела» и вышла замуж без любви, не хотев ребенка. С новым любовником, живущим в дорогой квартире, она разговаривает кукольным голосом и ищет счастья. Отцу тоже не до Алеши – за развод могут уволить с работы: православный босс всюду развесил  иконы и берет на работу только семейных; некоторые даже приводят на корпоративы фальшивых жен.

И папа, и мама не сразу замечают пропажу: не вернувшегося домой мальчика хватились на третьи сутки. С этого момента личная драма становится общественной. В глазах участкового – нелюбовь и равнодушие: он не будет искать пропавшего ребенка, но сделает одолжение – подскажет телефон волонтеров. В глазах шефа волонтеров – нелюбовь: этот  порядочный честный человек сделает все, чтобы найти мальчика, однако глаза его колючи, язык жесток, а сердце холодно. На неблагополучную семью – а из каких еще убегают дети – он смотрит безжалостно (герой чем-то напоминает екатеринбуржца Ройзмана). Бабушка мальчика – еще один распространенный типаж: несчастная женщина из низших слоев общества, никогда не видевшая в жизни ничего, кроме нужды, не способна ни пожалеть дочь, ни заволноваться за внука.

Куда в России не кинешь взгляд – всюду боль и ущерб, нанесенный нелюбовью. Радио в машине сообщает нам время наступления эпохи взаимной нелюбви: еще живой Борис Немцов защищает координационный совет оппозиции от обвинений.  Нелюбовь – чувство, разрывающее самого режиссера: в неприязни к своим героям он достигает триеровского накала.

Звягинцев плакатен и прямолинеен, созданная им метафора – лобовая. А средства выражения преувеличенно эстетские: камера Михаила Кричмана любуется снежинками, кружащимися под фонарем. Красива и постановочна даже сцена в морге.  Драматический эффект усиливает музыка Евгения Гальперина, прекрасная и страшная.

Все вышеперечисленные средства делают «Нелюбовь» болезненной, заставляющей зрителя вздрогнуть и броситься искать внутри себя любовь, которой лишь и можно остановить недуг, поразивший общество.

Второй фильм конкурсной программы, показанный утром следующего дня –  американский «Мир, полный чудес» Тодда Хейнса – удивительным образом оказался тематически созвучным Звягинцеву: он тоже про сбежавшего из дома мальчика. Однако тут совсем другая палитра, образность и настроение. Фильм Хейнса снят по книге Брайана Селзника, нарисовавшего к ней иллюстрации. История глухого мальчика, ищущего отца, происходит в 60-е годы. Параллельно мы видим историю Розы – тоже глухой, тоже ищущей родителей, только в черно-белом цвете, поскольку ее поиски происходят в конце 20-х годов. Персонажей объединит героиня в исполнении Джулианны Мур (не будем спойлерить, раскрывая тайны сценария). Немое кино и рок-музыка 60-х нужны автору для создания атмосферы. Цветовые пятна, всполохи, спецэффекты –  для живописания мира глухих. Лента Хейнса яркая, светлая, совершенно лишенная рефлексии. У маленькой глухой девочки, одиноко бродящей по незнакомому городу без единого знакомого, обязательно сбудется ее американская мечта: она вырастет и выстроит собственный Нью-Йорк, куда приведет найденную семью.