Майя Кузина: «Документальное кино развивается быстрее игрового»

05.04.2018Григорий Черагин

Куратор фестиваля Center Festival в ЦДК рассказала THR о будущем документалистики, развитии фестивального движения, а также плюсах и минусах индустрии в нашей стране.

С 6 по 8 апреля в Центре документального кино пройдет уик-энд фестиваля Center Festival, в рамках которого будут показаны шесть самых популярных фильмов из программы прошлого года: картины о художниках Йозефе Бойсе и Маурицио Каттелане («Бойс» и «Ушёл, скоро буду»), «Дом господина Мориямы» из программы архитектурной триеннале в Осло, фильм-лауреат «Сандэнса» об индийских ткацких фабриках «Машины», лента о сессиях групповой психотерапии в мужской тюрьме «Внутренняя работа», а также «Большие перемены» — байопик о звёздном скандинавском архитекторе Бьярке Ингельсе.

Также в рамках уик-энда Center Festival совместно с Москино и The Village запустит конкурс для режиссеров-документалистов и видеохудожников, главным условием которого будет снять короткометражный фильм о городе или жизни в нём. Победитель конкурса получит приз от Москино — 100 тысяч рублей.

Куратором фестиваля документального кино выступает Майя Кузина — лингвист по образованию и большой поклонник документалистики со всего мира. Майя начинала свой путь на фестивале «Артдокфест», а также успела получить опыт работы на киностудии Sony Pictures в составе продюсерской группы. В 2013 году она присоединилась к ЦДК и по сей день занимается специальными проектами центра. Главные инициативы, которые развивает Кузина — фестиваль Center Festival и сотрудничество с музеем современного искусства «Гараж». «Нашей программой фильмов об искусстве открывался кинотеатр на крыше музея в 2016 году, а прошлым летом мы представили проект „Кино о кино: Американский кинематограф в лицах“, где рассказали о четырёх ключевых режиссёрах американского кино: Альфреде Хичкоке, Стэнли Кубрике, Ричарде Линклейтере и Орсоне Уэллсе, — поясняет она. — В этом году мы выходим на другой уровень партнерства и запускаем новое направление: вместе с музеем выпустим в прокат фильм про японскую художницу Яёи Кусаму, чьи инсталляции можно было увидеть на открытие „Гаража“ в 2015 году».

В преддверии уик-энда Center Festival THR решил встретиться с Майей и узнать о её деятельности, развитии индустрии документального кино в России и в мире, а также о том, чего ждать от ЦДК в будущем.

Чем вас привлек жанр «документальное кино»?

В большей степени интерес к документалистике у меня сформировался, когда я работала с режиссёром документального кино Виталием Манским — моя работа в сфере кино как раз началась с сотрудничества с ним и его командой. Тогда я была вовлечена в производство нескольких его фильмов, а также выступала проджект-менеджером фестиваля «Артдокфест», где впервые и смогла погрузиться в мир документального кино фестивального формата, российского в большей степени.

Документальные фильмы в моей жизни присутствовали всегда, но в юном возрасте я обращалась к ним исключительно как к источнику новой информации: все-таки интерес к игровому кино мне привили гораздо раньше, и визуальный вкус формировали именно они. Уже позже я открыла для себя документальные картины признанных мастеров и смогла оценить не только их содержание, но и форму.  

Сколько фестивалей документального кино вам самой удаётся посетить за год?

В прошлом году я была на четырех фестивалях: в Берлине, Каннах, Копенгагене и Лондоне, куда меня отобрал British Council в качестве члена делегации профессионалов кино от России.

В больших европейских городах проходят самостоятельные фестивали документалистики, или они являются частью крупных киносмотров?

Одно другому не мешает: существуют фестивали, посвященные исключительно документальному кино, но на любом крупном международном киносмотре документальные фильмы обязательно присутствуют. Презентованы они либо внутри отдельной документальной секции — она может быть как конкурсной, так и специальной, — либо в составе основной программы наравне с игровым кино. Например, один из фильмов уик-энда Center Festival «Бойс» стал частью конкурсной программы Берлинале в прошлом году. Документальное кино все больше набирает популярность и его производство сегодня такое же активное и масштабное, как и производство игрового, поэтому такое «уравнивание в правах» вполне естественно.

Сколько вам удаётся посмотреть документальных фильмов в среднем за год?

Очень сложный вопрос — наверно, несколько сотен. У нас есть определённая повестка, на которую я ориентируюсь — это городская тематика и самые актуальные общественные события. С точки зрения отборщика это позволяет мне сузить поиск, но я тем не менее отсматриваю все, что отмечают международные критики и программные директоры, чьему мнению я доверяю.

Раз уж вы сами заговорили о теме города — почему у ЦДК она именно такая?

Мы — городской кинотеатр. Мы для людей разного возраста, профессий и бэкграунда, и мы делаем всё, чтобы жителям города было хорошо и интересно. Мы хотим, чтобы у горожан был доступ к самому актуальному документальному и игровому кино. А ещё мы часть Музея Москвы, поэтому фестиваль, посвящённый городу, стал логичным продолжением нашей деятельности.

Почему в условиях конкурса для режиссеров-документалистов особое предпочтение отдаётся фильмам о Москве?

Мы проводим наш конкурс совместно с сетью Москино, и именно она сейчас способствуют тому, чтобы снимать кино в столице было проще. Москва — очень красивый город с большим количеством потрясающих видов, и хочется иметь условия для того, чтобы снимать кино здесь было проще. Есть масса смешных примеров, когда зарубежным режиссёрами приходилось снимать Москву в Минске или Будапеште. Москино хочет избежать такого в будущем.

Ещё о глобальном — как вам кажется, какие проблемы у индустрии документального кино в нашей стране? И я бы сразу взял за скобки проблемы финансирования.

На самом деле, это совсем неочевидная проблема, потому что финансирование есть. Министерство культуры спонсирует каждый год порядка сотни документальных работ, просто зритель их не видит, потому что они никуда не попадают.

Из-за своего качества или по другим причинам?

Из-за качества самих фильмов в первую очередь. Из картин, финансируемых государством, в лучшем случае вы сможете увидеть один или два на российских фестивалях, а уж о западных и говорить не стоит. Кроме того, получить эти деньги не так-то просто, даже если проект перспективный и качественный, с фестивальным и прокатным потенциалом не только в России. Особенно тяжело, конечно, начинающим режиссерам. Есть проблемы, связанные с образованием, есть проблемы, связанные с производством, включая, например, сложности с копродукцией, которая и является мостиком между фильмом и международным зрителем.

Существует и другая важная проблема, которая касается уже не производства собственного продукта, а фестивального движения в России, то есть возможности привозить фильмы с крупнейших киносмотров. Совсем недавно в Думе начали обсуждать возможное ужесточение правил, регулирующих фестивальную деятельность. Если коротко, речь в правках идет о том, что без прокатного удостоверения фильм можно показывать, только если он произведен в текущем или предыдущем году — что, по сути, отменяет ретроспективные показы, — у него должно быть ограниченное количество сеансов, а сам фестиваль обязательно должен включать конкурсную программу, и это ставит под удар существование кураторских кинопрограмм и тематических кинофестивалей.

С проблемами определились. Какие светлые стороны?

Это люди, которые занимаются ретроспективными показами и фестивалями. У нас в индустрии работает очень много классных и талантливых ребят. Жаль, что гайки постоянно закручивают и работать становится всё сложнее. Хотя энтузиазма, азарта и идей очень много, и они действительно могут помочь людям развиваться и культурно просвещаться.

Чем индустрия документалистики у нас в стране отличается от зарубежной?

К сожалению, к документальному кино в России по-прежнему относятся с опаской, что ограничивает кинопрокатные возможности. ЦДК существует уже пять лет, но у нас по-прежнему есть отголоски этого. В целом ситуация меняется во многом благодаря нашей работе. Зрители больше не воспринимают документальное кино как непонятные и странным образом снятые репортажи о сложных социальных условиях. Люди, во-первых, начинают относиться к этому как к досугу, а, во-вторых, как к искусству. А ещё люди научились платить за поход в кинотеатр и для них это нормальный и естественный процесс.

Почему для фестиваля Center были отобраны именно эти шесть картин?

Всё просто — по статистике показов после каждого сеансы именно на эти фильмы были стопроцентно распроданы билеты на всех площадках.

Три из шести картин рассказывают о достаточно неизвестных широкому кругу персонажах. Почему, как вы думаете, обычному зрителю, не увлекающемуся документальными фильмами, будет интересно их посмотреть?

Первый фильм — об архитекторе Бьярке Ингельсе — нужно посмотреть потому, что он один из самых обсуждаемых молодых архитекторов на сегодняшний день, кроме того, вошедший в список 100 самых влиятельных людей по версии журнала Time. Его последний проект — жилой небоскреб нового типа, который радикальным образом поменял ландшафт Манхэттена. Он, как архитектор, всегда хочет совместить приятное с полезным и найти интересную эстетическую форму.

Вторая картина — о Маурицио Каттелане. Он очень важный персонаж для современного искусства. Каттелан  — один из самых дорогостоящих художников, и один из самых «несносных». В первые года карьеры он скрывал свою личность, а его именем представлялся один известный итальянский куратор. Даже галеристы, которые покупали его работы, не знали, что этот персонаж — не Маурицио Кателан. Ещё более скандальный эпизод из его творчества — статуя Папы Римского, придавленная метеоритом. В открывающих титрах сериала «Молодой Папа» есть отсылка к этой скульптуре.

Последняя история касается японского архитектора Рю Нишизава, — фильм «Дом господина Мориямы». Его самый известный проект — здание Нового Музея в Нью-Йорке. Лента рассказывает об одной из самых примечательных японских построек, которая сильно отличается от обычной архитектуры Токио. Это не высоченный небоскрёб, а здание, состоящее из нескольких блоков, соединенных садом.

Две другие картины — про психотерапию в тюрьме и ткацкие фабрики в Индии. Фильм «Внутренняя борьба» — моя любимая работа. Я боялась, что люди на него не придут, но результат превзошёл все мои ожидания, потому что он оказался самым популярным в программе. Мне эта тема кажется очень интересной, потому что психотерапия в России, наконец-то, очень широко обсуждается, и сейчас все считают нормальным ходить к психотерапевту и заниматься своим ментальным здоровьем. Этот фильм про одну из самых жестоких тюрем в США, где одним из психотерапевтических методов является приглашение людей из внешнего мира для участия в групповых сессиях.

Фильм о ткацких фабриках получил приз за операторскую работу на фестивале «Сандэнс». «Машины» — противоречивая лента в том смысле, что тонкая работа с визу и звуком сочетаются с изображением современного рабства: герои за очень маленькие деньги в ужасных условиях обеспечивают сырьем прибыльную индустрию фаст-фэшн.

Это уже пятый фестиваль документального кино. Как за это время эволюционировал фестиваль?

Сначала мы даже не думали о формате фестиваля: все началось с уик-энда фильмов о жизни в большом городе. Тема срезонировала, поэтому в следующем году мы подготовили уже полноценную программу. Самым ударным для нас стал прошлый год: мы перезапустили концепцию, привлекли молодых фотографов и дизайнеров для разработки нового визуального стиля, приобрели новых партнеров, с которыми продолжим сотрудничать и в этом году. Важным событием стало и то, что нам удалось поработать с другим форматом документалистики: мы представили веб-док проект о девушках-подростках в нашей стране. Его сняли два молодых режиссёра, Саломея Собко и Мария Дудко, а я выступила креативным консультантом. Проект Young Russia в итоге вошел в список ста лучших проектов по версии издания Calvert Journal, которое освещает главные культурные события Восточной Европы и России для англоговорящей аудитории. В этом году мы продолжим расти, заводить новых партнеров, отслеживать трансформации внутри жанра, а также надеемся открыть новые имена в отечественной индустрии.

Сколько людей обычно посещают такие фестивали и кто ваш зритель?

В прошлом году на фестивале было порядка 5 тысяч человек и он был самым успешным для нас в этом плане. Это очень здорово, потому что наша программа только местами носит развлекательный характер, а так в них поднимаются важные и сложные социальные вопросы.

Я сторонник того, чтобы создавать события, которые могут привлечь очень разную аудиторию, с разными интересами. Поэтому в программе есть фильмы для тех, кто интересуется экономикой, политикой, искусством, архитектурой, модой, современной культурой, а также кино, тем, как оно развивается, новыми форматами, пограничными жанрами и так далее.

Какие у ЦДК планы развития? Что хотите делать дальше?

У ЦДК три основных направления. Во-первых, мы работаем как площадка и помимо ежедневного репертуара принимаем у себя большое количество фестивалей. Ближайшими будут ММКФ и Beat Film Festival. Во-вторых, мы работаем как дистрибьютор, покупая права на фильм и организуя широкий прокат. В-третьих, мы работаем как креативное агентство и делаем свой собственный фестиваль, а также кинопрограммы для разных институций. В этом году появится четвёртое направление: 21 апреля в рамках ММКФ будет представлен новый онлайн-кинотеатр NonFiction.film. Акцент будет сделан на документальном кино, но также там будут и игровые картины, в том числе коллекция фильмов Алексея Балабанова, которые, мне кажется, сейчас самое время пересмотреть. Теперь люди из разных городов страны получат доступ к нашему репертуару, что увеличит нашу аудиторию.