О Джон Ми: «Неопределенность передает ощущение этого мира»

07.09.2018Сергей Сергиенко

Южнокорейская сценаристка о неоднозначности, личных переживаниях, Чехове и скрытом гневе.

«Край света 2018» — крупное явление, благодаря которому можно не только увидеть немало интересных фильмов, но и пообщаться с их создателями. Нам выпала удача поговорить с О Джон Ми — сценаристом и соавтором одного из самых громких фильмов этого года, «Пылающий». Джон Ми встретила меня приветствием на русском и держалась весело и открыто: языковой барьер почти не мешал общению. Одним из первых вопросов стал вопрос Джон Ми насчет того, как приняли фильм в Москве — само собой, ее очень волновала судьба дебютной картины.

Вашей дебютной картиной стал «Мистер Купер», о которой тоже хотелось бы поговорить. У фильма несколько провокативно показана телесность: я заметил, что на кадрах со страницей из Википедии некоторые люди уходили, не выдерживая откровенности. Задумана ли была эта провокация или это просто дань реализму?

Мне всегда казалось, что Россия — страна более открытая, так что меня несколько удивил этот вопрос. Я думала, что постельные сцены и откровенная картинка на странице из Википедии не вызовут какой-то негативной реакции.

Вообще, этот фильм начинается с картинки с преэдякулятом. Это важный кадр, и без него трудно было бы снять фильм. Интересно: вот мы все взрослые люди и понятно, что у всех нас есть личная жизнь. Обсуждая интимную жизнь мы понимали, что подобный опыт [в фильме главная героиня переживает, что забеременела от предэякулята — прим.ред.] есть у меня и у других, и каждая из нас переживала: а вдруг забеременела? Мы рассуждали по-человечески, а тут в Википедии я вижу эту картинку. Все подано как простой факт: с детальными описаниями и подробностями, очень научно и хладнокровно. Смотрю на эту картинку и думаю, что с моим личным опытом я в подобной ситуации пережила столько боли — а здесь простой научный факт.

Весь мир так научно описывает все эти вещи, раскладывает их по полочкам, а человек переживает такой спектр эмоций — и об этом не сказано ни слова. Тут есть сходство с «Пылающим»: там Джон Су подозревает Бена в убийствах и сомневается, убивал ли он кого-то, сжигал ли теплицы? Он много об этом думает, переживает, мучается, а Бен ему в конце говорит, что во всем этом нет ничего важного, нужно просто расслабиться. Это вообще многое говорит о нашем мире: о страхе, ужасе, который потом перерастает во внутренний гнев, который не направлен на что-то конкретное. Я поняла, что из этого может получиться фильм, но не думала, что буду делать его провокативным — это просто отражение холодности мира, дань реалистичности. Хотелось выразить чувства главной героини в полную силу: несмотря на всю боль и переживания, которые она испытывала, она все равно любила своего парня и, естественно, у них был секс. Через это и была видна ее боль: несмотря на все страхи и обиды они все равно продолжали спать вместе, и мы могли чувствовать еще острее и ее боль, и ее любовь.

Насколько важно честно говорить о подобных вещах?

В фильме самое главное, чтобы была реальность. Чтобы в нее можно было погрузиться, чтобы все выглядело настоящим. Поэтому актеры должны все это проживать. В «Пылающем» тоже были постельные сцены, и в сцене с Джон Су и Хеми они надевают и снимают презерватив, у них не все сразу получается. Это сделано не для того, чтобы все посмеялись, а для того, чтобы актеры вошли в процесс. Это и есть настоящая жизнь.

У меня сложилось впечатление, что в «Мистере Купере» отношения между героями имеют насильственную основу, на что косвенно намекает концовка фильма. Мне это все же показалось или это действительно так?

О финале фильма так часто говорят, и такой исход действительно можно предположить. Вообще в финале сценария, в самой последней сцене, было прописано, что в глазах главной героини читается страх, как в фильмах ужасов. Мы планировали снимать лицо в анфас, но сцена в итоге закончилась в профиль. Уже когда мы начали съемки мы до последнего сомневались, как именно снимать эту сцену. Если снять сцену так, как было прописано в сценарии изначально, очевидно, просто и ясно, то не будет никакого смысла в фильме. Но в процессе съемок, когда мы общались с актерами, мы понимали, что у них есть собственные переживания, которые дополняют мой сценарий. Я поняла, что чувств и мыслей в фильме гораздо больше, чем я думала изначально. И как и с постельной сценой я почувствовала, что эта очевидность трактовки испортит фильм, и лучше сделать по-другому: подчеркнуть эту неопределенность, непонятность, двусмысленность отношений.

Конечно, если бы я сделала концовку такой, как думала изначально, то все зрители бы поняли, что я имела ввиду, что героиня испытывает страх. Но более непонятная концовка вызывает много вопросов и интереса как у зрителей, так и у критиков. Мне кажется, что это сделало фильм гораздо лучше.

Тяжело ли давался первый опыт режиссуры?

На самом деле во время съемок работа была очень естественной: мне не нужно было направлять актеров как режиссер, а мы вместе проходили через это. Они развивались, чувствовали, и мы практически все снимали с первой попытки. Я не стояла с камерой на одном месте, а потихоньку, медленно, приближалась к ним. Конечно, я не знаю, как будет дальше развиваться моя судьба, но и по сей день то, что я сняла этот фильм именно так и с такой концовкой — это очень ценный для меня опыт.

Из этого логично вытекает следующий вопрос. И «Мистер Купер», и «Пылающий» — фильмы очень неоднозначные. Насколько эта неоднозначность важна для вашего творчества?

Неопределенность передает ощущение этого мира. Я говорю об этом не как какой-то социальный журналист, а как обычный человек, который так ощущает и воспринимает этот мир. В 20 с небольшим я встретила мужчину, и в своем романе я поняла, что это касается не только нас, а это очень распространенная история. Своим выпускным из университета проектом я написала сценарий «Вишневый сад» — содержание отличается от пьесы Чехова — основой которого послужила именно эта моя любовная история. Для меня «Вишневый сад» был о том, что он такой красивый, а внутри него — девушка, полная боли. Хотя я не сняла этот фильм, но после этой работы появился «Мистер Купер», а позже — «Пылающий». Была мысль вместо «Пылающего» снять «Вишневый сад», но я поняла, что не смогу этого сделать — они разные, но все о том же вопросе. Пока не знаю, чем конкретно буду заниматься после «Пылающего», но тема неопределенности, неоднозначности, все также важна для меня.

Были ли правки в сценарии от режиссера фильма, Ли Чхан Дона? Все же он часто сам выступает сценаристом собственных фильмов.

На самом деле весь процесс — от написания сценария до финального монтажа — мы прошли вместе. До самого последнего дня съемок мы вместе правили сценарий, а потом вместе монтировали картину. Для режиссера это тоже первый опыт совместной работы со сценаристом, от и до. Конечно, где-то мы спорили, но все чаще соглашались. Фильм вышел совместным.

А вообще какие-то планы дальнейшие есть? Совместные с Ли Чхан Доном проекты или что-то сольное?

Мы с Ли Чхан Доном работаем вместе больше пяти лет и за это время успели сделать больше двадцати совместных проектов сценариев. Один из них думаем продолжать — в июле начали обсуждение. Есть мысли и о проекте для себя, в качестве режиссера полнометражного фильма — есть одна тема, очень сложная и серьезная, которую хотелось бы сделать. Но нет уверенности, что получится снять все как нужно, сделать первым же проектом, подойдет ли это в качестве дебюта. Может, отложу и сниму вторым.

Я все время думаю о том, какую тему можно было бы выбрать в качестве дебютного проекта. Вот сегодня утром проснулась и думала о Сахалине и о том, что это может стать неплохим материалом. «Может, снять что-то о Сахалине? Неплохая идея, но нужно еще подумать».

Вы часто упоминаете горячую любовь к Чехову. Не было ли идеи снять что-то на основе его рассказов? Уже есть опыт работы с рассказами Харуки Мураками — не было ли мыслей о работе с русским текстом?

Конкретных идей еще не было. Да, действительно, Чехов — это не просто любимый писатель, я читаю его где и когда угодно. Например, если ночью я не могу уснуть, я читаю его рассказы.

На самом деле когда пишешь сценарий или снимаешь фильм есть много моментов, о которых на самом деле не знали, но они возникают в качестве совпадений. Например, в «Пылающем» появляются кошка и колодец. Мы о них написали, сняли фильм, и мы даже не догадывались о том, что это действительно есть у Мураками в текстах. Кино — как жизнь, и совпадения важны не только в жизни, но и в кино. Мы недавно говорили об этом с Алексеем Медведевым, что совпадения играют очень важную роль в нашей жизни. Кое-что узнала я и о Чехове, об одной из самых важных его пьес, «Чайке». Когда я училась в университете, мы ставили ее и я стала режиссером одной из сцен. Один из героев, увидев чайку, подумал, что он тоже умер. Григорий воспринял ее как один из компонентов истории, а для Нины чайка — метафора постоянных вопросов. Чайка уже мертва, а вопросы все еще остались. Когда она возвращается и говорит, что стала чайкой, нам понятно, что у нее еще немало вопросов. Выходит, что для каждого героя чайка — разная метафора. Месяц назад я вдруг подумала, что, может быть, сжигание теплиц — это тоже метафора и она имеет разный смысл для Джон Су, Хеми и Бена? Мне кажется то, что у каждого своя метафора, говорит не только о сегодняшнем дне, но и о мире в целом. Все вокруг — метафора, и каждый воспринимает ее по-своему.

До того, как я поступила в киноакадемию и начала учиться на сценариста, я просто писала. Однажды не могла ночью уснуть и в очередной раз перечитала «Чайку». Тогда я и поняла, что для каждого чайка значит что-то свое. Это меня натолкнуло на мысль о том, насколько же люди не могут понять друг друга даже если хотят этого. Мы не можем полностью раствориться друг в друге, у каждого в голове свое кино. И это не повод для грусти — это просто такая жизнь.

Месяц назад мне в голову неожиданно пришла мысль о том, что все три героя по-своему воспринимают теплицы — и, видимо, вдохновение пришло еще тогда, когда я ставила эту сцену из «Чайки». Мне кажется, что Чехов всегда со мной. Он является источником вдохновения, именно так оно и приходит.

А как вам российский зритель?

Во время всего фестиваля меня приятно удивляет сахалинский зритель. На обсуждении «Пылающего» было видно, что зрители пришли не просто так — посмотрели, развлеклись и ушли — а хотели понять кино, задавали интересные вопросы. Очень понравилось, что зрители очень разные, особенно в плане возраста. Были пожилые женщины, которые интересовались и задавали по нескольку вопросов, хотели разобраться в увиденном. В Корее, например, старшее поколение не интересуется кинофестивалями и не ходит на просмотры. Я не просто так это говорю: я была на многих фестивалях и вижу, что сахалинский зритель отличается — и возрастом, и интересом к фильмам. Вчера обсудили сахалинского зрителя с Ли Чхан Доном, делилась приятными впечатлениями о зрителях. Он сказал, что, возможно, дело в русской культуре — раньше, во время социализма, все были равны и общались друг с другом на равных, и люди остались такими же открытыми, заинтересованными и готовыми открывать для себя чужую культуру.

В «Пылающем» мы видим противостояние поколений через Джон Су и его отца: у них не очень хорошо складываются отношения. Они закрыты друг от друга, заблокированы, словно между поколениями проведена граница. Интересно, обнадеживающие ли отношения между поколениями в России или тоже есть какое-то противостояние?