Сальма Хайек обвинила Харви Вайнштейна в домогательствах и саботаже съемок «Фриды»

14.12.2017Редакция THR Russia

Актриса рассказала неизвестные до этого подробности работы над картиной и унижениях, через которые ей пришлось пройти.

Сальма Хайек написала для журнала The New York Times колонку под названием «Харви Вайнштейн и мой монстр тоже», в которой впервые рассказала о домогательствах продюсера и унижениях, через которые ей пришлось пройти на съемках фильма «Фрида» о мексиканской художнице Фриде Кало. Рассказ актрисы не только подтверждает темную сторону Вайнштейна, но и открывает неизвестные до сего дня детали производства фильма.

Напомним, картину выпустила компания Вайнштейна Miramax в 2002 году: Хайек была одним из продюсеров картины, это было ее детище, и она обратилась в Miramax потому, что «Харви Вайнштейн имел репутацию волшебника новой волны, который превращает оригинальный контент в мейнстрим». Хайек к тому времени уже снялась в «Отчаянном» и  нескольких других голливудских проектах, но по-прежнему еще не была большой звездой. «В то время для мексиканской актрисы было немыслимым занять место в Голливуде. И хотя я доказала, что это не так, все равно я была никем», - объясняет ситуацию она.

Именно поэтому она решила снять историю Фриды Кало. «Моей миссией было показать историю жизни этой выдающейся художницы и мою родную Мексику без стереотипов». По словам Хайек, империя Вайнштейна в те времена была «синонимом качества, изысканности и рискованности – благословение для сложных и противоречивых артистов». Хайек поначалу пыталась запустить картину с другой компанией, но затем вернулась к мысли, что надо обращаться к Харви, которого знала благодаря Роберту Родригесу и продюсеру Элизабет Авеллан, тогдашней жены Вайнштейна. С нею Сальма сделала несколько фильмов, и Авеллан ее опекала. Все, что актрисе тогда было известно про Вайнштейна – у него выдающийся интеллект, он преданный друг и семейный человек. Сейчас Хайек задается вопросом: зная все то, что произошло – возможно, от изнасилования ее спасла дружба именно с Авеллан, Родригесом, Квентином Тарантино и Джорджем Клуни.

Сделка, которую Хайек заключила с Вайнштейном, была такова: Харви выкупает у нее права на работу, которая уже была проделана. Сальме как актрисе заплатят минимальную ставку Гильдии киноактеров плюс 10 процентов. Также ее укажут в титрах как продюсера, но ничего за это не заплатят – «это было не редкостью в отношении женщин-продюсеров в 90-е». Еще Вайнштейн заставил подписать Хайек контракт на производство еще нескольких фильмов с Miramax, которые должны упрочить ее статус первой звезды – так, по крайней мере, надеялась Сальма.

«Мне было плевать на деньги, - пишет Хайек. – Я была так счастлива работать с Харви и его компанией. По своей наивности я полагала, что сбылась моя мечта. Он подтвердил 14 лет моей жизни. Поверил в меня – в никого. Он сказал мне "да". Я и не знала, что настал мой черед говорить ему "нет"».

Далее актриса перечисляет, на что ей пришлось отвечать отказом: пускать Харви в свой номер ночью в любом отеле и на любых съемочных локациях, принимать с ним душ, дать посмотреть, как принимает душ она, сделать ей массаж, сделать ей массаж его голому другу, заняться с ним оральным сексом, побыть голой с другой женщиной.

Сальма вспоминает, что каждый отказ приводил Вайнштейна в еще большую ярость. «Мне кажется, ничто он не ненавидел больше, чем слово "нет". Абсурдность его требований  была во всем: от того, что он звонил мне ночью и требовал уволить моего агента, с которым поссорился накануне по поводу другого клиента на другом проекте до того, что он психологически давил на меня с тем, чтобы я ушла с открытия Венецианского кинофестиваля, сделанного в честь "Фриды", и потусовалась с ним и моделями, которые, как я позже выяснила, были элитными проститутками». Дошло до того, что при очередной вспышке ярости Вайнштейн заявил актрисе: "Я убью тебя – не думай, что я не смогу"».

Когда до Вайнштейна дошло, что Сальма не скажет «да», он сообщил, что отдал роль Фриды другой актрисе. «В его глазах я была никем. Не актрисой, не личностью. Я была просто вещью, телом».

Хайек обратилась к адвокатам и заявила не про домогательства, а умышленное нарушение обязательств, и попыталась вернуть себе фильм. Вайнштейн, в свою очередь заявил, что имя Хайек недостаточно звездное, сама она некомпетентна как продюсер, и чтобы легально провернуть историю с отъемом картины, выдвинул ряд сложно выполнимых условий: переписать сценарий без денег, найти дополнительные 10 млн долларов финансирования, найти режиссера из А-списка, найти четверых звезд на маленькие роли.

Все эти условия Хайек выполнила. Сценарий переписал ее тогдашний бойфренд Эдвард Нортон – причем сделал это несколько раз и не попросил денег. Подруга актрисы Маргарет Перенчио решила впервые выступить в роли продюсера и дала необходимую сумму. Джули Тэймор согласилась стать режиссером. Еще одни друзья Хайек – Эдвард Нортон, Антонио Бандерас и Эшли Джадд – согласились на второстепенные роли. «И я не знаю, как мне удалось убедить Джеффри Раша, которого я тогда едва знала», - вспоминает актриса о найме четвертой звезды. Так что Вайнштейн был вынужден снимать фильм, которым он не хотел заниматься.

Харви начал мстить. Он появился на площадке и начал жаловаться на то, что у Фриды есть монобровь и что Хайек плохо играет. Затем он выгнал всех из комнаты и заявил актрисе: он взял ее на роль только из-за сексуальной внешности, а в фильме этого нет. Так что он закроет фильм, потому как никто не захочет видеть Хайек в этой роли.

Актриса признается, что у нее начался Стокгольмский синдром: она уже так хотела, чтобы великий продюсер поверил в нее как актрису и продюсера, что была готова на любые подвиги. В частности, Хайек уговорила мексиканское правительство, чтобы ей разрешили снимать там, куда еще никому не было доступа, включая дома Фриды и ее мужа Диего Риверы. Но Вайнштейна это все равно не впечатлило. Он поставил Хайек еще одно условие: он разрешит ей закончить фильм, если она согласится на лесбийскую сцену, причем с полной обнаженкой. «Он все время просил больше тела, больше секса. Помню, как Джули Тэймор отстояла перед ним сцену с танго, которая завершилась поцелуем, а не занятиями любовью между Тиной Модотти, которую играла Эшли Джадд, и Фридой».

Сальма поняла, что если не согласится, «Фриде» конец. «К этому времени я потратила на  фильм столько лет. Нам осталось всего пять недель съемок, я убедила сотрудничать столько талантливых людей. Как я могла превратить их потрясающую работу в ничто?»

По словам Хайек, впервые и единственный раз за всю карьеру на съемках этой сцены у нее случился нервный срыв: ее стало трясти, перехватило дыхание, она начала безостановочно рыдать. Поскольку никто не знал ее историю с Вайнштейном, люди не поняли, что случилось. Актрисе пришлось принять успокоительные, чтобы сыграть сцену – не потому, что она боялась обнаженки, а потому, что это пришлось делать для Харви Вайнштейна.

На этом мучения не закончились. Когда Вайнштейн увидел монтаж фильма, то сказал, что тот недостаточно хорошо для проката, и он выпустит картину сразу на видео. Прокат отстояла режиссер Джули Тэймор: она потребовала, чтобы Харви устроил в одном из кинотеатров Нью-Йорка тестовый просмотр – на нем картина набрала высокий рейтинг, что ужасно разозлило Вайнштейна, и  сразу после просмотра он принялся кричать на Джули и швырять в нее карточки отзывов. Режиссера попытался защитить композитор фильма Эллиот Голденталь, и Харви «применил к нему физическую силу».

Когда продюсер успокоился, Хайек уговорила его показать фильм в Лос-Анджелесе. «Должна признаться, в тот момент он был милым, веселым и остроумным – и в этом-то и проблема: ты никогда не знаешь, с каким Харви придется иметь дело».

«Фрида» вышла в прокат в ноябре 2002 года, имела огромный успех и получила два «Оскара» - за лучший грим и лучший саундтрек, а сама Хайек была номинирована на лучшую актрису. При этом Сальма была так измучена, что уже не могла радоваться. Вайнштейн больше ни разу не предложил ей главную роль ни в одном фильме, а в тех нескольких картин Miramax, на которые она подписала контракт, ей доставались второстепенные роли.

«Годы спустя, когда я сталкивалась с ним на мероприятиях, он отводил меня в сторону и рассказывал, что бросил курить, что у него был инфаркт, что он влюбился и женился на Джорджине Чапмен, и что он изменился, - вспоминает актриса. - В конце концов, он сказал мне: "Ты справилась с "Фридой", мы сделали прекрасное кино". Я поверила ему. Харви никогда бы не узнал, сколько его слова для меня значили. Также он никогда бы не узнал, как сильно меня обидел. Я никогда не показывала ему своего ужаса. Когда я видела его на людях, я улыбалась ему и пыталась вспоминать все то хорошее, говоря себе, что я пошла на войну и выиграла ее. Но почему мы, актрисы, должны воевать за право рассказать наши истории, когда нам есть, что предложить? Почему мы зубами и ногтями должны отстаивать наше право на достоинство?»

Сальма предполагает, что ситуация такова потому, что значимость женщин и их способности принижали годами, и киноиндустрия прекратила попытки понять, что же хочет видеть женская аудитория. Актриса приводит в пример цифры: с 2007 по 2016 годы только 4% режиссеров были женщинами. В 2016 году согласно исследованиям, в крупных фильмах только 27% текста было у женщин. «Люди спрашивают, почему же мы молчим. Статистика все объясняет: нас не хотят слышать».

Хайек подчеркивает, что пока в индустрии не будет равенства, она останется благодатной почвой для хищников. «Я благодарная всем, кто слушает наши рассказы. Надеюсь, моя история среди тех, кто рискнул рассказать свои, покажет, насколько это тяжело сделать и почему многие из нас ждали так долго. Мужчины сексуально домогаются потому, что могут. Женщины сегодня рассказывают об этом потому, что в новую эпоху тоже, наконец-то, могут это сделать».

Актриса призналась, что осенью, когда начался скандал вокруг Вайнштейна, к ней обращались журналисты через разных людей, включая и Эшли Джадд, но она убедила себя, что ее история закончилась, и ее не нужно вспоминать. Хайек говорила себе, что уже и так много людей выступило с признаниями, и не считала свою историю слишком важной. Хотя на самом деле она просто хотела уберечь близких от неприятной правды.

«Когда столько женщин рассказали, что Харви с ними сделал, я решила побороть трусость и признать, что моя история, которая была для меня такой важной – не что иное, как капля в океане печали и стыда».