Шон Пенн: «Я не считаю себя актером от Бога»

18.06.2015Сандра Моррис

В интервью THR Шон Пенн рассказал о фильме «Ганмен», своем отношении к боевикам с «пожилыми суперменами», трудностях актерской работы и тотальной политкорректности.

Вы никогда не относились к тем актерам, которые бегают в боевиках с оружием наперевес, хотя возможность была, и не раз. Почему вы все же решились на такой эксперимент и чем вас привлек «Ганмен»?

— В последнее время я часто слышу этот воп­рос: не повлияет ли участие в этой картине на мою карьеру в дальнейшем? Не знаю. Правда, не знаю. Я всегда живу одним­-единственным фильмом, не задумываясь о будущем, не выстра­ивая хитроумных стратегий. А впрочем, посмот­рите не меня: ну какая из меня экшен-­звезда? Я ж не Харрисон Форд, который всю свою карь­еру умудрился выстроить на подобных кар­тинах. А начинать в моем возрасте уже как­-то поздновато — все эти боевики с участием пожи­лых суперменов вызывают странные чувства. И не только у меня. Вы спрашиваете, почему в таком случае я вообще согласился сняться в «Ганмене»? Да потому что этот фильм совсем не похож на весь тот поток экшена, который льется на киноэкраны. «Ганмен» — из редкой породы боевиков, которые лично я мог бы смотреть без малейшего чувства вины.

— Связано ли это с тем, что вы сами приложили руку к сценарию фильма? И кстати, что вас заставило присоединиться к сценаристам картины Питу Трэвису и Дону МакФерсону?

— Я очень быстро нашел общий язык с Пьером Морелем (режиссером «Ганмена». — THR), и мы с ним решили, что мое участие в работе над сце­нарием освободит ему время для того, чтобы под­готовиться к съемкам. В то время как режиссер занимался поиском локаций и проведением кас­тингов, я общался с консультантами, которые по­зволили добавить нашей истории правдоподобия. Я и на предыдущих проектах сталкивался с от­ рядами особого назначения и прочими организа­циями этого толка и знаю, как часто киношники делают досадные ляпы, когда берутся за подобные темы без тщательной подготовки. А мне так хоте­лось этого избежать!

— Каковы ваши впечатления от работы с Идрисом Эльбой, Рэем Уинстоном и Хавьером Бардемом?

— А какой ответ вы хотите услышать? Вы только что перечислили одних из лучших актеров наше­го времени. Работать с ними было сплошным удо­вольствием. Что тут еще скажешь?

— Съемки фильма «Ганмен» прошли на двух континентах — в Великобритании, Испании и ЮАР. В какую из локаций вы бы хотели вернуться для работы над следующими проектами?

— В Барселону — это потрясающий город. Идеальное место, чтобы делать кино. Много лет назад я уже собирался сниматься на фоне архитектурных шедевров Гауди — жаль, что тот проект Джона Кассаветиса так и не состоялся. Забавно, что, когда я впервые прочел сценарий, мне показалось, что действие происходит в пригороде Нью-Йорка. Никаких конкретных обозначений в тексте я не нашел и высказал свое предположение режиссеру. «Нет, нет и нет. Никакого Нью-Йорка! — заявил тут же Джон. — Эта история должна происходить в городе, в котором лучше всего сервируют спиртные напитки». Как вы понимаете, он имел в виду Барселону.

— В титрах «Ганмена» вы значитесь не только как сценарист и исполнитель главной роли, но и как продюсер. С какой целью вы возложили на себя еще и продюсерские обязанности?

— Мне просто хотелось держать все под контролем и время от времени ставить Джоэла Силвера (одного из продюсеров фильма, известного по таким проектам, как «Смертельное оружие», «Хищник», «Крепкий орешек» и «Матрица». — THR) в безвыходное положение. Чувствую себя некомфортно, когда у меня есть только обязанности и совсем никаких прав.

— Между актером Шоном Пенном и героем картины Джимом Террье — международным наемником, который убивает людей за деньги, — лежит целая пропасть. Было что-то, что вас особенно удивило при работе над этим героем?

— Его образ мышления. Мой герой — исполнитель высочайшего класса, прошедший специальные тренинги, на которых учат не только метко стрелять, но и, главное, обезличивать свою цель. Однако по ходу развития истории все становится, конечно же, очень личным — как и происходит обычно в реальной жизни. Обменивать чужие жизни на деньги — это совсем не моя история. Хотя чувство, что работа для тебя становится чем-то личным, что ты эмоционально к ней привязываешься, мне как раз хорошо знакомо. Именно поэтому «Ганмен» — не совсем обычный, на мой взгляд, боевик. Это история об очень противоречивом человеке, который убивает очень плохих людей. В экшен-фильмах с каким-нибудь Лиамом Нисоном (одним из самых успешных была «Заложница», снятая как раз Пьером Морелем. — THR) вы никогда ничего подобного не увидите. Взамен вам предложат взглянуть на подвиги очень порядочного мужчины с приятным лицом, мелодичным голосом и почти двухметровым ростом, который борется со злом ради спасения своей жены и детей.

— В картину вошло немало жестоких схваток с участием вашего персонажа. Надеюсь, на съемках обошлось без ранений и травм?

— Была пара мелких ушибов — настолько мелких, что о них и говорить, пожалуй, не стоит. В этом смысле мне повезло. Впрочем, к концу работы над фильмом я чувствовал себя совершенно разбитым, но это был уже суммарный эффект.

— Несмотря на то что «Ганмен» — это далеко не комедия, в зрительном зале часто слышался смех во время сеанса. Вас это удивило? Или вы рассчитывали на то, что какие-то моменты будут казаться смешными?

— Не думаю, что мы на что-то рассчитывали. Но когда я первый раз смотрел этот фильм, то и сам не мог удержаться от смеха в нескольких сценах. При этом я точно знал, что никаких комедийных элементов мы туда не вложили — все было очень и очень серьезно. Но все это не имеет никакого значения. Ведь важно не то, что мы хотели в этом фильме сказать, а то, что в нем увидели зрители.

— Не так давно вы отказались от своей богатой коллекции пистолетов, полностью пересмотрев свои взгляды на оружие. Вас не коробит, что насилие демонстрируется в «Ганмене» как развлечение? Как это сочетается с вашими нынешними взглядами?

— А откуда вам знать, каких я сейчас придерживаюсь взглядов? В Интернете было написано? (Улыбается.) Проблема тех цитат, которые вы читали в Сети, в том, что они вырваны из контекста и слегка доработаны журналистами. Мы же знаем, что в редакциях каждую фразу пропускают через фильтр под названием «Продаваемо или нет». Одним словом, мое нынешнее отношение к оружию не укладывается в одну броскую фразу. Это разговор на пару часов — отложим его до лучших времен.

— А как вам удалось заманить на съемки этой картины обладателя премии «Тони» Марка Райлэнса? Очевидно, что «Ганмен» — тоже не совсем в его репертуаре.

— Лет двадцать назад я впился зубами в лодыжку Марка и начал медленно тащить его к краю сцены. Недавно наконец дотащил и смог толкнуть в мир кино. Время сыграло мне в этом случае на руку.

— Сниматься в кино вы начали более тридцати лет назад. Как за прошедшие годы изменился ваш подход к актерской работе?

— Я не считаю себя актером от Бога. Чтобы смотреться на экране достойно, я долгие годы постигал необходимые для этой профессии навыки. Учился правильно читать сценарий и готовиться к роли, работал над внутренним освобождением, боролся со своими страхами. Я проделал огромную работу и, если честно, очень горжусь собой. Со временем играть в кино становилось все легче и легче. На новый проект я уже приходил не с пустыми руками, а с огромным набором инструментов, которые я мог использовать в нужный момент, не теряя времени на подготовку. Мне приятно осознавать, что теперь я готов к чему-то большему — к работе с лучшими режиссерами, к созданию самых неожиданных образов. Знаете, у каждого режиссера свой уникальный подход к работе. Клинт Иствуд, к примеру, действует как руководитель джаз-банда. Чтобы выстроить сцену, ему нужно, чтобы каждый актер вовремя вступил, не фальшивил, выложился по максимуму. Только тогда на экране возникает то, что мы называем магией кино. А другие собирают картины из коротких фрагментов, и это тоже интересный подход. В этом дубле хорошо выступил один актер, в этом — другой. И шаг за шагом, как пазл, собирается достойная сцена. Очень важно хорошо знать своего режиссера и разделять его основные принципы. И тогда ты просто приходишь на съемки и приступаешь к работе.

— Ориентировались ли вы на какие-то конкретные экшен-картины, когда работали над «Ганменом»?

— Поначалу мне вообще-то казалось, что мы будем делать что-то вроде «Отрочества». (Смеется.)

— Любопытно, что вы упомянули именно об этой картине. Ведь «Отрочество» считалось в этом году одним из фаворитов на главный «Оскар», и именно вы объявляли победителя в этой категории. После церемонии было много разговоров о вашей шутке в адрес Иньярриту («Кто дал этому сукину сыну грин-карту?» — произнес Шон Пенн перед тем, как назвать «Бердмен» лучшей картиной года. — THR). Вы не думали, что ваши слова могут прозвучать оскорбительно?

— Какого черта? Это была просто шутка. Тотальная политкорректность — это бич нашего общества. Она приводит к тому, что ты теряешь чувство юмора и начинаешь себя цензурировать, а такого происходить не должно. Почему я произнес эти слова? Потому что Алехандро — совершенно особенный человек, с которым я давно и близко знаком (в 2003-м Пенн снялся у Ильярриту в драме «21 грамм». — THR), а «Бердмен» — совершенно особенный фильм. И когда ты стоишь на сцене, открываешь заветный конверт и узнаешь, что твой друг только что стал обладателем «Оскара», тебе очень хочется подать ему какой-нибудь знак, чтобы он обо всем узнал первым — за мгновение до того, как о его победе узнает весь зал и весь мир. Так я и сделал. Эту фразу я произнес исключительно для него, и мне глубоко плевать на тех, кого она по каким-то причинам обидела.

— Тогда же, на «Оскаре», в своей вступительной речи вы заявили, что хороший фильм и фильм, успешный в прокате, — это отнюдь не одно и то же. Что вы имели в виду?

— Каждый раз, когда я пытаюсь предсказать прокатную судьбу ленты, я ошибаюсь. Даже смешно. Картины, которые мне искренне нравятся, собирают всего три копейки, а те, что зарабатывают миллионы, я просто на дух не переношу. Впрочем, я ничего не имею против коммерческого кино. Пусть будет, раз все его любят… Может, дело в том, что я просто старею?

«Ганмен» (The Gunman) / Испания-Великобритания-Франция, 2015 г., 115 мин. Режиссер: Пьер Морель. В ролях: Шон Пенн, Хавьер Бардем, Рэй Уинстон, Жазмин Тринка, Идрис Эльба, Марк Райлэнс, Петер Францен, Билли Биллинхэм, Дэниэл Адегбойега, Адэ Ойефесо. В прокате с 18 июня («Вольга»)