Круглый стол THR с актерами из сериалов: «Даже если ты талантлив, роль все равно можешь не получить»

03.09.2018Lacey Rose

Майкл Б. Джордан о маме, Джей Кей Симмонс о рискованных сценах, Мэттью Риз о бутафорском пенисе, Джефф Дэниелс об актерских травмах, Джесон Бейтман о спадах и подъемах, Даррен Крисс об отказах — на нашем круглом столе.

Карьера артиста — это не только признание, премьеры и гонорары. Немало сил уходит на то, чтобы пережить взлеты и падения, и потом, добившись успеха, не сойти с ума от страха все потерять. Встретившись за круглым столом THR, звезды лучших драматических сериалов рассказали о пользе неудач и о том, как риск помогает оставаться в лучшей актерской форме. Поговорили собеседники и о новых испытаниях, которые им сейчас подкидывает телевидение, — мюзиклах, верховой езде и обнаженных сценах.

Шестеро мужчин, которые видели и делали на телевидении все, смутились, когда речь зашла о самой горячей теме в Голливуде — справедливых гонорарах независимо от пола исполнителя. Первым нарушил принцип «деньги любят тишину» Джейсон Бейтман (49 лет, «Озарк», Netflix), а потом Мэттью Риз (43 года, «Американцы», FX) разбавил серьезную тему шуткой, и ее подхватили Дж. К. Симмонс (63 года, «Двойник», Starz) и Даррен Крисс (31 год, «Американская история преступлений: Убийство Джанни Версаче», FX). С большей готовностью артисты обсудили обнажение, неудобные роли и бутафорские пенисы. Не обошлось и без советов начинающим: Майкл Б. Джордан (31 год, «451 градус по Фаренгейту», HBO) рассказал о том, как он выбирает роли, а Джефф Дэниелс (63 года, «Призрачная башня», Hulu) — как пережить творческие неудачи.

The Hollywood Reporter: Что для вас неприемлемо как для актеров? На какие поступки на экране вы бы не решились?

Дж. К. Симмонс: Я играл в «Тюрьме «OZ» (сериал HBO о тюрьме строгого режима, выходил с 1997 по 2003 год, — THR), для меня теперь нет границ. (Смеются.)

THR: Там множество сцен с обнажением. Было ли вам неловко?

Симмонс: Да, конечно. Но спасибо нашему шоураннеру Тому Фонтане, да продлит Господь его годы. Он всегда хвастался, какие смелые у него снимаются актеры. А мы были просто толпой юных дураков, которые подписались на все, не понимая на что конкретно. Правда, я был уже не очень молод тогда. Все в основном пришли из театра и на HBO строили из себя крутых. Кроме Чака Цито — он был реально крутым. И все мы двигались туда, куда указывал Том. За все 56 серий был один момент, когда Фонтана позвонил мне домой и спросил: «Я тут хочу кое-что написать для твоего персонажа, тебе это нормально будет?» А это уже был четвертый сезон, и меня занесло: «Так, я уже мужиков насиловал, резал, душил, наколки набивал, распинал, по твоей милости мне гадили на лицо…»

Джейсон Бейтман: О боги!

Симмонс: Говорю: «Что, черт возьми, на этот раз ты со мной хочешь сделать?», и он ответил: «Музыкальную серию».

Мэттью Риз: Не может быть! (Смеются.)

THR: То есть фекалии на лице таких звонков не требуют, а музыкальные номера надо согласовать?

Симмонс: Ага, обязательно надо спросить: «А ты споешь?»

THR: Мэттью, у вас было очень запоминающееся появление в сериале «Девочки». Вы сразу согласились или были сомнения?

Риз: Для тех, кто не знает, я там в конце серии вынимаю пенис и кладу его на Лину Данэм. Ну не настоящий, а бутафорский.

Симмонс: А нам в стародавние времена приходилось собственными пенисами пользоваться.

Бейтман: Как это на нее?

Риз: На ее бедро. Просто положил на бедро.

Майкл Б. Джордан: А у тебя был выбор?

Бейтман: В смысле — если на руку положить, член выглядит больше? (Смеются.)

Риз: Реквизитор предложил мне на выбор пенисы, и тут у меня в голове закрутилось — я же не могу взять самый длинный, что про меня подумают. Так что я предоставил полномочия ему, и он выдал золотую середину.

THR: А какие неудобные случаи были у остальных?

Даррен Крисс: Обычно, когда мне что-то такое предлагают, я соглашаюсь, как будто на все готов, но с фигой в кармане.

Риз: Есть две категории: «ужасно страшно» и «страшно интересно». Вот танцы это ужас, а остальное мне интересно.

Бейтман: Я согласен, даже на собственной свадьбе не танцевал.

THR: Какой самый удивительный или грустный отказ в роли вы получали?

Риз: Я пришел на прослушивание, но агент по кастингу не мог меня сразу посмотреть, потому что говорил с кем-то по телефону. Ассистент попросил подождать, пока беседа закончится. Минут через сорок пять помощник надо мной сжалился и попросил зайти в кабинет, хотя оттуда все еще доносилась напряженная речь. Я заглянул, агент посмотрел на меня, помотал головой, и ассистент меня выпроводил. Я пролепетал: «Спасибо», и на этом — все.

Симмонс: Прекрасно!

Риз: Вот тогда я понял, что хочу стать актером. (Смеются.)

Крисс: Хрестоматийное мотание головой, а ты спрашиваешь: «Но, может, я могу что-то сделать?» «Нет, ничего», — получаешь в ответ.

Симмонс: «Вы нам просто не нравитесь».

Бейтман: Сейчас можно себя самому записать — это классно. Актер проходит прослушивание перед своим компьютером или смартфоном, и может снимать, пока не будет доволен результатом. Это экономит кучу нервов.

Симмонс: И не отказывают прямо в лицо. Твою кандидатуру отклоняют с помощью новых технологий.

Джордан: И агент может все сопроводить очень приятным сообщением.

Симмонс: «Ты очень всем понравился, но…»

Риз: «…Нам нужен другой типаж».

THR: Майкл, вы говорили, что актера создают роли, которые он отвергает. Что это значит лично для вас? Как отказы повлияли на вашу карьеру?

Джордан: И как мне ответить на этот вопрос, не называя конкретные проекты?

Риз: Наври!

Джордан: Сделать все невозможно. Кроме того, у агентов свои интересы, и тебе пытаются впихнуть работу, насчет которой ты не уверен на сто процентов. На бумаге проект может выглядеть отлично, но надо доверять инстинктам. Я начинал, когда еще жил с родителями, у меня не было особых обязательств — ипотеки, счетов и прочего, поэтому я мог соглашаться на что угодно. А сейчас стал старше, успех какой-то пришел, и от каждой роли зависит дальнейшая карьера. Приходится быть более привередливым.

Бейтман: Часто выбор довольно простой, ну по крайней мере в моем случае. Проекты делятся на две категории — по одним сразу понятно, что туда лучше не соваться, а про другие думаешь: «Ну вот тут я не опозорюсь или не буду у коллег занозой в заднице, пытаясь делать все как надо».

Симмонс: Такая у тебя планка?

Бейтман: Да. (Смеется.) Не хочу быть занозой в заднице.

THR: А от чего вы отказываетесь не раздумывая?

Риз: От мюзиклов.

Бейтман: О да!

Крисс: Да ладно вам. (Смеются.)

Бейтман: Бывают еще заманчивые проекты, с большим гонораром, явно спринтерские — когда создатели заинтересованы в шуме перед премьерой, а не в том, что будет дальше. Сейчас я чаще обращаю внимание не на саму роль и даже не на сценарий, а на людей, которые заняты в проекте.

Джефф Дэниелс: Многие так работают: «Кто еще там будет? А кого рассматривают? Его? Ее? Я тоже хочу».

Бейтман: Потому что можно прочитать сценарий, но есть 60 разных способов его воплотить. И по тому, кого ищут на роли, сразу видно, что создатели хотят от проекта.

Симмонс: Век живи, век учись. Меня обычно сценарием заманивают.

THR: Джефф, в начале своей карьеры вы согласились на роль, которая на первый взгляд казалась сомнительной, в комедии «Тупой и еще тупее». Вы понимали тогда связанный с этим риск?

Дэниелс: О да, господи! Ночь перед тем, как ехать на примерку для «Тупого и еще тупее», я провисел на телефоне с тремя агентами. Один из Нью-Йорка, двое из Лос-Анджелеса и все в один голос рассказали мне, как эта роль похоронит мою карьеру, что серьезный актер не должен соглашаться на комедию. На что я им ответил: «Знаете что, ребята, мне моя карьера поднадоела, и я хочу все изменить. Если это ошибка, она за мой счет. Я поехал».

Симмонс: Ты до сих пор с этими агентами работаешь?

Дэниелс: С одним из них. (Смеется.) Но в их словах был смысл. Потому что никто не знает, что из чего получится. Мы думали, на фильм придут лишь тинейджеры, и я буду потом всю жизнь сниматься в комических эпизодах.

Крисс: Это всегда рулетка. Должна быть параллельная реальность, где дела у Джеффа из-за этого решения пошли плохо.

Дэниелс: Я до сих пор занимаюсь этой работой, потому что ставлю перед собой задачу — не повторяться. Мы раньше не могли представить тебя (обращается к Симмонсу) в такой роли, какую ты сыграл в «Одержимости». И внезапно ты вышел и попал в точку. Но могло ничего не получиться, ты мог переигрывать, мог отказаться от роли.

Симмонс: Майлз Теллер (партнер Симмонса по фильму «Одержимость», — THR) мне то же самое говорил. (Смеются.)

Крисс: Но когда добиваешься успеха с какой-нибудь ролью, у всех отключается воображение: «Дж. К., ты отличный в „Одержимости“, давай сыграй еще одного психованного наставника». Мне после «Лузеров» предлагали роли тинейджеров, очень похожие на то, что я там делал. Теперь после роли в «Американской истории преступлений» настал черед маньяков. Ребята, мы актеры, мы что угодно можем сыграть.

THR: Майкл, почему вы сначала не хотели сниматься в «451 градусе по Фаренгейту» и что вас убедило согласиться?

Джордан: Я не хотел играть представителя власти из-за всех притеснений, которым сейчас подвергаются чернокожие со стороны полиции. Не видел себя в роли угнетателя. Но я знал, что там будет Майкл Шеннон, и с режиссером Рамином Бахрани мы нашли общий язык — обсудили его видение, что он хочет сказать этой работой, и в итоге он меня убедил. Потом прочитал книгу Рэя Брэдбери, поговорил с агентами, с мамой, с папой, с друзьями, с важными для меня людьми. Вот так я принимаю решения.

Дэниелс: Многовато у него важных людей. (Смеются.)

THR: Ваша мама сильно влияет на выбор ролей?

Джордан: Ага. Надоело, что она и другие зрители постоянно видят, как я погибаю на экране. (Смеется.) Хочу наконец выжить, но актерство мне тоже нравится, поэтому не могу больше играть такие роли. Каждый раз, когда я вижу, как моя мама смотрит фильм, где мой персонаж умирает, во мне что-то рвется. Она все время рыдает. Хотел сыграть роль, чтобы мама видела, как я побеждаю.

Дэниелс: А мне на такое обычно наплевать.

Джордан: Правда? Может я просто чувствительный.

THR: Даррен, вы сыграли реального серийного убийцу Эндрю Кьюненена. Вас что-то беспокоило в роли?

Крисс: Мне очень повезло, в свое время я попал к Райану Мерфи (шоураннер «Лузеров», — THR) и многому тогда научился. Но меня смущало, что Кьюненен был реальным человеком и его поступки оставили очень глубокий след в жизни других людей. Я не мог не думать обо всех сыновьях, дочерях, мужьях и женах его жертв, и что сериал может напомнить им об их потерях. Это на меня давило.

Джордан: А ты не хотел с ними связаться?

Крисс: Думал об этом. Но к ним отношусь с большим уважением и решил никого лишний раз не трогать. То, что они пережили, — ужасно.

Дэниелс: Как и Даррен, я чувствовал, что семья моего персонажа (погибшего 11 сентября 2001 года агента ФБР Джона ОʼНилла, которого Дэниелс сыграл в сериале «Призрачная башня», — THR) не очень заинтересована в проекте. Поэтому с ними я не встречался, зато разговаривал с агентами ФБР, его бывшими напарниками. Три часа болтал, пока не узнал про Джона все, что было необходимо для роли. Мне кажется, о семье прототипа персонажа, которого ты играешь, особенно беспокоиться не надо.

THR: Не надо?

Дэниелс: Это как с критиками. Если им работа понравится — отлично. Если нет — ничего не поделаешь.

THR: К «Забытым Богом» вы, наверное, по-другому готовились?

Дэниелс: О да! Кстати, если вы, ребята, еще не снимались в вестернах, обязательно сделайте один.

Симмонс: Пока еще молоды. (Смеются.)

Дэниелс: И не больше одного. По восемь часов в день торчишь в седле! Я три месяца тренировался, потому что прочитал в сценарии, как скачу, держась за поводья одной рукой. Да и падать с лошади тоже пришлось.

Крисс: Что — буквально падать? Ого.

Дэниелс: На полном скаку. Это довольно опасно, и я рад, что тренировался. Очень всем рекомендую тщательно готовиться, не будьте как некоторые актеры, которые говорят: «Конечно, и я езжу верхом», думая, что могут за день научиться. У нас был один такой — в первый же день, первая сцена, первый дубль, он вылетел из седла. Бам — и скорая выруливает на площадку еще до того, как режиссер скажет: «Снято!» А я свалился за день до окончания съемок, сломал запястье и еще одну смену играл, обколотый морфием.

Риз: Я так и работаю.

Дэниелс: И вот обезболивающие к 11 утра развеиваются, и на ледяном ветру где-то посреди Нью-Мексико чувствую, будто у меня нож в руке торчит и еще потянул колено.

Симмонс: Но ты рекомендуешь верховую езду?

Крисс: Да, ты меня полностью убедил.

Дэниелс: В общем, снимайтесь в вестернах.

THR: Дж. К., вы играете двух персонажей в «Двойнике». Какой из них вам показался ближе и как вы готовились к ролям?

Симмонс: Как знает мой агент, я не хочу ничего слышать о проекте, пока не прочитаю сценарий. Поэтому у меня и мысли не было, что там две моих роли. Прочел первые двадцать страниц, наслаждаясь тем, как Джастин Маркс выстроил историю обычного неудачника, бюрократического винтика, живущего в жуткой антиутопии. А потом — бац на 20-й странице: «Б-р-р-р-р-т» (Симмонс энергично мотает головой из стороны в сторону, — THR). Пришлось все заново перечитывать! Но на самом деле я бы подписался и одного этого неудачника играть.

THR: Мир за последние полгода сильно изменился под влиянием течений #MeToo и Timeʼs Up. Что вы обо всем этом думаете? Как изменились темы разговоров в Голливуде?

Симмонс: Наш шоу-бизнес всегда был зациклен на себе, и мне не очень нравится, что эти темы считают исключительно голливудскими. Понятно, что публичные разговоры и то, что виновные несут ответственность, — это хорошо для всех, ну кроме преступников. Но это намного, намного больше, чем Голливуд.

Крисс: В киноиндустрии и на ТВ теперь слышно больше женских голосов. Это похоже на революцию, всеобщее пробуждение и изменение фундаментальных подходов к тому, как у нас сочиняют истории и кто получает право на высказывание.

THR: Одна из возникших в последнее время тем — это равенство в актерских гонорарах за одинаковую работу независимо от пола. Вы с коллегами и продюсерами это обсуждаете? Чувствуете за собой ответственность, что должны поднимать эту тему в разговорах?

Бейтман: Странно, что такого паритета не было раньше. Сейчас в индустрии главное — концепции и форматы, а не звезды, поэтому и равенства достичь будет быстрее и проще. Если кто-то говорит, что парни привлекают больше зрителей, то это глупость, конечно, и я надеюсь, такая точка зрения скоро исчезнет.

THR: Но вы это обсуждаете?

Симмонс: Никем особо не приветствуется разговор между актерами о гонорарах. Неважно, между женщинами или мужчинами.

Бейтман: И это не зависит от политики.

Симмонс: Я пытаюсь иногда гонорары обсудить, но…

Риз: Поверить не могу, мне заплатят за эту встречу. (Смеются.)

Бейтман: Да. Получить 1-70-00 $ за сегодняшнее просто отлично.

Джордан: 17 000 $? Они вам заплатили меньше 50 000 $? С ума сойти.

Симмонс: Так, мне надо позвонить. (Смеются.)

THR: И последний вопрос. Если бы вы могли вернуться в прошлое, какой совет вы бы дали самому себе молодому на старте карьеры?

Крисс: Не знаю. Я делал верные ошибки и в результате оказался за круглым столом с прекрасными людьми.

Симмонс: И «молодость» у тебя была в 11 лет. (Смеются.)

Бейтман: В работе пики сменяют долины, и как ты относишься к спадам, определяет, сможешь ли ты их пережить и добраться до нового подъема. Если уверенность и самооценка зависит от того, есть у тебя работа или нет, то будет очень тяжело, потому что актер это не контролирует. Даже если ты талантлив, роль все равно можешь не получить. Поэтому уверенность в себе надо подкреплять другими вещами.

Дэниелс: Я бы сказал себе молодому: «Не дай бизнесу убить любовь к тому, ради чего ты все это начал». Иногда общаюсь со студентами и понимаю, что невозможно никого подготовить к отказам, к горечи и депрессии, к тому, что актерская карьера — синусоида и идет то вверх, то вниз. И это не должно убить любовь к тому, что вы испытываете между «мотором» и «снято». «Держись за это чувство, оно тебе пригодится» — вот мой совет.

THR: Майкл, а вы что скажете?

Джордан: Не, я так глубоко не могу.

Крисс: У тебя больших неудач еще не было. (Все кивают.)

Дэниелс: А когда у тебя будет первый провал, Майкл…

Бейтман: Расскажи о нем нам!

Дэниелс: …Ты останешься тем же хорошим актером, каким был до. Держись за это.

Джордан: Спасибо, так и поступлю.

Симмонс: Это не мой совет, а Марка Руффало. Я бы посмотрел в глаза юному актеру и сказал: «Что бы ни случилось, все будет хорошо». У тебя может быть потрясающая карьера, и ты станешь Марком Руффало, или жизнь пойдет по другому пути.

Крисс: С тобой все будет нормально.

Симмонс: Все будет хорошо.