Меня предупреждали: Райан Мерфи задает много вопросов.

Среди них есть безобидные, вроде «Что слышно?», с которого начнется почти каждая ваша с ним беседа. Вы будете придумывать подходящий ответ до тех пор, пока не сообразите, что он просто разводит вас на сплетни. Бывают вопросы сугубо личные, о ваших страхах, семье и чем угодно еще, пока вы не обнаружите, что выкладываете ему то, о чем не говорите ближайшим друзьям. И есть еще корыстные, в ответах на которые он хочет, даже жаждет услышать реакцию на свои телешоу, которых у него три: «Королевы крика», «Американская история ужасов: Отель» и готовящаяся к выходу антология «Американская история преступлений: Народ против О. Дж. Симпсона». Любимый вопрос – «Это же будет хит?»

Сейчас начало октября, и Мерфи в лос-анджелесском павильоне снимает десятую (и последнюю) серию «Американской истории преступлений», выпытывая у меня ответ на означенный вопрос. По его настоянию я только что отсмотрела первые две серии сезона, который зрители ждут так жадно, и внезапно превратилась в фокус-группу из одного человека. «Что тебя торкнуло?», - спрашивает он с детским нетерпением. Говорю, что Куба Гудинг-мл. великолепно изобразил О Джея. «Угу». И Сара Полсон – потрясающая Марсия Кларк. «Что еще? Что удивило тебя?». Отвечаю, что в сериале есть какая-то неожиданная для меня утонченность. Даже чудовищное убийство, на котором основана сага о Симпсоне, подано очень сдержанно, почти приглаженно.

«Да!», – восклицает он, почти падая со своего режиссерского стула. «Все думают, что я такой ушлый прохиндей, типа Ф. Т. Барнума (шоумен и антрепренер, крупнейшая фигура американского шоу-бизнеса XIX века. – прим. THR). Считают, что я из кожи вон лезу, чтобы прослыть чудаковатым и наигранным за счет отсутствия эмоций. Они не знают, что у меня есть другая сторона, и я пытаюсь ее показать». Мерфи делает паузу и снова прощупывает: «Ну так что, это будет хит, да?»

Довольно странно, что спрашивает это пятидесятилетний Мерфи, самый проверенный  хитмейкер в телеиндустрии - за исключением разве что Шонды Раймс. За последние полтора десятка лет он сделал героями поп-культуры пластических хирургов в «Частях тела», школьных неудачников в «Лузерах» и ведьм, монахинь и нимфоманок в «Американской истории ужасов». За это время он сам стал брендом имени себя, более знаменитым, чем почти любая звезда его шоу. Ученый и провокатор одновременно, он совершил одну из крупнейших сделок на телевидении, и обзавелся клубом почитателей, в который входят Гвинет Пэлтроу (с которой он планирует запустить музыкальную трагикомедию), Джулия Робертс, Джессика Лэнг, а теперь еще и Леди Гага. Он принимал у себя дома президента Обаму, и когда упоминает своих друзей Нормана, Барбару и Дэвида, то имеет в виду Лира, Стрейзанд и Геффена.

Председатель Fox TV Дана Уолден говорит, что упоминание имя Мерфи в маркетинговой кампании повышает интерес и потенциальную зрительскую аудиторию до 20 процентов. Джон Ландграф из FX наблюдал эти цифры на «Американской истории ужасов»: шоу обогнало мегахит «Империю» всего за пару недель эфира. «Есть очень немного авторов в кино или на телевидении, имя которых в титрах меняет отклик. Это когда говорится “Стивен Спилберг представляет то да се” или “Марвел представляет пятое-десятое”… Вот Райан - один из таких парней».

Сегодня, глядя на жизнь Мерфи, находящегося на пике карьеры, с заботливым мужем и двумя маленькими детьми, легко забыть, как буйно он взбирался на вершину. Долгие годы он был самым обидчивым человеком в индустрии. Он шумно оспаривал почти каждое замечание в свой адрес, а любой осуждающий твит или плохой отзыв отправляли его в штопор. «Когда я начинал в Голливуде, каждый шаг был битвой», – рассказывает он, сидя в своем трехэтажном лофте-офисе в Fox. «Я всегда хотел быть таким напряженным чуваком, с девизами типа “Я покажу им всем” и “Я должен изменить мир, чтобы таким, как я, не пришлось терпеть все то же самое”. Хотя в некоторой степени это осталось, сейчас у меня все иначе. Я чувствую, будто за последние пару лет я неожиданно сильно повзрослел». Улыбка появляется на его лице. «Невозможно быть несносным ребенком, когда у тебя у самого уже ребенок дома сидит».

Приближенные к Мерфи согласятся с тем, что он стал заметно спокойнее с тех пор, как поселился со своим мужем-фотографом Дэвидом Миллером (практически двойником Кевина Бейкона), с которым Мерфи вступил в брак в 2012 и обзавелся детьми, двухлетним Логаном и годовалым Фордом. Для Уолден, которая стала его поверенной за годы совместной работы, самым важным изменением стало способность Мерфи держать себя в руках, когда что-то идет не так. «Когда ты в этой роли, приходится полагаться на множество людей, и в какой-то момент неизбежно кто-то облажается, кто-то скажет резкость, кто-то не выполнит обещание и раньше это просто истощало Райана, – рассказывает она. «Я вижу, что став отцом, он принял человеческое несовершенство, и теперь приходит в себя намного быстрее. Он расстраивается, потом переживает это и двигается дальше».

Это не говорит о том, что его раны полностью зажили, или что он стал толстокожим. И в силу провокационности того, что Мерфи ставит на ТВ — геи, лесбиянки, свингеры, клоуны, фрики, наркоманы и сиамские близнецы — это часто бьет по нему. «В этом много бравады, но его многое ранит, – говорит Брэд Фэлчук, его давний коллега, с вместе с которым они создавали «Лузеров», «Королев крика» и «Американскую историю ужасов». «Люди проецируют все на него, будто он неуязвим, что он выше всего этого, но кто может быть выше?»

***

Насколько Мерфи рад засыпать тебя вопросами, настолько же он готов на них отвечать. Вообще в беседе с ним нет никаких запретных тем, включая довольно депрессивные подробности его детства.

Самые ранние его воспоминания о детстве в пригороде Индианы – посередине ночи его будит отец, двухметровый качок, который работал в газетном бизнесе. «Он посадил меня на кухонный стол, – рассказывает Мерфи, - и пока он курил с включенным таймером, он спрашивал меня одно и то же, снова и снова: “Я не вижу в тебе себя, и хочу, чтобы ты сказал мне, почему”» – в голосе Мерфи сквозит холодок. «Что вы ответите на это, когда вам шесть лет?». Он делает паузу. «Я начинал очень эмоционально, говорил: “Я не знаю. Я не атлет. Я не накачан, как ты. Я маленький, и я – это я, не понимаю, о чем ты”. Но с каждым годом я становился все более и более непримиримым, пока все не закончилось фразой: “Я не хочу быть тобой. Я не хочу больше здесь жить”».

В 15 лет секрет Мерфи был раскрыт. Его мама нашла ящик, полный любовных писем к ее сыну от 22-летнего парня из летнего лагеря. «Никогда не забуду этого, - говорит он. «Меня вызвали домой и усадили напротив моей матери. Она сказала мне: “Я знаю о Дрю. Я сказала ему, что если он когда-нибудь приблизится к тебе снова, его арестуют за изнасилование. Мы продали твою машину, ты под домашним арестом до конца лета и завтра ты идешь на консультацию”. Последним ударом стало откровенное признание, что с ним что-то не так и это нужно исправлять.

Но притворяться кем-то другим совершенно не устраивало Мерфи, стальная уверенность которого производила на людей мощное впечатление уже тогда. Его мать любит говорить, что сын был честолюбив от рождения, сам он предлагает другую теорию. «Единственным способом преодолеть ту мою жизнь было решительно переть напролом, – говорит он. - Я мог идти по школьному коридору и слышать “пидор” в свой адрес, но меня было не остановить. Я шутил над этим, либо ставил себе задачу подружиться с этими людьми, чтобы позже спать с их друзьями... Даже тогда у меня была цель: я хотел дожить до выпускного, и все время думал “Так, а почему я не могу быть популярным? Почему я не могу пойти на бал? Почему я не могу стать президентом того или другого клуба?” Это всегда было для меня важно».

Мерфи по-прежнему хотел больше, чем ему могла предложить жизнь в Индиане. Его мама и бабушка преклонялись перед звездами кино и шоу-бизнеса, и он давно мечтал о будущем в Голливуде. После окончания университета Индианы со степенью журналистики он уехал на Запад, где с двадцати лет жил с режиссером Биллом Кондоном («Девушки мечты»). Мерфи зарабатывал журналистикой, писал о поп-культуре и образе жизни, в том числе для Entertainment Weekly и Los Angeles Times, параллельно работая над сценариями. В конце 90-х ромком «Почему я не могу стать Одри Хепберн?» привлек внимание Спилберга, тот купил права и чуть ли не снял фильм.

Вскоре после этого на тот момент 34-летний Мерфи продал свое первое телешоу «Лучшие», сатиру на иерархический мирок старшекласников. Этот опыт стал первым примером того, к чему Голливуд был – а скорее, не был – готов. «У меня был персонаж, носивший меховую шубу, и мне постоянно делали замечания, “Не могли бы вы убрать мех?”, - рассказывает он. «Таким образом мне намекали: “Это слишком гейские дела”». «Лучших» закрыли после двух сезонов, и после пилота ситкома, который не прошел, Мерфи задумался о том, чтобы распродать все свои пожитки, переехать в Нью-Йорк и начать все с начала. Тогда у него была идея сериала про мир косметической хирургии.

«Части тела», – говорит он,  - это первый раз в моей жизни, когда я сказал “На хер все, я буду писать то, что сам хочу смотреть».

Сериал на FX – еще одна сатира, на этот раз о навязчивой идеи общества резать себя, стартовал в 2003 с хвалебными отзывами. «Сцены операций настолько же смелы и откровенны, как и постельные сцены, - писала критик New York Times Алессандра Стэнли. – Имплантация ягодиц, увеличение груди и восстановление лица (скальпель танцует под песню “Paint It Black” Rolling Stones) показаны также беспощадно и кинематографично, как валят гангстеров в “Клане Сопрано”». «Части тела» получили высшие рейтинги на кабельном ТВ, «Золотой глобус» и утвердили Мерфи в роли одного из самых влиятельных шоураннеров своего поколения.

Но он слишком был занят борьбой — с руководством FX, со стандартами — чтобы упиваться триумфом. «Тогда я хотел делать только свое, – говорит он, - и если мне не давали сделать по-моему, то я говорил: “О чем вы вообще?”». Со временем «Части тела» сошли с рельсов, и подобная критика будет преследовать Мерфи всю его дальнейшую карьеру. В 2012 Эмили Нассбом в эссе для издания New Yorker напишет: «Он печально известен созданием невероятных пилотов, которые потом пускает под откос. Персонажи умерщвляются в буквальном и переносном смысле. Хитрые подмигивания перерастают в эпилептические припадки». Мерфи не переваривал такую критику. «Я принимал это на свой счет, задавался вопросом “Почему не все в восторге?”. Я все еще остался тем школьником, которого все обзывают “пидором”, а сам он хочет подружиться с той девчонкой».

Если «Части тела» приземлились где-то рядом с цатгайстом, то следующий сериал Мерфи, музыкальная трагикомедия «Лузеры», стала полноценным культурным феноменом. Сериал о школьном хоре, состоящем из аутсайдеров, был запущен в 2009 году, а ко второму сезону стал вторым в рейтинге телевидения, уступая только «Американской семейке». На своем пике сериал привлек 13,5 миллионов зрителей. Альбомы заняли верхние строчки чартов, а аншлаговые туры с приглашенными звездами были похожи на голливудский телефонный справочник. Но в конце концов миллионная франшиза рухнула, проблемы начались как в кадре, так и за его пределами. «Я смотрел на актерский состав сериала «Империя» и на все, что у них происходило там, и думал: “Не делайте этого. Держитесь вместе”. И кажется, у них это получилось, в отличие от нас, – говорит Мерфи, добавляя: «Я до сих пор опустошен из-за того, что произошло с этим шоу».

За шесть сезонов «Лузеров», которые заглохли в начале этого года, было много написано о закулисных драмах, разорванных отношениях и смерти актера Кори Монтейта от передозировки. Все, что Мерфи может добавить - это его собственные дурные предчувствия по поводу своей роли на шоу: «Я был с ними все дни напролет, потом мы заканчивали работу и шли гудеть всю ночь. Таким странным, искаженным образом я, наверное, пытался заново прожить детство, которого был лишен. Я думал, что они хотели видеть во мне родителя, но это было не так. Они не хотели, чтобы я говорил им, как себя вести. Не хотели, чтобы я говорил, как им нужно общаться друг с другом, или как устроен мир. Я хотел бы вернуться и сделать все по другому. С некоторыми из тех актеров я до сих пор очень близок: c Лией Мишель, Кордом Оверстритом, Дарреном Криссом — но кое с кем все пошло не так, и я сожалею об этом. Наверное, я просто хочу, чтобы они сами во всем разобрались бы».

«Американская история ужасов» стала в карьере Мерфи тем моментом, когда он впервые смог насладится собственным успехом. Формат антологии, который позволил неутомимому шоураннеру переосмыслять историю каждый сезон заново, не давал заскучать ни ему, ни актерам. С огромным удовольствием он не только создавал роли под заказ своим звездам, но и представлял их им лично. Для Кэйти Бейтс это была бородатая женщина в «Фрик шоу», для Джулии Робертс  – прикованная к инвалидному креслу врач в «Обыкновенном сердце», фильме, который Мерфи поставил для HBO. «Было смешно смотреть как у них глаза вылезают из орбит, – смеется он. - Сначала все говорили одно и тоже: “Да ты прикалываешься”, а потом я говорил им “Нет, я правда думаю, что у тебя получится, потому что я вижу в тебе кое-что и хочу, чтобы остальные тоже это увидели”». Полсон, которая сыграла у Мерфи лесбиянку, драг-дилера и пару сиамских близнецов, говорит: «Когда мечтаешь стать актрисой, то даже не думаешь, что получишь возможность играть женщину с двумя головами. Но одна из причин, по которой я люблю Райана - это то, что он придумывает вещи, которые я бы даже не вообразила».

На сегодняшний день «Американская история ужасов» собрала 70 номинаций на «Эмми» и увеличивала свою аудиторию с каждым сезоном. В начале октября пятый выпуск, в котором Леди Гага сменила Джессику Лэнг на месте музы Мерфи, стал второй по популярности передачей в истории канала FX. Мерфи уже пригласил Гагу на роль в шестом сезоне («Она работает над альбомом, и у нее будет тур, поэтому мы до сих пор пытаемся срастить все»), и утверждает, что не помнит, как называл себя в интервью 2012 года «мужским вариантом Леди Гаги». «О Боже, я так говорил?, – стонет он, отмахиваясь. - Да я был пьян или прикалывался». Тогда я напоминаю про его замечание, что их с Гагой объединяют способности «трансформеров». «Мы делаем что-то, мы пытаемся выработать что-то свое, нашу собственную херню из нашей личной жизни, затем на следующий год мы надеваем другой костюм и становимся кем-то еще».

Гага – которая сама попросилась к нему в сериал, а не наоборот - говорит о своей связи с Мерфи с тем же подобострастием, граничащим с культом, что и остальные, включая Пэлтроу и Робертс. «Он - мой творческий собрат, – говорит она.  - Я говорила с ним о вещах, о которых никогда не говорила никому, потому что он часть чего-то настолько сокровенного для меня. Такого я не испытываю с 99,9% людей, которых встречаю, но которым я безразлична, они просто хотят сфотографироваться».

Большинство авторов и членов команды Мерфи также полностью ему преданы, даже когда жить в его тени становилось довольно сложно. Как это, похоже, сложилось для Данте Ли Лорето, которого выставили с должности главы производственной компании Мерфи. Фэлчук, один из немногих, кто был с Мерфи со времен «Частей тела», предполагает, что его привлекает не только видение Мерфи, но и ясность, которую тот вносит. «Райан не боится ошибаться, – говорит он. - Когда мы работаем над историей или сценарием и наталкиваемся на что-то, что он считает правильным, мы делаем так, и не отступаем. Эта решительность – очень важное качество на телевидении, потому что времени не хватает». Другие ссылаются на внимание Мерфи к деталям визуального ряда и сценария в равной степени, или же на его бесстрашие в создании того, что раньше никто не делал. Нед Мартел, бывший журналист, тесно сотрудничающий с Мерфи как автор на «Американской истории ужасов: Отель», сравнивает его с другим бывшим боссом, редактором Vogue Анной Винтур. «Они оба создают действительно высокие стандарты, – говорит он. - Анна не выходит из себя, а говорит: “Давай еще вверх, так не работает”, и точно так же поступает Райан».

Мерфи был первым, кому позвонила Уолден с ее партнером Гэри Ньюманом, когда они возглавили Fox летом 2014-го. Его пригласили на ланч и разве что не умоляли придумать для них что-то крутое. «Рынок был уже тогда очень перегрет, – говорит Уолден, - и кроме Райана Мерфи, я не могла вспомнить кого-то способного выделяться из толпы своими работами».

Со своими коллегами по «Лузерам» Фэлчуком и Иэном Бреннаном, Мерфи представил «Королев крика», назвав его «жвачкой, сбагренной кровью» - комедийный хоррор, перезагружаемый каждый сезон. В октябре Fox заказали 15 эпизодов, и это дало Мерфи время собрать новый звездный состав, включая Джейми Ли Кертиса, Эмму Робертс, Ариану Гранд, Ника Джонаса, Эбигейл Бреслин, Кеке Палмер и Мишель из «Лузеров». «Королевы» имели все признаки телехита: свежая идея, мелодраматичные ходы, мощную маркетинговую компанию и имена, способные привлечь аудиторию. По мере приближения сентября ожидания росли. В ночь премьеры весь мир несколько часов обсуждал только «Королев крика», с включениями Леди Гаги, Габури Сидибе и Кэти Перри. Мерфи ретвитил их для своей армии из 750 тысяч фолловеров.

Но проснувшись следующим утром, Мерфи обнаружил, что сюжет поменялся. Сериал привлек лишь 4 миллиона зрителей и его лента была забита твитами о «безжизненности» шоу. «Я подумал, ок, ну что, кранты. Сериал и моя карьера окончились весьма странно». Глава Fox TV Джо Эрли немного взбодрил его. «Думаю, мы застряли в той части нашего бизнеса, которая успела измениться», сказал он Мерфи. Шоу показало впечатляющий рост онлайн и по запросу (за неделю аудитория увеличилась более чем в два раза). Вскоре Дана Уолден с Гэри Ньюманом, которым не терпелось защитить эго своего бесценного шоураннера так же, как репутацию своей телесети, выпустили пресс-релиз под названием: «”Королевы крика” – это модель для современного телесмотрения».

Еще лишь предстоит выяснить, принесет ли эта модель достаточно денег, но когда я увидела Мерфи через несколько дней, он пребывал в приподнятом настроении. Он уже представил Уолден расширенный второй сезон, который будет включать актерский состав всех возрастных групп (из текущего, вероятно, выживут четверо, которые, по его словам, будут играть тех же персонажей в новом месте). «Все мои работы доходили до людей через какое-то время, – говорит он, напоминая мне (и, возможно, себе) что ни «История ужасов», ни «Лузеры» не стали хитами сразу после выхода. «Сначала говорят “Что это вообще было?”, а потом “О, мне нравится”. Надеюсь, также случится и с “Королевами крика”».

Если так не произойдет, это будет не первым разочарованием Мерфи. «Новая норма», основанное на собственном опыте Мерфи создания семьи через суррогатное материнство, шел по NBC всего сезон. «Вы не знаете, что такое быть отвергнутым, пока телешоу, основанное на вашей собственной жизни, не закроют, – делится Мерфи. - Чувствуешь себя так: “Что? Меня отменили?!”. Для меня это был дикий вынос мозга». Гиперсексуальная драма «Открыто», которую Мерфи делал для HBO, также не продвинулась дальше пилота. Но, вероятно, самым большой трагедией стал пилот 2008 года «Красавчик/милашка» для FX о женатом гинекологе, пытающемся сменить пол. В нем играет Джозеф Файнс, Блайт Дэннер, Роберт Вагнер и Кэрри-Энн Мосс. «Я готов был поставить на него всю свою жизнь, потому что эта была прекрасная история, не менее прекрасная, чем в «Очевидном». А потом мне звонит Джон Ландграф и говорит: “Это не пойдет”».

Когда я подняла эту тему в разговоре с Ландграфом, он признался, что то решение и звонок были тяжелейшими за всю его работу. Но он чувствовал, что для того, чтобы сериал художественно состоялся, было нужно больше обнаженки, чем канал типа FX, существующий на рекламные деньги, мог позволить себе в то время. «Как большинство работ Мерфи, то шоу опережало свое время – это было «Очевидное», только на десять лет раньше».

Я задаюсь вопросом, наблюдал ли Мерфи за тем, как создатель «Очевидного» Джилл Солоуэй поймала веяние времени так, как делал он сам в своих проектах, и приходила ли ему в голову мысль: «На ее месте должен был быть я». Мерфи настаивает, что видит это иначе: «Я никогда не смог бы рассказать историю так же хорошо, как Джилл, потому что для нее это куда более личная вещь. Это была не моя история. Я верил в нее, но я не был привязан к ней лично». Похожая вещь произошла с «Оранжевым – новым черным», говорит он, признаваясь, что у него были права на мемуары Пайпер Керман до Дженджи Коэн. «Я просто не мог понять, как работать с этим, – признает он. - А потом срок истек, и он стал большим событием...».

***

Когда на той же неделе я приезжаю домой к Мерфи в Беверли-Хиллс, его двухлетний сын Логан изо всех сил прижимается к груди отца.

Но застенчивость быстро спадает, и скоро игривый ребенок ведет меня в свою комнату. «Посмотрите на мои грузовики», зовет он нас с Мерфи за собой через весь их дом в испанском колониальном стиле с семью спальнями. И в самом деле, вся стена детской уставлена грузовиками: самосвалы, пожарные грузовики, мусоровозы. «Вот такого ребенка хотел мой отец, – широко улыбаясь, говорит Мерфи, глядя на играющего сына. «Теперь, когда у меня есть дети, я лучше понимаю, чего сам хотел, будучи ребенком, – рассказывает он мне позже. - И теперь я замечаю, что постоянно говорю им: “Ты особенный. Ты все можешь. Я горжусь тобой”».

Мерфи в итоге получит от отца то признание, которого ждал все это время, но лишь дожив до сорока лет. Я спрашиваю, что его подвигло на это. «Я добился успеха. Думаю, мой отец всегда боялся, что я умру, от насилия или СПИДа. Он не знал, что делать или думать, наверное, я пугал его». Отец Мерфи умер несколько лет назад, перед рождением Логана. Он говорит, что пытался подключить мать к участию в жизни его детей, и спустя время простил ее тоже.

«Я уже не считаю своих родителей злодеями, – говорит он. - Если у моего 15-летнего ребенка были отношения с 22-летним, я повел бы себя так же, если не хуже. Вся моя история будто перевернулась вверх дном из-за того, что я стал понимать. Теперь, когда у меня есть дети, моя жизнь и путь, какими я их представлял, изменились. Так что теперь я не могу развлекать всех за обедом своими историями, а это было важной частью моей гребаной эпопеи».

Вот с таким новым восприятием Мерфи думает о следующем этапе жизни. Он много говорит о том, как хочет проводить больше времени с семьей, и что становится наставником, кем никогда раньше не был, и уж тем более никогда не имел. Последнее относится к молодой писательнице Мэгги Коэн, с которой они с Кевином Спейси разрабатывают телеверсию «Грехов в другом городе», книге о двух сестрах, которые управляли борделем в начале прошлого века. Он решил не занимать место Ди Лоретто, а создать собственную компанию, поскольку наотрез не хочет окружать себя стеной. А в недавнем выступлении в Fox Мерфи призвал даже руководителей нижнего уровня обращаться с идеями напрямую к нему.

«Я пытаюсь, – говорит он, - и я хочу быть доступным. Когда я был ребенком, мама спрашивала меня “Почему ты так холоден?”, а я отвечал “Я не холоден, я стесняюсь”. Но думаю, что чаще всего я готовился к нападению, и лишь недавно я вроде как договорился с собой».

Он вертит в руках чашку с кофе. «Похоже, чем ты успешнее, тем более одиноким  становишься, а моя жизнь и так была одинокой слишком долго». Он делает паузу. «Я не хочу больше быть таким человеком».