Рецензия: «Безумный день, или женитьба Фигаро» Владимира Мирзоева

26.09.2014Эвелина Гурецкая

Максим Суханов, единственное звездное имя в постановке Владимира Мирзоева, в роли графа Альмавивы воплощает агрессивную архаику классики Бомарше.

Почти три столетия творение Бомарше «Безумный день или женитьба Фигаро» не сходит с театральных подмостков. В Москве эту пьесу поставил едва ли не каждый театр, к ней обращался практически каждый именитый режиссер. И вот Владимир Мирзоев, приглашенный режиссер театра имени Вахтангова, предлагает публике свою версию.

«Как мысли черные к тебе придут - откупори шампанского бутылку. Иль перечти «Женитьбу Фигаро» - это строки Пушкина из «Моцарта и Сальери». Искрометная пьеса, практически фарс, всегда поднимет настроение – с этой уверенностью зритель и не перестает ходить на «Фигаро». Но у Владимира Мирзоева собственное видение «безумного дня». Посмотрит этот спектакль думающий зритель, и черных мыслей у него только прибавится. Правда, это, как выяснилось, и было главным месседжем режиссера. По его словам, тема столкновения современно мыслящего человека с архаикой , которая внезапно отовсюду выползает, его не отпускала. Именно эта тема – главный лейтмотив бессмертного творения Бомарше. «Мы живем, по-моему, в такой момент, когда гуманный слой вынужден отступить перед их натиском - вот эта тема меня глубоко волнует. Что делать молодому человеку в предлагаемых обстоятельствах? Уезжать из страны? Уйти во «внутреннюю эмиграцию или быть таким же примитивом? Готовность человека отказаться от культуры и цивилизации - это происходит не только у нас, это и может быть, и есть в любой стране мира».

У Мирзоева воплощением агрессивной архаики стал граф Альмавива в исполнении Максима Суханова, звезды не только театральной сцены, но и современного кинематографа. Именно он, то ли по силе дарования и харизматичности, то ли по задумке режиссера, стал центром всего действа. Он появляется перед публикой, выезжая на лестнице: старый, лохматый, неопрятный - и невыразимо обаятельный со своей хитрой улыбочкой и пошловатыми жестами. Вот такой «альмавива» и есть олицетворение той агрессивной архаики, с которой бороться бессмысленно: у него и огромное состояние и власть, он делает что хочет, чувствуя себя полновластным хозяином на этой земле. Для него люди – то же, что его бараны и коровы. Этому «хозяину жизни» режиссер противопоставляет Сюзанну и Фигаро. В его прочтении они - вполне современные живые люди, мыслящие, все понимающие, но неимущие. И то, что в результате Сюзанна и Фигаро перетягивают на свою сторону всех - очень важный итог. Признаться, главный герой, чье имя вынесено в название пьесы, в этом спектакле как-то потерялся на фоне графа. Впрочем, вполне допустимо, что и это было задумано режиссером. В образе Фигаро в спектакле театра имени Вахтангова на сцену будут выходить по очереди молодые актеры труппы. Вообще в своей постановке режиссер задействовал молодежь. Максим Суханов – единственное звездное имя.

Чтобы подчеркнуть вневременность пьесы Бомарше, оформление спектакля сведено до минимума. Декорации из обработанной, но некрашеной фанеры, по признанию режиссера, это мир, где много необработанных мыслей и намерений. Никаких тебе бутафорских нарядов, ни иных атрибутов минувших времен. Все лаконично до предела… И лишь введенные в постановку музыканты (то за сценой, а то и среди действующих лиц) придают спектаклю некоторую зрелищность и динамику . Когда первый акт завершает целый ансамбль барабанщиков, в качестве которых – все главные герои, со сцены сразу же пошла та энергетика, которой публике явно не хватало. И тут опять особенно выделяется Суханов-Альмавива. Как ему удалось за время репетиций стать барабанщиком-виртуозом - отдельный вопрос. Почему в спектакле вдруг появились барабаны - это уже вопрос к режиссеру.

«Мы оттолкнулись от текста Бомарше, где упомянуты барабаны,- поясняет Владимир Мирзоев.- Это не просто аттракцион. Барабаны, в своем роде, связаны с архаикой и примитивизацией общества, которая случилась за последнее время. К тому же мы хотели, чтобы люди, пришедшие посмотреть эту пьесу Бомарше, захотели бы перечитать «Женитьбу Фигаро».