Одиссея капитана Кубрика

02.04.2018Геннадий Устиян

«2001 год: Космическая одиссея» отмечает 2 апреля полувековой юбилей. THR попытался ответить на вопрос, почему лента Кубрика до сих пор выглядит современно и революционно.

Режиссеров, которые умеют снимать каждый свой фильм в новом жанре так, что эта картина становится его вершиной, — единицы. Именно это получилось у Стэнли Кубрика, чья картина «2001 год: Космическая одиссея» отмечает 2 апреля полувековой юбилей и считается лучшей фантастической лентой в истории кино. Отмотав пленку на полвека назад, THR попытался ответить на вопрос, почему лента Кубрика до сих пор выглядит современно и революционно.

За последние полвека жанр научной фантастики настолько поменялся и прогрессировал, что сейчас сложно представить, какой бомбой стала «Космическая одиссея» Стэнли Кубрика в 1968 году. Тем более что само обращение режиссера к рассказу Артура Кларка «Часовой», напечатанному в 1951-м (Кларк стал и соавтором сценария), было неожиданным.

В то время Кубрик брал один профессиональный Эверест за другим: подряд сделал классический фильм меча и сандалий («Спартак», 1960); образцовую, хотя и с допущениями для Голливуда той эпохи экранизацию скандального романа, который считался «неснимабельным» («Лолита», 1962); и лучшую политическую сатиру («Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу», 1963)... Именно после премьеры последнего режиссер встретился с Кларком, у которого была репутация нелюдимого, живущего в деревне отшельника (к счастью, это оказалось не так), и почти четырехлетняя работа над «Космической одиссеей» началась.

Кажется, что в шедевре Кубрика нет ничего, что могло бы сделать его успешным по меркам 1960-х. Хотя желание снять высокобюджетный ($12 млн тогда были солидными деньгами даже для Голливуда) сайенс-фикшн, считавшийся мусорным жанром про зеленых пришельцев, полностью совпадало с тенденцией десятилетия.

Если в 1950-х, когда мировые экономики восстанавливались после Второй мировой войны, люди были сосредоточены на быте, то в 1960-е все устремились к звездам — вслед за спутником и Юрием Гагариным. Поколение молодежной революции бредило космосом с его бесконечностью и чистыми линиями, которые нашли свое воплощение, например, в дизайне — от одежды до автомобилей. Осталось лишь дать этому времени киновоплощение. И кому еще это было сделать, как не Стэнли Кубрику?

На современный взгляд, «Космическая одиссея» — очень необычный фильм. Во-первых, его длина — 2 часа 25 минут: многие зрители до сих пор не готовы проводить столько времени в кинозале (164-минутный хронометраж недавнего «Бегущего по лезвию 2049» назвали одной из причин коммерческого неуспеха картины. — THR). Во-вторых, в прологе довольно долго виден лишь черный экран, а на такие эксперименты готовы артхаусные режиссеры, но никак не голливудские продюсеры.

Первое слово произносится только на 26-й минуте. В картине очень мало диалогов, и по ощущению это вообще «немое» кино — в том смысле, что реплики не очень важны для сюжета, а самый эмоциональный текст произносит машина, компьютер HAL 9000, а не герой из плоти и крови. Место разговоров занимает здесь музыка — классика и авангард, но и она не использована как обычный саундтрек.

Поначалу режиссер заказал оригинальную мелодию композитору Алексу Норту, с которым сотрудничал на «Спартаке», но в итоге ее не задействовал, ничего ему не сказав, чем очень расстроил. Взамен Кубрик взял для пролога первые аккорды симфонической поэмы «Так говорил Заратустра», написанной Рихардом Штраусом в 1896-м, а для показа космических достижений и финальных титров выбрал вальс «На прекрасном голубом Дунае» Иоганна Штрауса. Ход был гениальным: создалось ощущение, будто звук призван не дополнить картинку и вызвать у нас эмоции, а напротив — усилить холодность космоса за счет известных композиций, существующих вне изображения.

Это визуальный мир, который сейчас почти целиком ушел в научно-популярные телефильмы и документалистику, но никак не в игровое кино. И тем не менее трудно себе представить картину, больше повлиявшую на дальнейшую историю кинематографа, чем «Одиссея» Кубрика. «Космическая одиссея» — не только рассказ о божественном вмешательстве в эволюцию человека.

Это история о вырвавшемся из-под контроля искусственном разуме — и именно эта тема будет одной из самых популярных в кинематографе последних десятилетий. На ум тут же приходит масса примеров — от «Терминатора» Джеймса Кэмерона до «Луны 2112» Дункана Джонса. «Звездные войны» и «Гравитацию» невозможно представить без «Космической одиссеи», а мотивы попадания за пределы бесконечности были заимствованы Кристофером Ноланом для «Интерстеллара».

С помощью загадочных прямоугольных параллелепипедов, которые появляются то тут, то там, Кубрик вносит понятие Бога вместо того, чтобы показывать его антропоморфным и сидящим на облаке, как это обычно принято в кино. По-своему «Космическая одиссея» — тот же античный сюжет, только «если у древних греков были безбрежные моря, то для нашего поколения такая же тайна — космос», — объяснял позже Артур Кларк.

Сделать подобный мейнстримный фильм в 1968-м, когда сай-фай-кино находилось в загоне, было смелым поступком, который оправдался с лихвой — собрав в американском прокате больше $50 млн (в мире — около $190 млн), «Одиссея» стала самой кассовой картиной года, доказав, что чистое искусство может быть коммерчески успешным.

Съемки закончились в 1967-м, после чего Кубрик занялся добавлением 205 спецэффектов, которые не выглядят старомодными и сейчас, потому что почти незаметны — редчайший случай даже для современного кино. Монтаж был закончен только в марте 1968-го — всего за пару недель до премьеры в вашингтонском театре «Аптаун» 2 апреля. Боявшийся летать режиссер доделывал фильм в дороге, на корабле. 6 апреля «Космическая одиссея» вышла в прокат.

Авторитетнейший американский кинокритик Роджер Эберт, присутствовавший на одном из первых показов в Лос-Анджелесе, позже вспоминал, что актер Рок Хадсон ушел из кинозала со словами: «Кто-нибудь вообще понимает, что происходит в этом фильме?» — настолько непривычным был нарратив «Космической одиссеи». Впрочем, Кубрик сам признал, что картину стоит сократить, и вырезал 17 минут — в том числе сцену урока живописи в детском саду на Луне, где сыграли его дочери.

Рок Хадсон и другие не принявшие ленту зрители оказались в меньшинстве. «Космическая одиссея» признана лучшим научно-фантастическим фильмом в истории кино (кстати, для того времени советская публика посмотрела его довольно быстро — 18 июля 1969 года он был показан во внеконкурсной программе на Московском международном кинофестивале). НАСА назвала в его честь космический аппарат, таким образом показав убедительность и правдивость картины.

Сцены посадки на Луну и движения астронавтов были так реалистичны, что пошли слухи, будто Кубрик снял в Неваде реальную историческую высадку «Аполлона» в следующем году. А в 2011-м компания Samsung в судебном разбирательстве с Apple апеллировала к тому, что в «Одиссее» можно было увидеть прообраз айпада.

В 1984-м режиссер Питер Хайамс снял сиквел «Космическая одиссея 2010» по второй книге Кларка, но история его не заметила, потому что в успехе любой картины важен тайминг — в 1980-е космос занимал публику гораздо меньше, чем в 1960-е, и, кроме того, в продолжении не было новизны и смелости фильма Кубрика.

Лента получила почетнейшие 94% хвалебных рецензий на агрегаторе киномнений Rotten Tomatoes. Почти через 30 лет после премьеры, в 1997-м, Роджер Эберт пересмотрел картину и нашел ее все такой же современной: «Гений Кубрика состоит не в том, что именно он нам показывает. Поражает то, как мало он нам показывает. Сводя мысль и сцену к ее сути, он подолгу ее держит, чтобы мы могли ее осознать и понять, используя свое воображение. „Космическая одиссея“ раздвинула рамки кино тем, что не предлагает героя, который добивается той или иной цели к финалу. Так фильм становится трансцендентальным переживанием, во время которого мы задумываемся о своем месте в мире».

С момента выхода в прокат «Космической одиссеи» прошло 50 лет, но ни об одном снятом за это время фильме нельзя сказать того же.